– Ты никогда не думал, что мы ошиблись друг в друге?
– Нет, – уверенно ответил Сава, не оставляя мне даже надежды, что расставание будет нашим обоюдным решением.
– А я – да. Мы с тобой по-разному смотрим на мир вокруг.
– Например?
– Например, – я закусила губу, мысленно обдумывая следующие слова, – море.
– Море? – Сава остановился и повернулся ко мне.
– Ты смотришь на него и думаешь, какой оно глубины, какую имеет площадь и температуру. А я вижу в нем лишь отражение заходящего солнца.
– Это не потому, что мы по-разному смотрим на мир. Все дело в том, что ты девушка, – он даже не пытался меня понять, неудивительно, что у нас все так заканчивается.
– Не вижу смысла продолжать этот разговор.
– И что, снова меня прогонишь? – голос Савы стал раздражительным, а он сам превращался в тикающий механизм.
– Не прогоню, – я открыла рюкзак, достала оттуда книгу и протянула ему. – Мы просто пойдем разными дорогами, каждый своей.
Одним резким, полным ярости, движением Сава выбил из моей руки книгу, и она отлетела в сторону, глухо приземлившись на асфальт.
– Что? – закричал он. – Ты бросаешь меня?
Рука горела от удара, было больно двигать пальцами, но я не собиралась показывать ему, как сильно мне хочется зарыдать от обиды.
– Спасибо, – я заставила себя улыбнуться, – у меня были сомнения, но ты не оставил от них и следа.
– Что с тобой такое, еще недавно ты сама лезла ко мне и клялась в любви! – негодовал Сава, тыча в меня пальцем. – Ты – неадекватная, Лу!
– Как скажешь. Я могу идти?
– Ясмина тебе этого не простит, – крикнул он в мою удаляющуюся спину.
– Дружба с ней, – я развернулась и в последний раз заглянула ему в глаза, – такая же фальшивая, как наша с тобой любовь.
Впервые за все время наших с ним отношений мне удалось его задеть. Я успела заметить, как он оседает на скамью и хватается за голову. А потом он и все связанное с ним осталось позади.
***
До библиотеки я дошла на автомате, потому как больше ничего не оставалось, кроме как идти и идти, стараясь прогонять прочь мысли о случившемся. На дрожащие губы стекали соленые слезы, насквозь пропитанные болью. Никогда в жизни меня не били, и этот момент глубоко врезался в память, то и дело всплывая перед глазами.
– Вы сегодня первая, – пролепетала женщина-библиотекарь, когда я буквально пролетела мимо нее, на ходу показывая пропуск.
В комнате действительно никого не оказалось. Стоявшая тишина не только не заглушала мои мысли, но и обостряла, делая их невыносимо громкими. Я села на свое место и постаралась успокоиться. Вдох-выдох, вдох-выдох. А потом взгляд упал на мою покрасневшую руку, я провела кончиками пальцев по костяшкам, и тело пронзила острая боль. Сил сдерживаться просто не осталось, и рыдания сами вырвались наружу.
– Луна? – неожиданно раздался голос со стороны.
Флориан стоял в проходе и выглядел не на шутку встревоженным.
– Прости, – я принялась наскоро обтирать лицо рукавами вязаного свитера.
– Что случилось? – писатель сел на соседний со мной стул.
– Рука… – выдохнула я трясущимся голосом, – болит.
– Можно посмотреть?
После моего быстрого кивка, он начал осматривать и прощупывать протянутую мной кисть.
– Не похоже на перелом, – он выглядел серьезным и сосредоточенным, будто от его действий зависела моя жизнь, – но не будет лишним показаться врачу.
Я в ответ лишь всхлипнула и кивнула, даже не до конца осознав сказанное им. Но затем Флориан встал и начал застегивать пальто.
– Одевайся, – сказал он, попутно звоня кому-то и договариваясь о приеме.
Для меня все происходило в режиме замедленной съемки. Мы собрались и вышли из библиотеки, по дороге попросив библиотекаря передать ребятам, что на сегодняшней встрече нас не будет. Через какое-то время к нам подъехало такси, мы с писателем разместились на заднем сидении и поехали в неизвестном мне направлении. Всю дорогу я просидела, отвернувшись к окну и прижимая поврежденную руку к груди.
Мы вышли около центральной городской больницы. К этому моменту мне удалось успокоиться и перестать плакать.
– Идем, – спокойно сказал Флориан, словно каждый день доставлял сюда новых пациентов.
– А нас примут?
– Можешь не сомневаться, – он подбадривающе улыбнулся, – пошли.
Едва мы оказались внутри, к нам подошла невысокая темноволосая женщина средних лет в идеально выглаженном белоснежном халате. Они с Флорианом обменялись короткими кивками, а затем она перевела взгляд на меня.
– Следуй за мной, – строгая интонация в ее голосе показалась мне знакомой.
– Я подожду тебя здесь, – пообещал писатель.
– Хорошо, – сказала я и бросилась догонять уже отошедшую женщину.
Она молча вела меня по запутанному лабиринту из коридоров. Нам постоянно попадались другие сотрудники больницы, и все они, завидев ее, менялись в лице и громко здоровались с ней. Она в ответ лишь кивала и продолжала идти дальше, громко стуча каблуками.
– Что случилось с твоей рукой? – неожиданно спросила она.
– Я… – оказалось признаваться в чем-то таком довольно непросто, словно в произошедшем была и моя вина, – ударилась.
– И давно ты знакома с моим сыном? – мы остановились у кабинета травматолога.
– С вашим кем? – у меня все еще туго работала соображалка. – Вы про Флориана? Мы познакомились пару недель назад в книжном клубе.
– Интересно, – женщина нахмурилась, – что ж, проходи.
Она открыла дверь, кивнула сначала врачу, а затем мне, и удалилась, пропуская меня в кабинет.
Пока травматолог осматривал кисть моей руки, я думала лишь о том, что сделал для меня Флориан. Не просто посоветовал обратиться в больницу или вызвал такси, а поехал вместе со мной, наплевав на встречу собственного книжного клуба. А ведь у меня не перелом ноги, а всего лишь сильный ушиб руки (как сказал мне только что врач).
На травмированную кисть мне нанесли йодную сетку, наложили повязку при помощи эластичного бинта и дали обезболивающую таблетку.
– Смотрите, – врач протянул мне листок, – здесь названия мазей и таблеток, которые нужно приобрести в аптеке. Так же необходимо воздержаться от нагрузки на поврежденную руку, не поднимайте тяжести.
– Понятно, спасибо.
– И будьте впредь осторожны, у вас могла быть трещина или перелом, но в этот раз все обошлось.
– Я, – у меня пересохло в горле, – буду осторожна.
Флориан ждал меня за дверью, и я невольно вздрогнула, увидев его.
