– У нее другие достоинства, – примирительно сказал Федор.
– Какие? – капитан перестал жевать и уставился на приятеля. – Хоть одно?
– Она красивая, – сказал Савелий.
– Ирка? Красивая? Ну, Савелий… Твоя Зося, согласен, интересная женщина, а Ирка… – Он махнул рукой и откусил полбутерброда. – Надо же!
– У нее замечательный характер, – заметил Федор.
– Ага, все пофиг! Она даже борщ сварить не может. Вот скажи, Савелий, твоя Зося умеет варить борщ? – Савелий кивнул. – Вот видишь! А у Ирки все из рук валится, посуда месяц немытая и шмотки по всему дому. А все ящики забиты косметикой. Придешь голодный как волк, а в холодильнике ничего, кроме пельменей, да и то не всегда. А ее орава? С этим придурком Рощиком? Кутюрье, блин! – произнес он с отвращением. – И главное, чуть что, лезут с поцелуйчиками. Тьфу!
Наступила пауза. Савелий пытался придумать что-нибудь оптимистическое, но не мог. Федор тоже молчал – не сообщать же капитану, что он тоже не подарок со своим занудством и не всякая выдержит. Капитан меж тем наворачивал блины так, словно пытался наесться впрок.
– Ты, философ, молоток, что держишься, без баб лучше, – сказал он, прожевав. – Ты хитрый, тебя голыми руками не возьмешь. Уж как они вьются, из шкуры лезут, а ты, Федька, кремень. Уважаю.
– Мы сегодня были в парке с Федей и его знакомой Марией, – вылез Савелий. – Зося заболела, а я с детьми. Приходим на елку, а там Федя.
– Мария? Кто такая? Философ! Новая баба?
Федор пожал плечами:
– Знакомая.
– Ага, просто Мария. Савелий! Красивая?
– Ну… не очень, скорее, необыкновенная. Танцовщица из Англии.
– Танцовщица? – капитан опять перестал жевать. – Из Англии? Мой тебе совет, философ, держись от этой богемы подальше. Насмотрелся я на наших… Ихние не лучше.
– Феде пора завести семью, – встрял Савелий. – Одиночество до добра не доводит!
– Одиночество – это когда тебя некому забрать из морга, – заржал капитан. – Но для этого есть друзья, Савелий. Что у тебя с ней?
– Коля, я едва ее знаю. Тем более она тут с женихом. Он местный.
– С ним ты тоже знаком?
– Нет. Эта девушка, из кино… что уже известно? – Федор с маху переменил тему.
– Если есть ее мобильный телефон, то можно вычислить близких, – заметил Савелий. – В детективах часто находят убийцу по записной книжке, вот помню, читал…
– По записной книжке? – фыркнул капитан. – Как же! Миллион номеров, половина зачеркнута, половина записана так, что черт ногу сломит. В мобильнике то же самое.
– А фотографии?
– Фотки есть, сотни три, – признал капитан. – Изучаем, Савелий.
– Странно, что зрители не обратили внимания…
– Получается, не обратили. Там шестнадцать рядов, заняты были первые и середина, а последние два вообще пустые. Дневной сеанс. Она сидела в пятнадцатом.
– А убийца сзади! – воскликнул Савелий.
– Сечешь, Савелий. Убийца сзади. А может, рядом.
– Убийца должен был сразу уйти!
– Должен. Народ шлялся туда-сюда, выходил в туалет после литра пойла… Кто там к ним присматривался! Возможно, ушел.
– Ты думаешь, они были вместе?
– Не суть, что я думаю. Говорю же, ни хрена не известно.
– А камеры там есть?
– Есть. Она была одна. Высокая, в светлой шубе, с длинными темными волосами. Охват – стойка с поп-корном, кусок вешалки и центр холла. После звонка народ ломанулся в зал, там одни спины.
– А может, он пришел потом… и сумочку не взял… – Савелий запнулся.
– Убийца?
– Савелий хочет сказать, что ее парень опоздал, пришел, когда она уже сидела в зрительном зале, – объяснил Федор, поднаторевший в разгадывании словес друга. – Это был свой, поэтому не взял сумочку. Камера зафиксировала опоздавших?
– Толстая тетка, двое мальчишек… все.
– А тех, кто не досидел до конца сеанса?
– Шлялись все время в туалет, я же говорю.
– А если… на камере? – сказал Савелий.
– Савелий имеет в виду, что можно вычислить, кто вышел и не вернулся, – объяснил Федор.
– Не дураки, вычислили. Не вернулись четверо. Толстая тетка, мужик в возрасте, видимо, не туда попал, и две девушки. Лиц рассмотреть нельзя. Так, общая конфигурация.
– А билеты? – спросил Савелий. – На последние ряды? У них есть схемы…
– Молоток, Савелий, мыслишь оперативно. Жертва купила билет в пятнадцатый ряд, туда же продано еще три, в шестнадцатый – ни одного. Служитель сказал, что ему кажется, в этом ряду была она одна. То есть те, кто купили билеты в пятнадцатый, сидели на других местах.
– Он не стал бы опаздывать или уходить раньше, – заметил Федор. – Дождался бы окончания сеанса и смешался толпой.
– Чтобы не привлекать внимания! – воскликнул Савелий. – Да! Именно! Помню, в одном романе тоже убили женщину в кинотеатре… Трех!
– Но с другой стороны, у него могли не выдержать нервы…
– Ты думаешь, это спонтанное убийство? Или с заранее обдуманным…
– Пресс-конференция закончена! – перебил капитан и хлопнул ладонью по столу. – Харе!
– А что теперь? – после паузы спросил Савелий. – Неужели ни одной зацепки?
– Завтра возвращается подруга жертвы, – неохотно сказал капитан.
– Подруга жертвы?! Откуда вы знаете про нее?
– Из мобильника. Вбита под ником «любимая подруга», иначе хрен поймали бы. Там сотни две номеров. Сейчас в отъезде, завтра обещала вернуться. Сообщила адрес – вместе снимают квартиру.
– Ты сказал ей? – спросил Федор.
– Нет, хочу посмотреть на реакцию. Просто сказал, что у подруги проблемы и нужна помощь. Зовут Светлана Кулик. Она и так, и этак, но я сказал, завтра в десять у третьей горбольницы и баста. Поведу в морг на опознание.
– Она подумала, что подруга лежит в больнице, – догадался Савелий.
– Стопудово. Я, идиот, думал, что до Нового года пропетляем, так нет же! Ненавижу декабрь! Чертов кинотеатр! Все, хватит. Дайте пожрать по-человечески.
– Коля, а как насчет Магистерского? – спросил Савелий. – Федя предлагает на Новый год.
– Можно. Сколько осталось? Пять дней? Раскрутим это дело, и сразу на Магистерское. Если доживу, кха-кха. Куда угодно, лишь бы подальше. Федя, хочешь со мной завтра? Вывернем наизнанку любимую подругу… – Федор кивнул. – Тогда за нас! – Капитан потянулся за бутылкой и разлил коньяк в рюмки. – Поехали!
Они выпили. Капитан опрокинул одним махом; Федор цедил с видом гурмана; у Савелия было несчастное лицо трезвенника, который не хочет подводить компанию…
