Артур уже просто оглушительно хохочет, хватаясь за голову.
— Ну что?! Это у тебя куча сестёр и племянниц. И вообще, не забывай, по одной из моих версий ты — гинеколог! Так что тебе положено быть в теме, а я… может, я что-то там путаю и немного не знаю все тонкости
— Немного! — весело подкалывает он меня.
— Да совсем чуть-чуть. Так что предупреждаю — если это будет непланировано — все ляжет на твои плечи. Не думаю, что ты уезжаешь через пол-страны, чтобы снова стать кому-то нянькой и опекуном. По крайней мере, вот так сразу. Так что будь осторожен, Артур, мой тебе совет.
— Не волнуйся, — отбрасывая сумку, которую уже собрался подать мне, он долго смотрит мне в лицо, потом взгляд ползёт вниз, по шее, к груди, и все ниже, ниже. — Буду.
По его жестам и настроению вижу, что все эти разговоры снова нешуточно его заводят, и вместо того, чтобы закончить наши долгие сборы, он перекрывает мне выход к двери.
— Эй, — говорю, — ну все. Артур… Все, мне действительно пора. Нам пора! На время посмотри, — и начинаю истерично смеяться, когда, дурачась, он отталкивает меня вглубь коридора и зажимает в углу, прикусывая плечо через плотную ткань своей же рубашки. Уперевшись обеими руками в стену по бокам от меня, тихим-тихим голосом, от которого, знает, я теряю голову, он добавляет:
— Так время ещё есть, минут десять. Хочешь — можешь ещё раз меня протестить. Ну, на осторожность.
Я уже хочу начать возмущаться, что всё, довольно, я верю ему на слово, и вообще — вот он, возраст, даёт таки себя знать — вся эта его дикая молодость на пике гормонов не знает усталости, которая выражается только лёгкими тенями под глазами от недосыпа — а я уже не могу, я исчерпала все свои запасы, я скоро поломаюсь, у меня нет сил — но его ладонь, до этого сжимавшая мое колено, медленно движется вверх, приподнимая края моего самодельного плаща-рубашки, и ныряет на внутреннюю часть бедра — и я понимаю, что нет. Проблема разницы в возрасте между нами сильно преувеличена.
Фигня это все.
И снова не уезжаю от него.
В этот раз между нами все так ярко и быстро — Артур видит, что я устала и понимает, что дольше и больше — совсем не то, что сейчас надо. И, когда я натурально отключаюсь, ещё даже не отпустив его, не успев разжать руки, совсем как тот мужлан-грубиян, которым порядочные матери пугают своих дочерей — после того, как получит своё, деточка, он просто кончит и захрапит, не чмокнет тебя, не обнимет, слова нежного не скажет, — Артур не будит меня, не берет с собой в машину, только устраивает поудобнее на нашей самодельной кровати и укрывает покрывалом.
Надеюсь, в тот момент я хотя бы не храпела в худших традициях циничных мужланов.
Я обнаруживаю, что его план удался, проснувшись через несколько часов — в открытую форточку снова пахнет дождём и зябкая сырость ползёт по полу, облизывая мои ступни, которые я вытянула из-под одеяла. Приподнявшись на локте, какое-то время смотрю вокруг, вспоминаю, где я, и, негромко смеясь, откидываюсь на подушки.
А чтоб тебя, Артур Гордеев! И снова ты выиграл.
Но я совсем не злюсь на него. Мне слишком хорошо, чтобы я могла злиться. За окном снова накрапает мелкий дождь, поджав ноги и укутавшись в одеяло, я чувствую себя уютно как в гнездышке, тело если и ломит после вчерашнего, то не смертельно и даже приятно. Решаю подремать еще и засыпаю, расслабившись и чувствуя, что никуда этот мир за окном без меня не денется.
Когда просыпаюсь снова, свежей и отдохнувшей, то не могу понять, сколько времени прошло и который час. Проснуться без будильника, без необходимости подниматься и бежать-бежать — прекрасное, давно забытое чувство. Я даже не волнуюсь, как это обычно бывает, что на самом деле проспала не несколько часов, а лет, или даже веков, все мои друзья и знакомые умерли, и теперь я совсем одна в незнакомом новом мире. Или еще лучше — умерли абсолютно все люди, и теперь я осталась одна на развалинах человеческой цивилизации.
Я не беспокоюсь о том, что пропустила воскресное мероприятие у Дениса — я понимаю, что сутки еще не закончились, сегодня пятница, и до съемки еще два дня. Все в порядке. Все хорошо и спокойно.
Поднимаюсь с матраса и прохожусь по комнате, нахожу брошенную в угол рубашку Артура, и мое белье под ней. Бросаю лифчик на кровать, а трусики и рубашку надеваю — в квартире по-прежнему прохладно. Приоткрываю шкаф, нахожу пару его тёплых носков и натягиваю их на себя как гольфы. Вуаля — вот и готов мой новый костюм, почти по погоде.
Иду на кухню, поражаясь, как Артур успел оставить ее чистой и опрятной, ставлю чайник, и сажусь за стол, ожидая, пока он закипит. Часы, висящие на стене напротив, показывают половину третьего — не рано, не поздно, средина рабочего дня. Артур сегодня обещал прийти пораньше — надеюсь, так и будет. Правда, я не совсем понимаю, что для него означает «пораньше», если иногда он возвращался с работы заполночь. Может — явиться к десяти вечера вместо часа ночи?
Мысли все возвращаются и возвращаются к тому, что он говорил мне этой ночью — хочу уехать вместе с тобой, как можно быстрее. И при свете дня это не кажется мне какой-то поспешностью или фантасмагорией.
В Артуре я не сомневаюсь. Он человек привыкший к ответственности, даже к излишней ответственности — значит, все моменты с работой уладит постепенно, без спешки и горячности. Просто будет решать их уже после переезда ко мне, а не до. В конце концов, он владелец дела, не думаю, что он захочет его продавать, быстро сбывать с рук, полностью перечеркивая свою жизнь здесь. Ему просто нужен хороший управляющий, с которым можно будет работать удаленно и контролировать через него все главные результаты, а не сам процесс, лично и каждый день. Если Артур захочет, я с удовольствием ему помогу — достану у Насти номерок хорошего рекрутера, и тот найдёт ему любой персонал, который только нужен.
Лишь бы он поменьше запаривался.
По поводу быта и перевозки багажа — оглядываю кухню, вспоминаю разношёрстную обстановку его комнаты и, посмеиваясь, решаю, что в этой квартире у Артура не очень много по-настоящему любимых вещей. Нет, можно конечно забрать на память с собой кусочек кровати. А так — уверена, он оставит это все без особых колебаний. А рюкзак с ракетками и теннисной формой легко помещается в багажнике его машины, и в новой квартире легко найдёт себе достойное место.
Ну и, конечно, надеюсь, Артур не будет против жизни именно в моей квартире, пресловутая гордеевская честь не пострадает? Если начнёт слишком уж артачиться, спихну на него оплату коммуналки. Во времена отопительного сезона она у меня прямо таки чудовищная. И вообще — жильё можно поменять, расширить, вложиться в складчину — да неужели мы не решим эти вопросы? С удивлением понимаю, что все эти хлопоты меня абсолютно не пугают — кажется, это не такая уж и проблема для людей, умеющих открыто и честно говорить между собой.
Так, что ещё? Да никаких особых проблем на самом деле. Нам не нужно даже машину перегонять как-то по-особенному. Одежду, все, что он захочет забрать с собой можно сгрузить в багажник и на заднее сиденье. Артур сядет за руль, я рядом в салон — все, к переезду готовы. Не нужны ни билеты, ни бронь, ничего. А Вэла посадим назад, к вещам, тихо смеясь, думаю я. Вот и решится его проблема с перелетом — доедет с нами на машине. Да, уровень комфорта чуть ниже, чем в самолете — но в то же время никакой турбулентности, хрипящих моторов и необходимости ждать на пригородной станции с пересадкой, что было бы неизбежно, если бы он поехал поездом.
