Именно об этом я думаю, уходя по узкой тропинке от усадьбы, с каждым шагом все дальше и дальше — и спиной будто чувствую ее тяжёлый взгляд. Большой дом словно сморит на меня глазами Гордея Архипович, говоря: «Эх ты, брехуха! Ты всё-таки та, кем казалась сразу — вертихвостка, способная только голову людям морочить. И убегаешь сейчас молча, поджав хвост, как воровка, которая крадет самое ценное из гордыни и пустой блажи. Вот и беги, скатертью дорога! Только сюда и ни к кому из наших больше не возвращайся!»
Я так остро чувствую это молчаливое неодобрение, хотя никто не может меня видеть, что желание позвонить Артуру, несмотря на то, что оставила записку и сообщение Матвею, становится жгуче-зудящим, как укус зловредного комара. Сворачивая влево на первом перекрёстке, как он учил меня накануне вечером, достаю мобильный и набираю его, несмотря на то, что помню — вышки снесли сами хуторяне и связи здесь по-прежнему нет. И в то же время, надеюсь на чудо — а вдруг. Чуда не происходит — на экране, как и раньше, светится «Нет сети», и набрав Артура, я слышу быстрые короткие гудки — нас упорно не соединяет. Это место все-таки вынуждает меня уехать молча, никому и ничего не сказав.
Вот и он, тот самый переезд и небольшая лавочка, у которой мы должны были встретиться утром — значит, я иду правильно. Что там говорил Артур? Главное, остановись и не иди дальше, а то выйдешь на настоящую остановку — вот только сейчас мне это как раз и нужно. Автоматически поправляя рюкзак на спине, снова достаю мобильный из бокового кармана платья — а вдруг, чем ближе автостанция, тем больше вероятность, что там есть хоть какая-то ниточка, соединяющая меня с окружающим миром?
Но чуда не происходит повторно. Окей, ничего страшного. Как только сяду в автобус, тут же напишу Артуру смс, и оно будет доставлено, когда он попадёт в зону приема, и мы с ним сразу же сможем поговорить. Мне очень не нравится эта молчаливая пауза между нами, хоть она и вынужденная, и я уверена, что он поймёт причины, толкнувшие меня на такой шаг.
Никогда не молчите, если вам есть что сказать. И даже, если обстоятельства вынуждают вас к этому, делайте все, чтобы прорвать эту блокаду.
Ещё спустя пятнадцать минут я понимаю, что моя цель близка — тропинка выводит меня к широкой трассе, похожую на ту, по которой мы ехали сюда. А, может, это она и есть, только выхожу на неё я не со стороны посёлка, а со стороны усадьбы Гордея Архиповича. На глаза, один за другим, начинают попадаться люди, спешащие в одинаковом со мной направлении. Не выдержав, я спрашиваю у одного из случайных попутчиков:
— А вы тоже на автобус?
— А як же! Хоть бы задержався трохи, а то все опаздуем! А завтра с утра може знову не буть!
От одной мысли, что мне придётся провести на хуторе ещё одну ночь, пусть даже с Артуром, мне становится жутко, до холодка между лопаток, и я ускоряю шаг, оставив позади моего подсказчика. Это выглядит не совсем вежливо и красиво — но и мое поспешное бегство отсюда тоже не назовёшь вежливым и красивым. И, тем не менее, я не чувствую ни стыда, ни угрызениям совести, только одно огромное желание успеть на этот автобус и вырваться из этого места, где может быть позволено счастье только по хуторским правилам.
Ещё спустя пару минут вижу, что не зря спешила — перед глазами возникает старенькая кирпичная остановка, покрашенная в бледно-зелёный цвет и — слава всем богам! — выворачивающий из-за поворота такой же архаичный ПАЗик. Перехожу на бег, потом резко останавливаюсь и кричу через плечо тому самому хуторянину, который тоже боялся не успеть:
— Давайте быстрее, я постараюсь задержать!
И, не медля больше ни минуты, срываюсь с места и бегу к приближающемуся ПАЗику и выстроившейся очереди людей к нему, как к чему-то самому дорогому в своей жизни. Может быть, так оно и есть. Глубже забраться в аутентичные дебри моей малой родины я уже не могла, пришло время поворачивать назад, к цивилизации.
Пристроившись в самый конец очереди, вижу как с другой стороны дороги, там, где тоже расположена остановка, показывается еще они автобус — ага, значит, приехал из города. Отлично, хоть какое-то оживление среди этого молчаливого и зловещего зноя и хутора, отрезанного от остального мира. Всё-таки есть связь, есть сообщение с городом — а значит и сотовое соединение вскоре появится. Все будет хорошо. Артур переговорит с Гордеем Архиповичем без меня, он сам не раз давал понять, что с дедом у него полное взаимопонимание. Я не буду им мешать, не буду накалять ситуацию своим присутствием и доводить ее до конфликта. А просто буду ждать его в городе, в моем временном доме тихо и спокойно… Пусть даже не попрощавшись с Никишиными — сейчас мне кажется, что это не такая уж большая проблема.
Наташка без меня явно не скучает в обществе первых светских дам нашего городка, да и вообще, события последних дней дали понять, что наша детская дружба осталась в прошлом. И все, что было с первого дня нашей встречи — только прекрасная ностальгия по тем, кем мы были раньше и чувство благодарности за то, что вместе пережили столько приключений в юности. Не больше.
Надеюсь, мы действительно не увидимся с ней за то время, что мне осталось здесь. Пусть для неё, как и для этого хутора, я тоже буду вертихвосткой, которая неожиданно возникла в ее дворе с криками: «Помоги мне купить мультиварку!» и также неожиданно исчезла.
Попрыгунья стрекоза, что с меня возьмёшь. Ведь именно так в глубине души меня воспринимает Наташка — и я не буду разрушать этот образ. В конце концов, рано или поздно, ее мнение обо мне станет совсем паршивым — когда она узнаёт, куда и к кому ушёл из семьи ее брат. Но это еще совсем не скоро. Главное, чтобы только не сейчас.
— Подождите немного! — кричу водителю ПАЗика, заскакивая в душный салон, несмотря на то, что все верхние форточки окон и люк широко распахнуты. — Не отъезжайте сейчас, еще минутку!
Почему-то мне кажется, что эту же просьбу я выкрикиваю абстрактно в мир, как будто прошу время остановиться и дать нам возможность передохнуть перед самым главным отъездом, который все никак не наступает и не наступает. Как будто это какое-то проклятие. Как будто родной город запустил в меня свои щупальца и зачем-то держит, по одному ему известной причине.
— Фух! От спасибо! Спасибо, мала! Вже думав, шо не вспию! Дай бог тоби здоровья, гарна ты людина!
Мой попутчик поневоле, которого я оставила позади себя, протискивается в салон с объемным мешком или клунком, как их у нас называют, шумно дыша и на ходу расплачивалась с водителем. А заодно и выводит меня из состояния какой-то сомнамбулической заторможенности, пока я прохожу и сажусь на сиденье у окна, до конца не веря, что еще секунда — и мы тронемся. И хутор останется позади.
А значит, бояться нечего. Так же, очень скоро, как только Артур вернётся в город, мы тронемся и на север, в столицу. И нет никакого проклятия, это моя вечная мешанина мыслей в голове и недосып вызывают такие идиотские суеверные подозрения. И вообще, я гарна людина, уже второй человек за сегодня мне это говорит, пусть и не зная меня. И все равно, это хороший знак — вот я и начала верить в знаки. С хорошими людьми ведь не случается ничего плохого.
