– Какого ты роста, девочка?
– Пять футов.
– А во мне шесть футов и пять дюймов.
– Как ты, должно быть, этим гордишься, – пробормотала она, но тут же одернула себя за необоснованное раздражение. – А к чему ты об этом заговорил?
– Если сложить мой рост и твой, этого может хватить, чтобы добраться до отверстия.
– А зачем? Чтобы упереться в железные засовы?
– Люк не укреплен ни засовами, ни балками. – Грегор чувствовал ее напряжение, хотя и не касался ее.
– Ты в этом уверен?
– Да, уверен. К чему им утруждать себя? До люка слишком высоко, по крайней мере, им так кажется. И по этим стенам наверх не забраться. Я несколько раз пытался еще до того, как ты тут оказалась, и не добился ничего, только лишние синяки и ссадины заработал. Я хороший скалолаз, но даже мне требуется хоть какой-то выступ или впадина, чтобы было за что ухватиться. Стены здесь не такие уж гладкие, но если ниши и впадины имеются, то они находятся слишком далеко одна от другой, чтобы можно было ими воспользоваться.
– Но как же ты собираешься отсюда выбраться?
– Я думаю, что если ты заберешься ко мне на плечи, то сможешь дотянуться до люка.
Алана задрала голову, пытаясь представить себе люк, который не могла увидеть. Люк этот, конечно же, очень тяжелый, из железа. Имелись ли на нем засовы или нет, ей будет очень трудно отодвинуть его. К тому же она будет стоять на плечах Грегора, а не на твердой земле. Высоты она тоже побаивалась, но, наверное, смогла бы преодолеть этот страх ради спасения. Единственное, что ее смущало, – это неверие в успех. Алана сильно сомневалась в том, что им удастся спастись таким вот образом.
– Люк, наверное, слишком тяжелый, – пробормотала она.
– Я это понимаю. Как понимаю и то, что такой маленькой девочке нелегко будет с этим справиться. Но другого выхода у нас нет. Я ведь не могу встать тебе на плечи.
– Что ж, я, пожалуй, попытаюсь открыть…
– Вероятно, придется предпринять несколько попыток. В темноте сделать такое куда труднее, чем со светом. Надо попробовать после ужина.
– К чему ждать?
– Думаю, что бежать отсюда лучше до того, как наступит утро. К тому же после ужина у нас останется достаточно времени для того, чтобы все успеть, – мы будем точно знать, что сюда несколько часов никто не заглянет. И если мы потерпим неудачу, то у нас будет в запасе время, чтобы скрыть улики, – нельзя, чтобы Гоуэны догадались о наших планах. Нельзя допустить, чтобы Гоуэны укрепили люк.
– Может, стоит скопить немного еды?
Грегор вздохнул:
– Стоило бы, но я не хочу приманивать крыс.
– Мне тоже компания крыс не слишком по душе, но если я и слышала писк за стенами, то не слишком часто. Может, крысы оставили нас в покое? Может, прождали несколько дней и решили, что им здесь нечего искать?
– Возможно. Если Гоуэны недавно занялись этим промыслом, то крысы могли еще не проторить сюда дорожку. Попробовать стоит. Может, если мы завернем еду в тряпку и будем держать при себе, крысы не разнюхают угощение и не явятся сюда.
Алана поежилась при мысли о том, что ко всем прочим прелестям их плена прибавятся еще и крысы. Она терпеть не могла этих тварей. Но им с Грегором действительно надо было взять с собой хоть немного еды. Если им удастся выбраться из этой ямы, уходить придется очень быстро. Охотиться будет некогда. Алана почти не сомневалась в том, что похитители устроят погоню, как только обнаружат, что пленники бежали. Более того, им с Грегором, возможно, придется бежать и скрываться несколько дней, не меньше. И для того, чтобы выжить, им нужна пища.
– Жаль, что лошадей не удастся взять, – пробормотала Алана.
– Да, жаль, – согласился Грегор. – Только сдается мне, что даже эти болваны забьют тревогу, если я попытаюсь вывести коней за ворота.
Алана тихо засмеялась, но тут же нахмурилась, сообразив, что им предстоит преодолеть еще одно препятствие при осуществлении их плана.
– Но если мне удастся открыть люк и выбраться наверх, то как же отсюда выберешься ты? Я не смогу тебя вытащить.
– Да, верно. Это как раз самое слабое место в моем плане.
– Не слабое место, а зияющая дыра.
– Женщинам сарказм не к лицу. – Грегор усмехнулся.
Алана фыркнула и в ответ пробурчала:
– А мужчинам придумывать глупые планы не возбраняется.
Решив, что не стоит спорить, Грегор продолжал:
– Я думаю, мы могли бы вместо веревки использовать одеяла. Можно связать их вместе – на тот случай, если ты не найдешь наверху чего-то более подходящего. Как только мы увидим, что ты можешь передвинуть люк, мы обвяжем одеяла вокруг твоего пояса. Ты выберешься отсюда с одеялами, а там, наверху, найдешь, вокруг чего обвязать конец, а другой конец бросишь мне. Вот так.
– Да, это подойдет.
– Первым делом нам предстоит добиться устойчивости. Ты должна не просто стоять у меня на плечах, но еще и этот проклятый люк отодвинуть. Как ты думаешь, сколько ты весишь?
– Семь стоунов
[1]
, может, чуть больше.
– Такой вес я могу с легкостью поднять, но я никогда не пробовал удерживать семь стоунов живого веса на плечах. Только не бойся, если упадешь, я тебя поймаю.
Алану такое обещание не очень-то воодушевило. Падать с высоты не слишком приятно. Тем более что у нее еще не прошли синяки после падения на Грегора, когда Гоуэны сбросили ее сюда. Им явно не хотелось сильно «попортить» свою добычу, поэтому вначале они спустили ее в люк, удерживая за запястья. Но когда они ее отпустили, она упала и заработала синяки, хотя упала не на землю.
В какой-то момент ей хотелось сказать Грегору, что она не сможет выполнить свою часть плана, но Алана тут же отругала себя за малодушие. Им надо было срочно выбираться отсюда – и не для того лишь, чтобы избавить свои кланы от необходимости платить за них выкуп. Ей следовало выбраться на свет, пока страх темноты окончательно не свел ее с ума. Грегор стал ей опорой и поддержкой, но она презирала себя за то, что жмется к нему, как испуганный ребенок.
И еще этот ужасный, пробирающий до костей холод… Грегор оказался на удивление крепким мужчиной. Алана не могла понять, как после стольких дней, проведенных в таком мерзком месте, он сохранял силу и присутствие духа. Казалось, этот мужчина был совершенно нечувствительным к тем жутким условиям, в которых они оказались. Да, он был очень крепким… И если страх темноты не заставит ее прилепиться к Грегору как клещ, то это сделает холод. Алана все больше падала духом, и это ужасно ее огорчало. А ведь до сих пор она считала себя сильной и выносливой, готовой к любым испытаниям. Выходит, она себя переоценивала. Обидно и досадно. Впрочем, откуда ей было знать, что такое испытание окажется ей не по силам? Да, она ночевала одна в горах, но там всегда можно было развести костер и высушить одежду. Днем над головой простиралось небо, льющее благословенный свет, ночью свет давали луна и звезды. Если у тебя нет возможности как следует согреться и просохнуть, то холод рано или поздно проберется внутрь и станет разъедать тебя изнутри. И в том, что Грегор переносил тяготы легче, чем она, тоже не было ничего удивительного – он был крупнее и сильнее, и у него на костях мяса было побольше.
