— Ой! — говорит Денис, понимая, что выиграл у меня перетягивание посуды и теперь его путь к Эмельке совершенно свободен. — Ты чего, Полинка? Что с лицом?
Я не могу понять, о чем он меня спрашивает, и мне совершенно все равно, что у меня с лицом. В голове только щёлкают невидимые шестеренки, как всегда бывает в моменты сильных потрясений. Или желания понять, что происходит, но невозможности в этом разобраться.
Артурова малая. Артурова малая? Эмель что, в родстве с Артуром? В каком… В каком именно родстве?
Черт бы побрал эти маленькие города! Куда ни сунься, все друг друга знают, все со всеми связаны. Не в первый раз повторяю это за неделю пребывания здесь, но сейчас это напрочь выбивает меня из колеи, и я просто сижу на месте, отстранённо наблюдая, как Денис, недоуменно хмыкнув и не дождавшись от меня ответа, отходит к столику Эмель, галантно подаёт угощение, продевая подаренной цветок ей в волосы, за ухо. Как она смущенно смеётся, опуская голову и бросая на него удивлённые взгляды из-под густых ресниц, а он довольно краснеет и снова что-то ей говорит, после чего удаляется.
Видимо, чтобы доказать мне, что он не балабол и мне нечего бояться, когда он рядом с Артуровой малой. Господи, ну зачем он сказал это. Я так хорошо жила до этих слов!
«Полина, сбавь обороты! Не один, так вторая!» — вспоминаются мне его недавние слова и с тихим стоном я обхватываю голову руками.
Не один, так вторая. Артур и Эмель — вот кого он имел ввиду. А я отнеслась к его болтовне невнимательно, решив, что он треплется, не подбирая выражений, лишь бы не молчать.
— Эй, ты чего, Полинка? У тебя что, с головой что-то? — слышу его голос снова рядом с собой.
Да, у меня явно что-то с головой, раз пренебрегала и не обращала внимание на мелочи, которые так и вертелись вокруг меня, а я упорно не желала ничего видеть и слышать.
— У тебя эта, как ее… мигрень? Может, таблетку? — не унимается Денис и, наконец, опуская ладони, смотрю на него таким взглядом, что он отшатывается. — Тю! — выкрикивает он. — Ты чего? Че случилось-то?
— Денис… Дэн, — прокашливаюсь, чтобы убрать ком в горле. — Давно хотела спросить. Но раз уж ты заговорил, просто уточню, ладно?
Снова начинаю мухлевать, чтобы развести его на дальнейшие откровения и не напугать. Пусть пока не знает, что сдал мне с своего друга с потрохами, за что тот его по головушке, конечно, не погладит. Ведь Артур слышал, как я говорила с Эмель вчера по телефону. И ни словом, ни взглядом не дал знать, что знает ее, что связан с ней, хотя имя это редкое, подумать на кого-то другого было невозможно.
— Вот ты сам заговорил о родстве Артура и Эмельки, да?
— Ну? — подозрительно зыркает на меня Дэн, видимо, ожидая что я опять буду пилить ему мозг, чтобы не приставал к девочке. Но мне сейчас совсем не до этого. — А что такого?
— Да ничего. Просто… Хочу уточнить — я знаю, конечно, что они кем-то там друг другу приходятся. А вот кем, так и не поняла. Кто они — кузены? Двоюродные, троюродные брат и сестра?
— Да ну, блин, какие кузены? — удивляется Денис, и смотрит на меня с подозрительностью.
Не пались, Полина, не пались, как сказал бы сам Дэн. Веди себя естественнее, иначе он не скажет того, о чем ты, возможно, и догадываешься, но не можешь принять этот вариант, потому что он кажется тебе все еще слишком диким.
— А что, разве не он тебя с малой познакомил?
— Ну, не совсем… Я с Эмелькой чуть раньше познакомилась, потом уже узнала, что они одна… семья… — и умолкаю, поражаюсь тому, как безумно звучит эта фраза.
Артур и Эмель одна семья. Та самая семья, с которой у Артура очень сложные отношения, о которой он избегает говорить чуть больше, чем в общих словах, всегда замыкается и отстраняется, словно уходя за невидимую стенку. Семья, к которой… еле сдерживаюсь, чтобы не зажать себе рот руками, лишь бы не заорать… к которой всеми возможными способами он не хотел меня пускать вчера, объясняя это тем, что пара часов визита могут затянуться до утра.
Так неужели в этом была настоящая причина?
Мне так хочется разрыдаться прямо здесь, громко, безобразно, истерично. Но — не могу. Мне надо услышать ответ на мой вопрос от Дениса и найти в себе силы вернуть Эмель домой. Я не должна пугать ее, или вызывать сомнения в собственной адекватности. Хотя у меня они уже начинают появляться.
— Че, серьёзно? — на лице Дэна написано искреннее недоумение. Видимо, он тоже удивлён тому, что слышит.
А я-то. Я-то как удивлена.
— А откуда ж ты тогда Эмель знаешь?
— Эмель — дочка моей подруги. Она была у меня в гостях вместе с матерью, вот мы и познакомились.
— Подруги? — Дэн растерянно хлопает глазами, тоже понимая все меньше и меньше. — Наталь Борисовны, что ли?
— Ага. Наталь. Борисовны, — качаю головой из стороны в сторону я, словно китайский болванчик и чувствую, что на смену желанию прореветься, приходит желание расхохотаться — не менее истерично, но очень горько. От собственной тупости, от недальновидности, от умения влезать туда, куда совсем не стоило этого делать, и… как там я вчера говорила — способности смешивать все сферы жизни, которые должны идти строго параллельно.
Наталья Борисовна. Мне до сих пор дико, когда кто-то ее так зовёт.
Для меня она всегда Наташка, моя подружка из второго класса в самой красивой в мире форме, с толстой косой через плечо и яркими синими глазами под густыми темными бровями дугой.
Точно такими же, как у Артура. Теперь-то я это понимаю, с особой безжалостной честностью, как и то, что никогда не могла сопоставить их одинаковое отчество в одну родственную линию.
«А приходите завтра, на двенадцать часов. С полудня Артур Борисович здесь часто бывает. Сыграете с ним, это ж такая находка! А то все я, да я. Со мной Артуру Борисовичу давно не интересно»
Неужели я не могла насторожиться еще тогда? О чем ты, вообще, думала, Полина, пустая твоя голова?
"Хотя… — шепчет мне в ухо голос невидимого защитника, — Борисович не самое частое, но и не редкое отчество здесь". Что же мне, теперь, на всех Борисовичей бросаться, подозревая их в родстве с Никишиными?
А еще! Еще! Мой невидимый защитник ликует — у Артура же совсем другая фамилия! Вот почему я не допускала ни мысли, ни пол-мысли о том, что он может быть как-то связан с Эмель и Наташкой — ведь разные фамилии значат гораздо больше одинакового отчества!
Но… что тогда? Как тогда? Какое между ними родство? Может, действительно очень дальнее, просто с Эмель он тесно общается, как и со всеми своими родственниками, сколько бы их там у него не было.
И как только, воспрянув и расправив плечи, я поднимаю голову, перестав слишком бояться того, что сейчас скажет Денис, звучит его ответ, размазывающий меня по стене.
— Так это ж сестра Артуро. Наталь Борисовна. А Эмель — его племяшка. С самого детства видел, как он с ней нянчился. Да и не только с ней. Со всеми детьми Наталь Борисовны. Он им как старший брат был.
