Марвин, позавтракав и немного придя в чувство, тоже развеселился. Открыл двери «Мазды» и врубил музыку. Лилька принялась отплясывать прямо у палатки. Тут же к ней присоединился Ляля. Он так забавно вилял бедрами, что никто не мог сдержать смех. Они протанцевали несколько треков подряд. Лиля пыталась и Симу вытянуть на импровизированный танцпол, но та всячески отказывалась.
А потом солнце так сильно принялось шпарить, что захотелось немедленно скинуть с себя всю одежду. Еще и речка так заманчиво переливалась на солнце…
– Давайте искупаемся? – первой предложила Лиля, после танцев усаживаясь на траву рядом с Симой.
– Но у меня нет с собой купальника, – возразила Шац.
– А почему ты не взяла с собой купальник? – возмутилась сестра.
– Может, потому, что мы собрались на дело? – предположил Ляля.
– Ничего страшного, – успокоила Симу Лиля. – Зато я взяла с собой четыре штуки. На всякий случай.
– А ты будто на море собралась, – поддел я сестру.
Лиля показала мне язык, а затем пожала плечами:
– Мало ли что… Все-таки лето. И одно другому не мешает. Я как знала, что нам по дороге река попадется. Это вам, парням, хорошо. Можно в одних трусах купаться.
– Так и тебе никто не запрещает, Лилечка, – сказал Марвин.
Лиля сердито продемонстрировала Максу средний палец.
Пока мы с Лялей и Марвиным сидели под дубом, девчонки переодевались в палатке. Когда они вышли обратно на лужайку, я старался сильно не пялиться на Симу, но все-таки не смог отказать себе в удовольствии рассмотреть ее как следует. Что в одежде, что без нее – Сима всегда оставалась красивой.
Сначала девчонки обе зашли в воду по щиколотки. Лиля осторожно водила ступней по речной глади, привыкая к воде. Пока сестра пищала и охала, поправляя на носу огромные солнечные очки, Сима с разбегу вошла в воду и сразу же нырнула. Наверное, Лилька, как цапля на одной ноге, простояла бы в реке до самого вечера, если б не Ляля. Тот, как только девчонки ушли купаться, стянул через голову футболку, скинул треники и, особо не осторожничая, зашел в воду. Лиля заверещала, когда Ляля обдал ее веером холодных брызг. Ляля нырнул, а затем, по всей видимости, под водой подплыл к моей сестре и схватил ее за ноги. Лиля страшно сердилась и кричала на всю округу: «Илья! Илья! Перестань!» Когда Ляля вынырнул, Лилька схватила его за плечи. Вдвоем они сначала немного потолкались, а потом, в обнимку и с криками, погрузились в воду. Я решил, что такая сцена заигрывания точно должна заинтересовать Марвина. Как бы Ляле снова не получить по шее, только теперь от Макса. Но когда я посмотрел на друга, то обнаружил, что его взгляд прикован отнюдь не к Ляле и моей сестре. Марвин смотрел на Симу, которая подплыла к старому понтону со ржавой поломанной вышкой. Вот Сима легко подтянулась на руках и уселась на понтоне в позе Русалочки. Отсюда было плохо видно, но я все-таки представил, как капельки воды блестят на ее золотистой смуглой коже.
Марвин был задумчивым и чему-то улыбался, и эта блаженная улыбка на его довольной физиономии мне совсем не нравилась.
– А она прикольная, – кивнул Марвин в сторону понтона.
– Ага, – отозвался я.
– И почему я ее раньше в школе не замечал? Наверное, тогда она была для меня слишком мелкой.
– Наверное.
– Сима назвала меня гадким. Никто не называл Марвина гадким.
– Я тебя и похлеще называл.
Макс засмеялся.
– Ты же, конечно, понимаешь, что я имею в виду?
И я, конечно, понимал.
– Хочу перед ней извиниться. Наверное, она теперь обо мне думает что-нибудь неправильное…
– Да нет, все правильно.
– Она тебе нравится? – спросил Марвин.
Этот вопрос я слышал в последнее время слишком часто. Да и сам себе его не раз задавал. Но почему-то не хотелось с Марвиным обсуждать Симу.
– Может, искупаемся? – предложил я.
– Не хочешь отвечать? – Макс, не сводя с меня взгляд, забавно щурился на солнце.
– Жара такая. Думаю все-таки искупаться.
Марвин усмехнулся и первым стянул через голову поло. Я в это время снова уставился на Симу. Вот к понтону уже подплыли Лилька и Лялин. Сима помогла Лиле забраться на понтон. Затем протянула руку Ляле, но после того, как он что-то негромко со смехом сказал ей, руку отпустила и забавно лягнула друга ногой. Ляля с брызгами повалился обратно в воду.
Когда я снова повернулся к Максу, то обнаружил его в одних шортах. На песке аккуратно лежали сложенное поло, белые «форсы» и новенькие часы «джишок», предусмотрительно прикрытые кепкой.
– Ну ты и пижон, – рассмеялся я.
– В смысле? – не понял Макс.
Я кивнул на разбросанные на песке вещи, которые оставил после себя Ляля. Он сиганул вслед за девчонками в воду, ни секунды не раздумывая.
– Девушки предпочитают бунтарей, – кивнул я в сторону понтона. Ляля уже, наловчившись, утащил с него за собой визжащую Лилю. А Сима бомбочкой нырнула следом за ними.
– Девушки любят тех, кто знает себе цену, – взъерошив темные волосы, сказал Марвин.
– И тех, кто знает цену им.
– Несомненно, Стах.
До понтона мы доплыли наперегонки. Никто из нас не хотел уступать, поэтому к финишу мы добрались практически одновременно и оба выбились из сил. Вода оказалась холодной из-за течения, но в такую жару это было даже прикольно. Девчонки уже расположились на старом деревянном понтоне и принялись загорать. Ляля оглядывал старую сломанную вышку, на которой, подплыв ближе, я увидел табличку, предупреждающую о том, что прыгать отсюда запрещено. Сооружение явно находилось в аварийном состоянии. Опорные сваи ходили ходуном.
Мы с Максом из-за своего соперничества и упрямства так устали, что я тут же разлегся на понтоне рядом с Симой. Солнце жарило. На небе по-прежнему не было ни облачка. Пытаясь отдышаться, я прикрыл глаза. Мокрым плечом я чувствовал нагретую горячую кожу Симы. Мне было приятно лежать рядом с ней.
– Как думаете, можно отсюда прыгать? – спросил Ляля, задрав голову.
– Если хочешь самовыпилиться, то почему бы и нет? – пожала плечами Лиля.
– Мне кажется, под этой ржавой штукой может быть металл. Ну, какие-нибудь прогнившие сваи, – сказала Сима. Я так и не открывал глаза. Вода тихонечко плескалась, и Симин голос звучал совсем близко.
Марвин, который до этого предпочел обсыхать на солнце стоя, все-таки тоже уселся на понтон. Причем по другую сторону от Симы, между девчонками. Я, приподняв голову, проследил за ним, а затем усмехнулся и снова зажмурился. Из-за солнца в полуопущенных веках все вокруг было красным. Тогда я закрыл глаза рукой и просто слушал чужую монотонную болтовню.
– Прыгнуть может только самый отпиленный, – согласился с Лилей Макс, наверняка при этом имея в виду Лялю.
