Черт бы тебя побрал, Полина! И после этого ты будешь обижаться на Дениса? Полный бардак в делах — и впереди осталось не больше четверти часа.
Я понимаю это по тому, как после игры в «да» — «нет», Вэл вызывает на сцену добровольцев, и поначалу никто не хочет идти, несмотря на то, что зал в него откровенно влюблён. Тогда он идёт ва-банк и вытаскивает к себе стоящую неподалёку девчушку, которая, оказавшись рядом с самим Вэлиалом Донцовым, растерянно хлопает глазами.
— Друзья, демонстрация принципа согласия в действии! И ненарушенная личных границ! — не обращая внимания на то, что сам едва ли не силой вытащил девочку на сцену, не особо заботясь о ее границах, объявляет Вэл. — Скажи, если не хочешь говорит со мной, здесь при всех, и я тебя отпущу, — с этими словами он подносит радиомикрофон к лицу своей жертвы, и она растерянно выдавливает из себя только сконфуженный писк.
— Скажи, что не хочешь рассказать нам свою историю, снять зажимы, побороть страхи, поделиться ошибками и — поднявшись над ними… отринуть их! — Вэл снова делает широкий взмах рукой, и народ восторженно свистит, несмотря на то, что не все понимают значение слова «отринуть».
— Х…хочу… — подпадая под магию его обаяния, говорит девочка, и ее согласие тонет в ободрительных криках и аплодисментах.
— Прекрасно, друзья! «Да» — значит «да»! Ведь ты готова к этому? Скажи громче, чтобы всем было понятно, что истинно великие вещи творятся только по взаимному согласию!
— Да-а!!! — громко кричит в микрофон заражённая всеобщим ликованием девчушка, и я ловлю себя на том, что снова улыбаюсь.
Пусть Вэл Донцов искусный манипулятор и актёр, всего лишь отражение того, что ждёт от него общество, как признался недавно он сам — но если этим людям нужна альтернатива привычным убеждениям, тихо хиреющим вместе с этим городком, какой-то свежий ветер и дух провокаций — вот же он, собственной персоной.
Девочка со сцены начинает рассказ, как украла в школьной столовке пирожок и подбросив в рюкзак своей подружке, оболгала ее — ее слова не встречают ни осуждающим «Фу-у!», ни шорохом, ни свистом. Вэл, обведя свою аудиторию взглядом, даёт ей негласный знак молчать, и все собравшиеся слушают его, словно хорошо сработанный оркестр дирижера.
Приподнимаюсь на месте, выглядываю в окно, стараясь оценить остановку на улице — и вижу, что народ за столиками так же заинтересованно смотрит на экран, где транслируется стрим, правда, не забывая при этом чокаться рюмками с беленьким напитком и пивными бокалами. А иногда и тем, и другим одновременно.
Их дети хорошо проводят время — это главное. Не надо вести их ни на какие аттракционы или в квест-комнату, чтоб дурью не маялись. Шоу само приехало к ним — и взрослые счастливы этой нехитрой радостью.
— Полинка, Полинка, капец, спасай, у меня там завал! — Дэн, вырастает как из-под земли прямо перед моими глазами — и я понимаю, что просто не заметила его среди стоящи вокруг подростков. Представление Вэла так захватило их, что большая часть вскочила на ноги, чтобы было удобнее хлопать и выкрикивать слова поддержки.
— Короче, Вэл там дал ссылку на какой-то видос, который надо показать к концу стрима — а у меня комп завис, тупо не выходит из текущей программы! Тут минут десят осталось, не больше — скоро первый час заканчивается, нам надо обновить трансляцию — и начать мы должны с подводки к видосу… Так Вэл говорил. А у меня нихрена не фурычит! Бля, Полинка, ну не стану же я тем козлом, из-за которого случится единственная заминка! Ты смотри, как гладко у нас все идёт, не прикопаешься!
— И что я должна сделать, Дэн? Как самое ненадежное звено в вашей цепочке организованно работающих муравейчиков? — с удовольствием возвращаю ему маленькую месть за недавнее обвинение в шалопайствк. — Что ты от меня хочешь, я же ненадежный человек!
— Бля-я, прости, Полинка! Ну… честно…. По-братански! По сеструшечному, мы ж с тобой это… партнеры! Ни сы и все такое, ну? А то я щас очень сильно на-су, не знаю, есть ли такой иероглиф, но я точно это сделаю!
Смеюсь, почти не слыша свой смех в общем шуме-гаме, понимая, что не могу устоять против просьб Дэна, приправленных его очаровательной наглостью.
— Короче, это… Ты выйди на сцену к Вэлу… — начинает он посвящение в свои планы.
— Да щас! Ты не знаешь Вэла! Он убьёт меня, если я посмею вмешаться в его бенефис, ты что!
— Не убьёт… — взволнованно шепчет Дэн, бросая еще один быстрый взгляд на часы. — Ты приглашённый гость, звёздный фотограф и все такое.
— Когда ты так меня называешь, может создаться впечатление, что я светский обозреватель, — вспоминая фото обескровленных туш со скотобойной фермы, которые прямо сейчас переносятся в память моего макбука, фыркаю я на Дениса.
— Нашим понятнее, пусть так и думают, — убеждает меня он, все больше нервничая с каждой секундой. — Если ты выйдешь с какой-то инфой — типа, жду вас на фотосессию сразу после выступления Вэлиала и кофе-брейка, никто ничего не заметит, а Вэлу шепнёшь, что у нас тут проблемы. Пусть скажет, че делать.
Ещё раз оглядываюсь вокруг, принимая решение — и понимаю, что мне все равно нечем заняться. Копирование и подзарядка идут своим чередом, камеру настраивать придётся по ходу съёмки — выхвачу себе пару жертв, как Вэл, пусть покрутятся с белым листом или пакетом на фоне фотостены…
— Ладно, — говорю нарочито медленно и тяжко вздыхая и замечаю, как лицо Дэна расплывается в улыбке облегчения. — Если выбирать из двух зол — мой непланированный выход на сцену или отсутствие хедлайнерского видео, пусть лучше будет первое.
Но когда я вижу лицо Вэла после того, как растолкав толпящихся у сцены не без помощи Дениса, я поднимаюсь к нему, то начинаю сомневаться в своих словах. Еси бы взглядом могли убивать, я бы тут же упала замертво, прямо под ноги главной звезде сегодняшнего мероприятия.
— Ш-ш-што… Ш-ш-то такое… — шипит он, не прекращая при этом улыбаться правой, развёрнутой к залу частью лица, в то время как левая его часть метает в меня молнии.
— Тихо, тихо. Там проблемы. Отвлеки внимание на меня. Там у Дэна какие-то накладки, не хочет, чтобы вышла заминка к финалу.
Вэл даже бледнеет профессионально, снова той стороной лица, которая развёрнута ко мне — так что это вижу только я, в то время как остальные не замечают. Девчушка, осмелев и забрав у Вэла микрофон, выступает вперёд, продолжая рассказывать, что «Иногда очень сложно сразу понять, что делаешь. Вроде ну че такого — а, оказывается, какая-то лажа. А потом так стыдно, и думаешь, что вот нормальные люди так бы не сделали… Один ты хлебушек»
— Что еще за хлебушек? — улыбаюсь я, стараясь облегчить состояние Вэла. — О чем вы тут говорите? Давай я пока закончу — а вы с Дэном решите насчёт вашего ролика. Там у него ноут заглох, он не знает, с чего пускать видео, из-за этого весь кипеш.
Если в первые секунды, выйдя к Вэлу без предупреждения, я опасалась за свою жизнь, то сейчас опасаюсь уже за его. Потому что бледность дизайнера становится все более пронзительной, он пошатывается и громко, так что слышат даже близко состоящие, а девочка-хлебушек сбивается и растерянно молчит в микрофон, восклицает:
