— Тогда поехали, — не выпуская моей ладони, он начинает спускаться на стадион, за которым я вижу небольшую стоянку. — Там моя машина, — говорит он, показывая рукой в направлении моего взгляда. — Хочешь за город? Тут недалеко по объездному пути. Но места очень красивые, особенно ночью. И никто не будет доставать. Как ты, не против?
— Я — за, — снова, тщательно подбирая слова, отвечаю чуть церемонно и сдержанно. Потому что, если бы я говорила то, что думаю, это было бы как: «Да! Да! Конечно же, да!!!»
Но пока я предпочитаю себя контролировать.
— Ты там на сцене со стаканом кофе была, — продолжает Артур. — В нем было то, что я думаю?
Вот и оставайся для него загадкой, после того, как сама перед этим всё разболтала.
— Ага, — понимая, что скрываться бесполезно, отвечаю я. — Коньяк с кофе. Только благодаря ему я не чокнулась за эти два часа.
— А у тебя есть ещё с собой?
Ого! С трудом сдерживаюсь, чтобы не присвистнуть. Кто-то решил пойти вразнос. Ох, как хорошо, как мне это все нравится.
— Полфляжки ещё… Чуть меньше полфляжки
— Этого мало. Если что, заскочим в магазин на заправке.
— Ещё шоколад к коньяку надо!
— Шоколад? — Артур искренне удивлён. — К коньяку же лимон обычно берут.
— Артур Борисович, закусывать благородный бренди лимоном могут только недобитые большевиками буржуи, — тоном одного из любимых преподов в универе, с которым мы часто сиживали под коньячок в любимой студенческой кафешке, говорю я. — Мы с вами как истинные знатоки и гурманы возьмём чёрный шоколад. Горький и маслянистый, который единственный из легкой закуски подходит к коньяку.
— Надо же, — вытаскивая ключи из заднего кармана джинсов, говорит Артур и, пискнув сигнализацией, разблокирует машину. — Я вообще в этом профан. Научишь меня?
— Конечно, — просто говорю я и киваю. Взаимодействие между нами такое искреннее и настоящее, что не хочется портить его никаким притворством, никакими двусмысленностями, пусть даже и шуточными.
Устраиваясь поудобнее на переднем сидении, трогаю рукой вечную ёлочку над водительским зеркалом и разглядываю Артура в профиль — заводя машину, он сосредоточенно смотрит вперёд, как будто принимает для себя какое-то окончательное решение.
Я прекрасно знаю, о чем он думает. Он тоже видит, что я всё понимаю.
Артур собирается пить со мной, а он за рулем, значит, вести машину после этого не будет. Такси тут вряд ли ездят так далеко и берут загородные заказы, так что… Мы оба останемся за городом до утра. Я это знаю. Он знает. И любые уточнения на словах излишни.
Никогда не говорите того, о чем думаете. Произнесённое вслух, оно может разрушить особую магию, удивительную атмосферу, которой не нужны слова. Я понимаю это и молчу. Сейчас молчать мне очень приятно и волнительно.
И мне не хочется, чтобы это мгновение заканчивалось. Несмотря на то, что уверена — дальше будет только лучше.
Глава 8. Никогда не теряйте голову
Мы останавливаемся на невысоком холме, с которого видно весь городок, как на ладони. На горизонте в лучах луны серебрится самодельно-промышленное озеро, а еще — вокруг нас звезды. Много-много звезд на чёрном, бесконечном небе. Такой горизонт бывает только летом, в наших краях, где нет ни одной возвышенности, способной перечеркнуть его линию.
С запоздалым удивлением интересуюсь, откуда здесь взялся этот холм, ведь у нас всегда была равнина, беспощадная и безжалостная ко всем, кто не переносит жару и ветер. Летом городок всегда превращался в настоящую сковородку, которую выжигало и шкварило солнце, а ветра-суховеи проносились от окраины к окраине, понимая столбы пыли и гуляя на свободе как вольные разбойники.
Артур достаёт из багажника электрический фонарь и объясняет мне, что холм — это большая промышленная насыпь отходов и прочего шлака, который многие годы засыпали щебнем, землёй, после чего на ней проросли деревья и трава — довольно редкие, если смотреть днём. И что поэтому он так и называется — Лысый холм или Плешка, и долгое время здесь проходили разборки, квартал на квартал или драки, стенка на стенку.
— А сейчас что? — удивляюсь я, впервые услышав такое о своём городе. — Уже не встречаются и не дерутся?
— Да банд уже не осталось, — говорит он, отворачивая свет фонаря в противоположную сторону, чтобы не бил в небо и не прятал звезды. — Люди уезжают из города, особенно последние лет пять. Молодых все меньше и меньше. А старикам уже не до драк.
— Вот как… — мне так и хочется спросить его — ну а ты? Ты что здесь делаешь? Ведь уезжают, в поисках лучшей жизни, и в половину не такие классные и талантливые, как ты. Почему остаёшься, ведь тебе здесь тесно — издалека же видно!
Но я сдерживаю себя — не стоит слишком напирать. Терпение, и все само собой вскроется, в своё время. И вместо этого говорю:
— Как забавно. У нас есть озеро — самодельное. Холм, маленькая гора — тоже самодельные. Сотвори счастье своими руками, как говорится.
— Озеро? — Артур достаёт из пакета воду, шоколад и еще одну маленькую бутылочку коньяка, ставит это все на капот, и делает взмах рукой, приглашая меня к пикнику. — А, понял. Бывший каменный карьер. Да, это такое… типично наше. Говорят, там вода заражённая, но это враки все. Мы же купаемся и живём.
— Да, нас никакая зараза не берет, — с улыбкой соглашаюсь я. — А приезжих не пробовали бросать в озеро и следить, как там они, не покроются пупырышками?
— Намекаешь? — весело интересуется он, снова вынимая телефон, несколько секунд внимательно глядя на экран, видимо, перебирая список пропущенных вызовов, после чего открывает машину и бросает его на заднее сиденье.
Ох уж этот телефон. Даже я, при всей лояльности к звонкам и срочным делам, начинаю недолюбливать его. Понимаю, что Артур не может убрать звук — видимо, чтобы не пропускать важные сигналы по работе. И пользуясь этим, ему без перерыва кто-то звонит, с кем он не хочет говорить вообще и при мне в частности, но собеседнику с той стороны плевать на это желание или нежелание.
По дороге сюда Артур вышел за продуктами, специально оставив меня в машине — и я видела, как он с кем-то созванивается у самых дверей магазина. Мне даже пришлось поспорить самой с собой — разобьёт ли он после этого трубку о стену, или нет. По моим наблюдениям, он был очень даже близок к этому.
Но здравый смысл победил, а я снова решила не задавать лишних вопросов. Пока что. Дела семейные — тема, в которую не лезут с наскока. Да и зачем мне сейчас вмешиваться в эти вопросы? Сейчас никаких вопросов, никаких проблем. Только ночь и звезды. И коньяк.
Поэтому оставлю без внимания его жест с телефоном и подхватываю разговор:
— В смысле — намекаешь? Я как раз местная, на меня это правило не распространяется. У меня, может, иммунитет с детства!
