Фиона открыла было рот, чтобы сообщить ему об этом, и быстро закрыла его. Чутье подсказывало ей, что малейшая критика, малейший намек на то, что Эван сделал что-то неправильно, будет ошибкой с ее стороны. Из разговоров с самим Эваном и с Мэб она сделала вывод: Эван не слишком уверен в себе, сомневается, что может нравиться женщинам. А поскольку он очень похож на Коннора, Фиона понимала, что он наверняка болезненно воспримет критику в свой адрес. И если она сейчас признается ему в том, что он не сумел ее удовлетворить, его самолюбию будет нанесен сокрушительный удар.
А впрочем, какая разница, смог он заставить ее кричать или нет, уговаривала себя Фиона, чувствуя, что Эван постепенно затихает в ее объятиях. Она испытала острое наслаждение от его поцелуев и ласк, огромную радость оттого, что доставила ему удовольствие. Этого довольно. Во всяком случае, пока. Ведь Эван проводил время с женщиной всего раз в году, и вполне понятно, что для него самое главное – удовлетворить собственную страсть. Это пройдет, и он подарит ей то неземное блаженство, которое пыталась описать Джилли. А пока самое главное – не позволить ему вновь замкнуться в себе. Почувствовав, что Эван немного напрягся, она поняла: он намерен объясниться.
Спустившись с небес на землю, Эван недовольно поморщился. Он не сумел совладать с собой. Более того, он был абсолютно уверен, что оставил Фиону неудовлетворенной. Как исправить это досадное упущение, он понятия не имел: слишком сильное желание она в нем вызывала. Фиона с такой готовностью отвечала на его ласки, что он совсем потерял голову. Нужно во что бы то ни стало научиться сдерживаться, дать сначала Фионе получить удовольствие, а уж потом думать о себе.
Усевшись, он взял со столика, стоявшего у кровати, тряпочку, намочил ее в тазике с водой и, не обращая внимания на смущение Фионы, смыл с ее тела все следы утраченной невинности, после чего начал приводить в порядок свое тело, лихорадочно придумывая, чтобы ему сказать.
Так ничего и не придумав, он улегся на бок к Фионе лицом, подпер голову рукой и слегка улыбнулся, когда она поспешно натянула на них обоих одеяло. Странно, что она не стала язвить по поводу того, что он никудышный любовник. Хелена наверняка высказала бы ему все, что о нем думает, если бы он не сумел доставить ей удовольствие.
Впрочем, Хелена не была невинной девушкой. Может быть, Фиона, не искушенная в любовных играх, не догадывается, что он сделал что-то не так.
– Не слишком хорошо у меня все получилось, – проговорил Эван и с удивлением заметил, что Фиона нахмурилась.
– По-моему, не ты один участвовал в том, что произошло! – выпалила Фиона. – Так что можешь не чувствовать себя виноватым.
Эван мог бы ей возразить, однако не стал этого делать. Не стоило оскорблять ее чувства, высказывая свои сожаления и страхи.
– Я не сумел тебя удовлетворить. Ничего у меня не получилось.
– Ну что ты, все было замечательно.
– Не нужно лгать, Фиона, я знаю, что ты не достигла пика наслаждения.
– Ты хочешь сказать, что не заставил меня кричать? Внезапно Фиона испугалась, что в комнату в любой момент может кто-то войти, и, схватив с пола рубашку, натянула ее на себя.
Хотя тело Эвана уже жаждало новых ласк, он не стал останавливать Фиону, позволил ей одеться. На секунду мелькнула мысль: что, если довести Фиону до экстаза рукой? Однако Эван тотчас же отказался от нее. Он знал, что на этом не остановится, вновь займется с ней любовью, поддавшись желанию еще раз войти в нее и окунуться в сладостный мир наслаждения, который только она могла ему подарить. Так что будет лучше, если Фиона станет держаться сейчас от него подальше. Кроме того, ей необходимо хоть немного прийти в себя после первого раза.
– Не заставил тебя кричать? – переспросил он, глядя, как она одевается.
– Да. Наша Джилли кричит всякий раз, когда мой брат занимается с ней любовью, да так, что стены дрожат. Говорит, что из нее выплескивается счастье. Им даже пришлось сделать в спальне более толстые стены. – Фиона улыбнулась, когда Эван рассмеялся.
Как только она стала отходить от кровати, он схватил ее за руку и заявил:
– Когда мы поженимся, я заставлю тебя кричать. – Говоря это, Эван зорко следил за Фионой.
Несмотря на то что именно этого она хотела, именно для этого они с Мэб придумали свой план, она почувствовала себя виноватой. Не стоило, обманным путем заманивать его в ловушку, даже если на это были самые веские причины.
– Ты вовсе не обязан жениться на мне, – заметила она.
– Нет, обязан. Я только что лишил тебя девственности.
– Я сама вольна ею распоряжаться.
– Может быть, но мне не следовало поддаваться искушению. Пусть я не знаю, кто ты, из какого рода, но я не сомневаюсь в том, что ты из хорошей семьи. Твой брат лэрд. – Эван улыбнулся, когда Фиона поморщилась, поняв, что чем-то выдала себя, если Эван пришел к такому выводу. – И поскольку я считаю, себя благородным человеком, я должен жениться на тебе.
– А я не хочу, чтобы меня повели к алтарю, руководствуясь лишь благородными побуждениями.
Эван поцеловал ее в ладонь.
– Я вовсе не собираюсь взять тебя в жены лишь из благородства. Ты же не станешь отрицать, что я испытываю к тебе страсть?
– Не стану, – тихо ответила Фиона. – Но ведь ты не хотел на мне жениться.
– Раньше не хотел, а теперь хочу. Могу я передумать или нет? Или ты считаешь, что из меня получится никудышный муж?
– Не говори чепухи. Дело не в том, плохой муж из тебя получится или хороший, а в том, хочешь ты жениться или нет.
– Может быть, раньше я не испытывал такого желания, а теперь совсем другое дело. Ты что, считаешь, твои родственники погладят меня по головке за то, что я лишил тебя девственности? Мне лишние враги ни к чему.
Фиона подумала, что это не повод для женитьбы, однако решила не говорить об этом Эвану. Когда она вернется в Дейлкладач, Коннор наверняка вытянет из нее правду, а она не была уверена в том, что сумеет усмирить его гнев. Меньше всего ей хотелось, чтобы Коннор с Эваном из-за нее возненавидели друг друга. Как было бы хорошо, если бы у Эвана появился хоть один союзник. Значит, нужно сделать все от нее зависящее, чтобы это произошло.
– И потом, я оставил в тебе свое семя, – продолжал Эван, решив, что стоит выдвинуть более разумный повод для женитьбы. – Очень может быть, что ты уже от меня беременна.
Высвободив свою руку, Фиона подняла ее, призывая его замолчать:
– Хватит. Можешь больше меня не уговаривать, иначе добьешься прямо противоположного эффекта. Я ни за что не соглашусь выйти за тебя замуж.
Эван недовольно поморщился. Он чувствовал, что должен сказать ей что-то хорошее, однако не мог подобрать нужных слов. Он не умел ухаживать за женщинами и не знал, как себя вести. Единственная мысль, которая вертелась сейчас у него в голове, – это что ему ужасно хочется опять заняться с ней любовью. Но разве об этом скажешь? Фиона может и обидеться. И Эван мысленно поклялся, что придумает нежные, ласковые слова и в первую брачную ночь непременно скажет их Фионе. Она их заслуживает уже потому, что доставила ему такое удовольствие, и вряд ли сочтет проявление нежности слабостью.
