Денис! Вот зараза… Он увлечённо болтает с Эмелькой, пока у стойки она пьет новый капучино и смеется над его шутками. Вопреки желанию держать себя в руках, меня охватывает легкая нервозность. С одной стороны, я понимаю, что не должна лезть к ним с неуместным кудахтаньем. С другой — приглашая Эмель погулять со мной, я помню, что Наташка доверяет мне свою дочь, и не должна делать ничего, что пошло бы вразрез с ее воспитанием и ее родительскими интересами.
Дела семейные — тема тонкая и неоднозначная. И я не хочу становиться причиной недопониманий и конфликтов, когда добрая тетя Поля все разрешает, а злая мама запрещает и негодует.
Нет уж. Пусть эти романтические заигрывания если и происходят при мне, то только с ведома Наташки. И Эмель сама поговорит об этом дома, Наташка даст добро — и тогда я лично ещё и музыку романическую для неё и Дэна в этом кафе поставлю, если им по-прежнему будет так интересно флиртовать.
А так… Лучше пока не рисковать и немного остудить пыл неугомонного Дениса.
«Полина, вот ты и становишься мнительной матроной, ограждающей юных девочек от поклонников. Как там Дэн говорил — заботливая тетушка? А почему бы и нет? Новая роль, новый опыт» — стараясь перейти от раздражения к иронии, я пересекаю кофейню, на ходу отвечая на приветствия парочки подростков за столиком напротив. Не первый раз со мной здоровается незнакомая молодежь — видимо, либо видят меня здесь слишком часто, либо помнят по речи на выпускном. Удивительно, как быстро этот город из места, в котором я никого не знала, стал местом, где у меня появляется все больше знакомств и привязок. Слишком быстро.
Снова встряхиваю головой, отгоняя ненужные мысли, и подхожу к стойке с самым благостными выражением лица.
— Эмель, послушай, я же обещала нам по кусочку торта, помнишь? — прерываю их разговор самым беспардонным образом. Но Эмелька реагирует вполне доброжелательно, в отличие от Дэна, недовольно сверкающего на меня глазами. — Сбегай пока за столик, посмотри за вещами. А я тут выберу, ты не против?
— Нет, не против, — легко соглашается Эмель и разворачивается, чтобы вернуться к нашему столу. — Пока, Денис! — игриво бросает она через плечо. — Увидимся ещё! Я зайду завтра на новый напиток. Он бесплатно для меня его приготовит, теть Поля! — радостно сообщает она и вприпрыжку бежит через зал кафе, сопровождаемая нашим двойным взглядом — моим и Дэна.
— Да господи боже мой, Денис! — резко забывая про миролюбивый тон, я наклоняюсь к нему с огромным желанием схватить за грудки и хорошенько встряхнуть. — До тебя, видимо, с первого раза не доходит, да? Я же говорила — попустись! Тебе что, нравится, когда я тут за тобой шпионю как полиция нравов? Тебе что, подкатывать больше не к кому? Или ты со всеми так радостно треплешься и угощаешь за счёт заведения?
— Слушай, да это ты попустись! — с не меньшим раздражением огрызается он, и мы застываем по разные стороны стойки кафе, как две кумушки на рынке — подбоченившиеся, готовые к ожесточённому спору. — Чего ты, вообще, мешаешься сюда? Заняться нечем? Так у тебя и так вроде дел выше крыши, чего ещё ко мне прицепилась? Сама что — типа святоша?
— Я не… Да при чем тут святоша! — я даже задыхаюсь от такого нахальства. — Мы, вообще-то о тебе сейчас говорим! Ты же балабол, тебе все равно, кому мозги пудрить! Нет, тебе надо обязательно к Эмель привязаться! Тебе девчонок, что ли, в кофейне, не хватает? Или специально со мной дразнишься? Зачем это тебе?
— Балабол? А вот это уже обидно! Сама меня разводишь на поговорить, а потом еще и обвиняешь, что я балабол! — видя, что все мои аргументы закончились и я начинаю повторяться, открыто насмехается надо мной Денис. — Давай лучше, выбирай тортик, чтобы это ты балаболом не была, а не я. И прекращай бухтеть как курица-наседка — это не твоё, Полинка, точно тебе говорю. Смешно и не впечатляет!
Еле сдерживаясь, чтобы не выругаться на него распоследними словами, я оборачиваюсь, чтобы узнать, смотрит ли на нас Эмель, и вижу, что она увлечённо наблюдает за нашей перепалкой, не прекращая улыбаться.
Наверное, думает, что это мы тортик так бурно выбираем.
Денис в это самое время, не дождавшись от меня указаний в плане тортиков, быстро принимает решение сам, выуживая из витрины-холодильника два самых красивых шоколадных кекса и размещает их на ярких блюдцах. И пока я все пытаюсь подобрать слова, чтобы обьяснить ему, почему мне не нравится то, что происходит, срывает несколько цветков ромашки из букета, стоящего на стойке и кладёт их рядом на поднос.
— За счёт заведения! — то ли из пустого желания позадираться, то ли, чтобы отстоять своё право флиртовать с кем хочет и когда захочет, объявляет он и выходит навстречу с намерением отнести поднос Эмельке за стол.
Снова оглядываюсь — и вижу, что Эмель не спускает с нас глаз, и ее взгляд, направленный на цветы на подносе мне совсем не нравится.
— Посмотри, что ты наделал! — зло шиплю я, хватаясь за поднос со своей стороны. — Вон она уже на эти твои цветочки влюблённым взглядом смотрит! Доволен? Гусар, мать твою! Поручик Ржевский!
Денис, не обращая внимания на мою злость, злорадно хохочет, воспринимая нашу перепалку как несерьёзный прикол, и дергает поднос на себя, но я не отпускаю.
— Да успокойся ты, Полинка! Какая тебе шлея под хвост попала? Не собираюсь я никому пудрить мозги! Просто комплимент красивой девочке, от чистого сердца между прочим!
— Брехня! — снова тяну на себя понос, понимая что Наташка, которая и так была против наших походов по кафешкам, меня убьет и закопает, если Эмель втрескается в болтливого бариста, начнёт бегать к нему на свидания, а он разобьёт ей сердце — не специально, а от природного легкомыслия.
— Ничего не брехня! — не теряя задора, не сдаётся Дэн, и меняет тактику. — Полинка, ну… Я же с самыми лучшими побуждениями, ну что ты? Да разве я мудак какой-то или бабник? Просто общительный парень, в меру популярный, между прочим.
— Очень общительный! — не ведусь на его уговоры я.
— И симпатичный, — продолжает Дэн, и я, несмотря на злость, давлюсь смехом в ответ на такое откровенное хвастовство. — Так что я завидный жених, можно сказать. Ну и кроме того, если серьёзно. Что я, совсем дурак, что ли? Я что, не понимаю, чем рискую, если хоть шаг, хоть пол-шага сделаю не так? Тут мне уже не с тобой дело иметь придётся. Так что, я со всем уважением и симпатией к ней… Реально, Полинка. Не парься и не подозревай меня ни в чем. Я ж от чистого сердца! Неужели ты думаешь, что я могу хоть как-то обидеть Артурову малую?
— В смысле? — переспрашиваю я.
От мимолетного замешательства хватка моих пальцев слабеет, и он с победным криком выхватывает у меня поднос.
Первая мысль, самая хаотическая и дурацкая, приходящая в голову, приблизительно такая — это что, он меня уже так фамильярно называет — Артурова малая? Это предположение кажется таким нелепым, что я громко фыркаю. И к чему тут, вообще, я, если мы говорим о…
Об Эмель.
— Ой, — говорю я, приземляясь на первый попавшийся стул у стойки.
