— Ты согласилась поехать без них, да? — озвучиваю вместо неё то не самое приятное, что не хочется говорить вслух о себе. — Эмель, не надо стесняться. Я бы в твоём возрасте тоже рванула с самыми популярными девчонками, если бы меня позвали с собой.
— А подружки обиделись, — говорит Эмелька, еще ниже пригибая голову.
— Поверь, если бы позвали их, а не тебя, они бы быстро забыли о своих обидах и принципах, — с невесёлой улыбкой проговариваю наиболее вероятный вариант событий. — И что дальше?
— Ну, мы договорились типа. И тут Крис такая говорит — а кто это давал право приглашать на базу кого-то не из выпуска? Ну и пофиг, что у неё инстаграм раскрученный. Легко раскрутить инстаграм, когда тебя какая-то заезжая звездень на понтах снимает. А ты попробуй сам добейся, сам себя раскрути. Ой, теть Поль, ты извини… Ну, это она о тебе так, получается, сказала. Я ж так не думаю, ты знаешь.
— Да знаю, знаю я. Поверь, я смогу спокойно спать, зная, что ваша местная блогерша Кристина считает меня заезжей звезденью на понтах, — с улыбкой успокаиваю ее, отмечая про себя, что местная «нетакая» девочка очень ревнива к чужой славе и популярности. Видимо, хочет быть одной, самой главной «нетакой». Удивительно, как только она жила, учась в одной параллели с Виолой. Хотя, соперничать с признанной звездой ей, наверное, было неинтересно. Для неё это все пыль, шелуха, дешевая попса. А вот популярность в соцсетях и власть над умами, кажется, цепляет Кристину. Не зря же она сразу противопоставила быстрому успеху Эмельки свой — полученный годами и через кропотливый труд.
— Ну, и? И что дальше? — снова мягко подталкиваю Эмель к продолжению рассказа.
— А дальше она и говорит… Ну, Кристина… — по всему чувствуется, что Эмель тяжело подбираться к этой части истории. Тяжело, но необходимо. Точно так же, как совсем недавно, во время нашей съемки, ей нужно было произнести то, что неприятно, то, за что, возможно, она испытывает стыд. Но только не оставлять это внутри себя гниющей и отравляющей невысказанной болью. Только не молчать.
— Так вот… Берет и говорит — а популярный инстаграм еще ничего не значит. И лайков там полно у самовлюблённых мудаков, которые только и могут, что пилить селфачи с утра до вечера. И все. Тупая тусовка, которой только и интересно, что жопы и сиськи. Так ладно б хоть это натуральное было. А так — все пластмассовое, искусственное. И жизнь у них такая же — тупо подделка и фотошоп.
— О, как мило, — не могу удержаться от саркастичного замечания. — Ставить диагноз людям по фоткам соцсети. Это как-то совсем не модно и не прогрессивно. Стиль бабки-сплетницы на лавке: в короткой юбке — значит, проститутка, с татуировкой — значит, сатанистка, заливает фотки в инсту — значит, тупая эгоистка. Что-то Крис тут дала маху. Сама же борется с закостенелостью, а говорит штампами. Нелогично как-то, а, Эмель? — пытаюсь подбодрить Эмельку, которую слова Кристины, все же, задели, и это видно.
— Ну, вот да… — не совсем уверенно отвечает она. — Но, знаешь, теть Поль… Никто в ответ ей не возразил. Те, кто слышал — сделали вид, что не поняли, или просто не захотели продолжать… Кто не слышал — те и дальше о своём… Вот такая она, Крис. Ее вроде и не особо любят, но и редко спорят почему-то. Видимо, боятся в ее паблик попасть. Боятся, что опозорит, как когда-то Виолу…
— Постой-постой. А те самые позорные фото в ее паблике, что ли, были? — наклоняюсь вперёд, понимая, что была неправа, так быстро сбросив со счетов неуклюжую, нескладную, стеснительную и зажатую на первый взгляд Крис.
Это еще лет десять назад ей бы ничего не светило в плане влияния в коллективе подростков. Теперь же популярность в реальной жизни часто уступает силе влияния в интернете. И для того, чтобы иметь вес среди сверстников, можно больше не быть самой яркой, самой красивой, самой запоминающейся. Можно просто быть Крис. Сделать себя самой. Привлечь к себе внимание в сети. И слова поперёк тебе не скажет даже самая популярная компания в школе. Потому что…а мало ли? Никому не захочется попасть под удар админу большого паблика, который и хейтеров может навести, и на весь интернет ославить.
Вот они, реалии нового времени, о которых мы часто забываем, делая выводы.
— Да, у Кристины в паблике весь этот скандал с Виолкиными фото был, — утвердительно кивает Эмель, все ещё не поднимая глаза. — Было время, когда все даже думали, что это Крис сфоткала Виолку… То есть, Виолу, — поправляет сама себя она, видимо, думая, что говорить о погибшей в таком тоне нельзя — и это царапает меня неожиданно сильно. Уж лучше бы Эмель продолжала говорить так, как раньше. В этой милой фамильярности было больше жизни, больше естественности. Теперь же полное имя — Виола, — звучит так, как будто уже выбито на могильной плите. Торжественно и пафосно. И окончательно подчёркивая, что девочка мертва, и сколько ни выясняй, что случилось, ее не вернёшь.
— И что? Оправдались эти подозрения? — делая новый глоток капуччино из чашки, спрашиваю я.
— Да нет, сама Виола тогда сказала, что все это враки. Она, вообще, к Крис странно относилась. То не замечала вообще, то вдруг чуть ли ни выгораживать перед всеми стала. То вдруг опять морозиться начала. Ну, это ж Виолк… Виола. С ней в последний год вообще черте что творилось, так что никто и внимания на это не обращал. А тут она вдруг берет и возражает Кристине — одна, из всех. Что-то типа того, что ты сказала. Что неправильно это. Нельзя судить человека только из-за того, что его фоточки лайкают. Это, говорит, ничем не лучше и не хуже того, что ты делаешь, Крис. Что плохо, если нравишься людям?
Продолжая слушать Эмельку, подаюсь вперёд и стараюсь не пропустить ни единого слова. В том, что, желая докопаться до сути этой истории, мне стоит держать в поле зрения Кристину, я уже не сомневаюсь. Уж слишком она отличается от Виолы, слишком альтернативна, противоположно-зеркальна ей. Между такими полярными людьми всегда создается особое поле притяжения или же неприятия друг друга.
— И что? Что дальше? — снова повторяю я, стараясь не выдать голосом охватившее меня нетерпение.
— Ну… что… Можно представить, если знать Крис, — тихо отвечает Эмель, снова утирая глаза салфеткой. — Сорвалась она на неё. Вот прямо всех собак с цепи спустила… Я же говорила — Кристинка такая добрая и справедливая только, когда передачи всякие записывает… А как касается ее лично… Вот и с Виолой так вышло. Не надо ей было встревать между нами… — шмыгает носом Эмелька, пригибая голову. — Я бы стерпела, промолчала. Ну, не поехала бы на эту турбазу. Если Крис кого не взлюбила — реально, лучше не настаивать, только хуже будет. Если бы я знала, что этим все кончится, вообще бы не ходила на этот банкет… — ее голос дрожит из-за еле сдерживаемых слез.
— Эй, ну что ты… Эмель! — накрывая своими ладонями ее руки, говорю чуть громче и чуть резче, чем надо. — Только не вздумай и себя сюда приплетать! Не было бы тебя — был бы кто-то другой! Слышишь? Они бы поссорились из-за кого-то другого! Судя по твоим словам, этой Кристине только повод дай к кому-то прицепиться. Сама же сказала, что она на каждого бросается, кто с ней не согласен. Поэтому не вздумай — даже не вздумай вешать на себя хоть часть вины за случившееся! Это что ещё за комплекс бога? Ты что, и вправду думаешь, что ты везде причём и на все влияешь?
