В этом его жесте сквозит столько искренней доверчивости, что мы с Артуром, опешив, смотрим друг на друга, потом на Вэла и Оляну, потом снова друг на друга и, не сговариваясь, отводим глаза. Это что-то такое трогательное и сокровенное между ними, что становится просто неудобно подглядывать.
— Артурку, только у нас проблема, — снова слышу я голос Оляны и, повернувшись к ней, вижу почти нормального Вэла, вытянувшегося по струнке рядом с ней. — Поезд на Телиговку в три приходит… если у меня с головой все в порядке. И автобус от нас на Телиговку — в три. И то, если с города будет сегодня, сам знаешь… Если не было утреннего, то может не быть и дневного.
— Ну тогда всё, не судьба тебе, Вэл. Поедешь с нами, — с видимым облегчением говорит Артур, и только сейчас я понимаю, сколько беспокойства в добавок к куче проблем добавляет это неожиданное, кажущееся взбалмошным решение и Вэла, и… Не могу не поддержать друга. Не думаю, что Артур поймёт слишком высокие порывы его души — даже после моих объяснений, они с Оляной сошлись во мнении, что это у городского такой «бздык, но ладно, что мы сделаем». Но я-то знаю, как это много значит для Вэла, не надо даже смотреть на его враз поникшее, разочарованное лицо — как у ребёнка, который проснулся и обнаружил, что все те перемены и та волшебная жизнь, в которую он поверил, были всего лишь сном.
— А если… отвезти? — негромко предлагаю я Артуру и он, недоуменно передернув плечами, разворачивается ко мне.
— Куда отвезти?
— На станцию эту вашу, Телиговку. Машиной. Это очень далеко? Может, успеете? Ему просто… ну, реально надо ехать. Очень-очень надо. Он так сразу все свои панические атаки и интернет-зависимость вылечит, — немного преувеличивая ситуацию, пытаюсь объяснить Артуру на его языке важность путешествия Вэла. — Если это не слишком тяжело для тебя… Пожалуйста!
Артур не отвечает, просто долго смотрит на меня и по дрогнувшему уголку его губ вижу, что он все ещё ничего не понимает, но, по крайней мере, не злится.
— Ладно, — говорит он, и я и Вэл облегченно вздыхаем. Причём, я, кажется, громче, самая не зная от чего — от радости за друга или от беспокойства из-за того, что наши планы так неожиданно меняются, и нам придётся сделать ещё один крюк. Вернее, им. Пусть едут втроём, все вместе, а я пока останусь и подготовлюсь к нашему выезду вечером. Артур сам говорил мне, что отдыхать днём не собирается, ему лучше нормально выспаться ночью. И, если мы выедем хотя бы около шести, то к полуночи доберёмся в город, я уложу сего спать у себя, а сама уйду в ванную, в подсобку, ключи от которой по-прежнему ношу с собой, да хоть на промзону — лишь бы не трогать его и дать, наконец, поспать.
А если поеду с ними, потом мы вернёмся, потом будем ещё собираться, а, может, перед этим ещё куда-нибудь завернем, в итоге выедем затемно, и приедем в средине ночи. Артур опять вскочит на ноги с утра (подниматься поздно он физически не приучен) А дальше — опять дорога, уже длиннее, часов на девять. И… Нет, они должны ехать без меня! А я для экономии времени соберу пока наши вещи. Мои почти все в рюкзаке, возьму у ключ у Артура и помогу ему сложиться, чтобы сэкономить время
Даже страх остаться одной в этом странном месте не останавливает меня от этого решения — здоровье и самочувствие Артура важнее. Ну что может случиться за пару часов его отсутствия?
— Это же недолго? — уточняю я, пока он все так же внимательно смотрит на меня, пытаясь понять, почему я упорно гну свою линию. — За два часа можно успеть?
— За три. Полтора часа туда и полтора обратно. Полин, ты серьезно? Ты точно хочешь, чтобы мы сейчас все бросили и поехали отвозить Вэла, потому что ему приспичило? — Артур все еще не верит в то, что я понимаю, во что ввязываюсь.
Ещё пятнадцать минут проходит у нас в оживлённых спорах, почему мне надо остаться, а Оляне ехать, и разговор идёт на все более повышенных тонах — молчит одна Марина, наблюдая за сан нами, в то время как Вэл, Оляна и я истошно кричим, каждый о своём. В итоге происходит ожидаемое — галдёж прерывается громким окриком и в нашем секретном месте появляется Гордей Архипович, опираясь на большие деревянные грабли и скептически ухмыляясь в длинные белоснежные усы
— О, а ось и воны. Лентяюги. А я весь двир облазив, где моя молодежь, думаю. А они от тут, байдыкы бьют. Оляно, а шо, у нас на конюшнях все уже пороблено, шо ты тут с сестрою прохлаждаешься?
— Я… нет. Не все. Вот видите, не могу я никуда ехать! — выкрикивает она, и лицо Вэла снова становится поникшим и несчастным.
— Куда ехать? Я чогось не знаю? — несмотря на то, что тон Гордея Архиповича не меняется, в его взгляде прорезается острая насторожённость, и мы снова, все вместе, наперебой, начинаем галдеть, объясняя ему каждый свою точку зрения.
— Тихо-тихо, сороки! Уймитесь! Я правильно поняв — Василь, ты шо тикаешь от нас?
— Да нет же! — Вэл в сердцах даже ногой притопывает. — Наоборот, не откладываю на завтра то, через что должен пройти! А то можно и передумать…
— Ну, це верно, верно все. Шо толку чекать, если можно взять и сделать, так? А шо тоби так приспичило? До кого бижишь?
— В дорогу… — начинает мяться под пристальным взглядом Гордея Архиповича Вэл. — Мне это… надо. Ну, помните, как вы рассказывали? Как козаков раньше посвящали? И что у каждого своя дорога… Вот и я должен это… пройти. Свой… путь козака, — чем дальше, тем больше смущается Вэл, не уверенный, что хозяин поместья поймёт его — как не понимает Артур, по-прежнему считающий его стремление блажью.
Но эти опасения оказываются преувеличены — Гордей Архипович, выслушав сумбурную речь, смотрит на Вэла, удивлённо приподняв бровь и с неожиданным одобрением.
— Не, ну раз путь козака — так путь козака, тоби решать, — негромко хмыкнув, изрекает глава рода, снова окидывая нас взглядом — на этот раз более веселым и едва и не озорным. — Хто ж может остановить настоящего козака, га? Никто не может. И вы шо от это — не знаете, куда його спихнуть?
Мы снова начинаем тарахтеть в три горла — я и Вэл о том, что нужно успеть на трёхчасовый поезд в Телиговку, Оляна — о том, что все это дурь, конечно, но другим рейсом ему ехать нельзя, а Марина и Артур по-прежнему сохраняя спокойствие, ждут, какой вердикт вынесет Гордеев-старший. Они, в отличие от нас, давно поняли, что исход этой авантюры полностью зависит от слова хозяина — как он скажет, так и будет.
— Так, а ну цыц! Все, сороки, умолкнить! Дайте слово сказать.
Мы тут же напряжённо замолкаем, как он нас и просил, вернее, приказал — но на второй день пребывания здесь я даже не возмущаюсь местным полуфеодальным порядкам.
— Василь. Слухай сюда. Приспичило ехать — езжай. Мозгами, оно, конечно, тяжело понять, шо за польза тебе с этого, но раз ты сердцем чуешь — треба… Знач, треба. Ты дорослый хлопец — езжай, отпускаю.
После этих слов Вэл с нескрываемым облегчением вдыхает, а у меня внутри тревожно колет острой иголочкой — это ещё не все, главное Гордей Архипович явно приберёг под конец.
