– В смысле?
– Стараются не иметь с ними дела, покуда они живы.
Я согласился на предложение университета Огайо. С Ореей и девочками, Хиллари и Лесли, мы перебрались в Атенс. Это было летом 1966 года. Осенью начинался мой первый семестр.
На следующий день после переезда мне позвонил Уолтер Тевис, автор романа «Король бильярда», и сообщил, что рад приветствовать меня в Атенсе. Сам он с прошлого года тоже преподает литературу и писательское мастерство, так что мы теперь коллеги еще и по университету.
Наша личная встреча состоялась в ресторане; мы обменялись соображениями о писательском труде и пожалились друг другу на превратности писательского житья. Тевис сказал: хоть он родом из Кентукки, но всегда мечтал осесть в Нью-Йорке – это ведь самая середка литературного подиума. Он говорил о своих коротких рассказах, вынужденно проданных «глянцу» – журналам, которые печатаются на мелованной «глянцевой» бумаге, но по качеству прозы недалеко ушли от «макулатурных». «Короля бильярда» опубликовали еще в 1959-м, продолжал Тевис; а какой удачный получился фильм с Полом Ньюманом и Джеки Глисон!
Несмотря на успех, с горечью отметил Тевис, журнал «Харперс» отверг второй роман, «Человек, который упал на Землю», и пришлось Тевису продать текст издательству, которое занималось книжками в мягких обложках. С тех пор, признался мой новый друг, его как писателя «заклинило» – он не выдал ни единой строчки, даром что роман также был успешно экранизирован (с Дэвидом Боуи в роли инопланетянина) и высоко оценен.
Вот еще что сообщил Тевис: у них тут писательское сообщество. Сейчас все разъехались – лето как-никак; но через несколько недель вернутся. Я познакомлюсь с поэтом Холлсом Саммерсом, с писателем Джеком Мэтьюсом, который работает в жанре романа и короткого рассказа, а также с публицистом Норманом Шмидтом
[35].
– Норм – парень бывалый, – добавил Тевис. – У него пара-тройка романов вышла под псевдонимом «Джеймс Норман». Он еще в тридцатые в Европе американские газеты представлял, комментатором для Испанского республиканского правительства работал. Он даже с Хемингуэем пересекался; на войне, где ж еще.
Я поблагодарил Уолтера – мы действительно очень тепло, очень приятно пообщались. Никогда еще мне не доводилось поговорить со своим братом-писателем. Зато я часто воображал себя в Париже двадцатых годов, среди авторов-экспатриантов, что проводят время в кафешантанах на Монмартре. Вот где, по моим представлениям, била ключом литературная жизнь!
В заданных обстоятельствах (1966 год, штат Огайо) приходилось довольствоваться тем, что предложил Уолтер. Но я не роптал. Среди писателей мне будет комфортно и жить, и преподавать, и творить – в этом я не сомневался.
Играя тем вечером с дочками, я поймал себя на том, что насвистываю популярный мотивчик: «О, когда вступают святые, Господи, как я хочу быть в их числе»
[36].
Глава 21
«Чарли» в Голливуде
Первый тираж «Цветов для Элджернона» – 5000 экземпляров – разошелся в считаные дни. «Харкорт» срочно допечатал еще тысячу, затем еще тысячу, затем еще и еще. И все же с 1966 года и поныне книга ни разу не появлялась в твердой обложке. «Харкорт Брейс» переиздавало ее строго в серии «Современная классика».
Американская ассоциация писателей-фантастов присудила «Цветам» премию «Небьюла» как лучшему роману 1966 года; «Бэнтам букс» купило права на перепечатку для масс-маркета (опять же только в мягкой обложке).
Тем временем я подал заявку на членство сразу в две писательские колонии, чтобы будущим летом писать роман о радиационном заражении. Обе заявки были удовлетворены. Первые два месяца я провел в колонии Яддо, что в Саратога-Спрингс, штат Нью-Йорк, а третий месяц – в колонии Макдауэллов, что в Питерсборо, штат Нью-Гемпшир.
На второе, а может, третье утро в «Яддо», за завтраком, я наблюдал молодого человека, чей дебютный роман как раз готовился к публикации. Молодой человек выглядел совершенно раздавленным. Не ел толком, а бормотал что-то невнятное, низко склонившись над чашкой кофе. Лишь когда он повторил фразу в третий раз, мне удалось разобрать слова:
– Вирджиния Киркус назвала мой роман скабрезным…
Вспомнив собственное отчаяние после рецензии в «Бюллетене Вирджинии Киркус», я попытался утешить собрата по перу.
– Не берите в голову, – сказал я. – Не позволяйте всяким выбивать вас из колеи.
Вряд ли несчастный вообще меня расслышал. Он так и продолжал бормотать над кофе: «Киркус пишет, мой роман – скабрезный… Скабрезный!..»
Тот молодой человек оказался Робертом Стоуном; речь шла о романе «В зеркалах», который был экранизирован с Полом Ньюманом и Джоанн Вудворд в главных ролях. Позднее Стоун получил Национальную книжную премию за роман «Псы войны» (1975 год), а в финалисты этой премии выходил еще дважды – в 1982 и 1992 годах. В 1998 году Стоун вновь получил Национальную премию за роман «Дамасские ворота». Всякий раз, когда я читаю или слышу похвалу его произведению, мне вспоминается бормотание за завтраком в колонии «Яддо»: «Скабрезный! Киркус считает, что мой роман – скабрезный!»
В «Яддо» продолжилась моя работа над вторым романом – о молодых супругах, зараженных радиацией. Дописывал я уже в колонии Макдауэллов. Издательство «Харкорт Брейс» приняло мой роман и определило для него название – «Прикосновение»; публикация была назначена на будущий год.
А что же фильм Клиффа Робертсона? Немало выдающихся писателей заявляли словно в один голос: их тексты, их труды были буквально уничтожены экранизациями. Всем, кто связан с большой литературой, известно: как только Голливуд подписывает контракт, автор экранизируемой книги становится там персоной нон-грата. Единственный способ для автора избежать жесточайшего разочарования – «забрать гонорар и сделать ноги»; так говорят все пострадавшие.
Но я не мог бросить Элджернона и Чарли. Я к ним сердцем прикипел. Что с ними станется в мире кино? Что Робертсон вытворит с финалом? С тех пор, как я нелицеприятно высказался о сценарии Уильяма Голдмана, Робертсон будто в воду канул. Целый год от него не было вестей.
Вскоре после того, как «Бэнтам букс» выпустило «Цветы для Элджернона» в мягкой обложке, Клифф Робертсон посетил университет Огайо, где ему вручили награду за достижения в авиации. На своем личном самолетике Клифф приземлился в аэропорту Атенса; репортеры только и ждали, когда он высунется из кабины пилота. После многочисленных фотовспышек Клифф заметил меня и улыбнулся.
– Дэн, вы останетесь мной довольны. В «Чярли» я таки сохранил пессимистический финал.
