Фотография наших с Савой переплетенных рук, лежащих на постели.
Фотография, сделанная ранним утром, на ней я морщусь, увидев проникшие в комнату первые лучи солнца.
Эти снимки, будто прорвали плотину внутри меня, и хлынувшие потоком воспоминания заставили мысленно вернуться к тем моментам моей жизни, которые еще недавно хотелось забыть навсегда. Какое неправильное слово «забыть», разве можно позволить себе расстаться с частичкой собственного сердца, навсегда отданного Саве? Она принадлежит ему на правах моей первой любви, так все и должно оставаться.
– Спасибо, – я быстро вытерла дорожки слез на щеках и растянула губы в искренней благодарной улыбке, – это чудесные фотографии и прекрасное напоминание о том, что между нами было. Передай ему, что я больше не злюсь на него за сделанные без моего ведома снимки. Это лучший подарок, что он мог для меня сделать, правда.
– А разве ты не скажешь ему сама? Ну, когда мы втроем соберемся на каникулах.
– А кто сказал, что мы соберемся? – я положила альбом назад в пакет и, отставив его в сторону, серьезно посмотрела на бывшую подругу.
– То есть ты не хочешь встретиться? – Ясмина заметно поникла.
– Слушай, – я заговорила на тон ниже, чтобы не прозвучать враждебно, – мне предельно очевидно, что вы пытаетесь сделать это снова, но второй раз это не сработает. Мы с Савой все обсудили, мне больше нечего ему сказать. Он не должен подсылать тебя ко мне, а ты не должна выполнять его поручения. Яс, серьезно, сколько можно?
– Как ты поняла? – она выглядела так, будто провалила все экзамены и теперь ее исключат.
– Все просто: после того нашего с тобой разговора я знаю, как выглядит твое лицо, когда ты не врешь. Поверь, между ним и тем, что я вижу сейчас, огромная разница.
– Прости, – Ясмина согнулась, будто сломалась после того, как из нее вылетели жизненно важные крепления, – он так сильно хочет тебя вернуть, что я не смогла отказать ему в помощи, он же мой брат.
– Тебе следует поддержать его как-то иначе, но точно не таким способм. По-вашему я – игрушка на пульте, которую можно настраивать, как захочется? Неужели проще притворяться и обманывать?
– Не проще, Лу, но и по-другому никак, – она снова отвернулась, будто смотреть на меня у нее не было никаких сил.
В кабинет зашел преподаватель, и Ясмина поспешила вернуться на свое новое место, но я успела сказать ей напоследок кое-что еще.
– Ты высмеивала мой поиск себя, но, может, тебе стоит заняться тем же?
На мгновенье она остановилась, но не обернулась и молча ушла, забирая с собой наш последний разговор. Мы будем здороваться и общаться по учебе, но вспоминать о том, что когда-то дружили – уже точно никогда не станем. Передо мной, словно захлопнулась очередная дверь, и я задумалась о том, что не на каждую дверь нужно вешать замок. И есть одна, которую мне никак не удавалось закрыть…
***
Так как сегодня была суббота, после занятий в институте я сразу направилась домой к Никите, по пути забежав в магазин за ингридиентами для пиццы, которую мы решили приготовить на ужин. Оказалось, что совместная готовка имеет удивительное свойство сближать людей. Теперь я знаю, как выглядит невидимая поддержка, и что для общения слова не нужны. Достаточно посмотреть, как Ник справляется с нарезкой овощей, чтобы понять, как он себя чувствует. Когда друг расстроен, он режет их медленно, будто делает над собой неимоверные усилия, а когда чем-то взволнован – режет быстро, движения его становятся рваными и не аккуратными. Как это прекрасно – не просто видеть, а именно замечать человека, смотреть в самую его суть.
Ник встретил меня в пижаме, которую я подарила ему на день рождения. В ней он выглядел таким не защищенным и напоминал ребенка, которого я по-прежнему вижу в нем сквозь годы. Будь он даже семидесятилетним мужчиной, для меня ничего бы не изменилось.
– Доброе тебе утро, – я ласково потрепала его по волосам, которые почти вернулись к естественному русому цвету. – Хочешь еще поваляться или пойдем готовить?
– Я проснулся час назад, просто не вижу смысла переодеваться, – друг лениво поплелся на кухню, – идем, пицца сама себя не приготовит.
– Да, – ненадолго я осталась стоять в коридоре, держа пакеты с продуктами, – не приготовит.
Были дни, когда ему заметно становилось лучше, и он походил на того веселого Ника, каким мы все его знали. Но все чаще нам приходилось иметь дело с его новыми гранями, появившимися на фоне болезни. У него диагностировали депрессию средней тяжести. И хотя в тот день он намеревался что-то с собой сделать, это было вызвано нервным срывом, случившемся после удаления им своего же YouTube-канала. Мне все еще не по себе от того, что это происходит именно с ним. Когда я думаю о том, что он чувствовал в тот день, когда попал в больницу, мне становится страшно, что можно дойти до такой крайности, когда кажется, что выхода просто нет.
Мы молча разобрали пакеты и достали всю необходимую посуду. Нику я поручила подготовить начинку, а сама занялась распределением по противеню готового дрожжевого теста. Сегодня друг хоть и выглядел подавленным, вел себя довольно спокойно и был сосредоточен на деле.
– Как там ребята из игрового клуба? – спросила я у него.
– В порядке, вчера спрашивали, когда я смогу к ним прийти, – Ник подошел к плите и высыпал на сковороду с жарившимся на ней луком нарезанные шампиньоны.
– Почему просто не придут к тебе в гости?
– Они хотели, но я им не разрешил, – друг вернулся к разделочной доске и принялся за салями. – Не хочу, чтобы они видели меня таким слабым.
– Ты не слаб, ты… – он не дал мне договорить, и эта манера прерывать меня на полуслове стала походить на его привычку.
– Болен? Так и есть.
– Но ведь тебе станет лучше, – я справилась с тестом и взяла миску с приготовленным Никитой соусом. – Врач подберет лекарство и все будет по-другому.
– Ну, вот тогда мы с ними и встретимся.
– Но врач сказал, что подбор может занять месяцы… – я с надеждой взглянула на друга, но тот был слишком сосредоточен на нарезке продуктов. – Ты не можешь каждый раз прятаться. Они ведь твои друзья.
– Я все это знаю, Лу, – он кивнул в сторону плиты. – Помешай грибы.
– Да, прости, ты ведь общаешься со специалистами, все и без меня понимаешь.
– Ага, – Ник подошел ко мне, и мы вместе начали раскладывать начинку, распределяя ее по всему смазанному соусом тесту, – но кое-чего все же не понимаю.
– Чего именно?
– Тебя, Лу, – мы одновременно повернули головы и посмотрели друг другу прямо в глаза, – что с тобой происходит? Помимо того, что ты самоотверженно пытаешься мне помочь.
– Я ведь уже говорила тебе.
– Ага, предательство крысы Ясмины, расставание с Савой, возвращение в институт. Я это тысячу раз слышал, скажи что-нибудь новенькое, – Ник передал мне миску с натертым сыром. – В той поездке что-то случилось? Между тобой и этим Флорианом.
