Да чтобы я!.. Да чтобы еще раз!.. Да ни!..
Вспомнила двойное движение внутри. Сначала неторопливое, осторожное, потом резкое, протяжное, чтобы прочувствовала всю длину, и от зародившегося желания мучительно стянуло живот.
Стараясь снять напряжение, я свернулась клубочком и поскуливала от простреливающих все тело разрядов желания.
Черт побери! Я снова их хочу! Их обоих! Одновременно! Во мне!
М-м-м-м…
Спину выгнуло только от одного воспоминания, между ног снова горячо запульсировало.
Бежать, стучаться в их каюту, признаваться, что снова хочу их до боли – слишком унизительно.
Но что же мне с собой делать? Я будто сбежала из голодного края и никак не могла насытиться.
Встала, приняла анальгетик от головы и спазмалетик, надеясь обмануть организм и снять напряжение в животе, но его все равно нещадно тянуло.
Пора на завтрак. Взглянула на себя в зеркало и ужаснулась – распухшие губы, даже, кажется, есть синяки. Вроде бы, больше ничего не говорило о вчерашней огрии, а под юбку никто заглядывать не будет.
Попробовала замаскировать отечность тональным кремом, а сверху нанесла бесцветный блеск. Надеюсь, сойдет.
В коридоре задержалась у дверей арабов, раздумывая, стоит ли звать их с собой, и услышала гортанную речь на повышенных тонах.
Кажется, они ругались, но слова разобрать не получалось – наверное, на своем языке. Надеюсь, ругаются из-за меня, решая, кто с какой стороны будет.
Меня снова повело, а живот стянуло в сладкой судороге.
«Сашка! Соберись!» – прикрикнула я на себя. – «Пусть выясняют, а я потом воспользуюсь результатами».
Ухмыльнулась и решила им не мешать.
В одиночестве спустилась в ресторан, но там уже поджидал Джеймс.
– Бурная ночь? – окинув меня взглядом, констатировал он. На столе уже стояла запотевший стакан минералки. Кажется, у него тоже головка бо-бо.
– А то ты не знаешь, – хмыкнула я, напоминая ему произошедшее у борта, а о продолжении программы ему знать вовсе не полагается. И, покачивая бедрами под коротким платьем, отправилась к бару – тоже за водой. Больше пока ничего не лезло.
– И что, сразу пошла спать? – прищурившись, Джеймс изучал меня, когда с бутылкой воды и стаканом льда я села напротив.
– Ты думаешь, после тебя я еще была готова на какие-то подвиги? – бессовестно льстила ему.
Хотя, нет. Любовником Джеймс был офигенным. После него мне нечего было еще желать… кроме арабов.
Боже, как можно быть такой жадной?
– Тем более, что я упилась и вообще плохо что-либо помню. Но, конечно, тебя забыть невозможно.
– Что, даже не помнишь, как сосалась с этими арабами? – с ехидной недоверчивостью спросил Джеймс.
Я преувеличенно удивленно распахнула глаза.
– Что, правда?! Хватит врать! Я так не умею!
А сердце сразу же зачастило, стоило мне вспомнить, как сразу два горячих языка хозяйничали у меня во рту.
– Я не вру. Они еще слизывали соль у тебя с груди, – беспощадно напоминал Джеймс.
– Ой, не надо, – словно стыдясь, а на самом деле прикрывая румянец возбуждения, я закрыла лицо руками.
– О нас говорите? – подошли и просияли белозубыми улыбками Загид и Азат.
– Вот спрашивал, как Сандра вчера добралась до каюты, – пожав им руки, ответил Джеймс. – Слишком уж она набралась.
Ребята посмотрели на него, потом на меня, потом снова на него, причем последние гляделки длились дольше и были более пристальными. Мужчины словно бросали друг другу вызов и никто не собирался отступать.
– Ой, вы уже здесь, – рядом с нашим столом нарисовалась Танечка. В отличие от меня свежая и отдохнувшая. Я же чувствовала себя развалиной. – Как вчера повеселились?
– Отменно, – все трое мужчин ответили одновременно и таким тоном, словно сытые коты урчали от удовольствия.
– Правда? Расскажите!
Чересчур жизнерадостная и активная, она придвинула стул и села, а Славка без тени стеснения загнездился у меня на коленях.
День 4. Большой теннис
– Что рассказать, – задумчиво ответил Джеймс и приложил холодный стакан к виску. Ребята арабы хоть и не ограничились водой, но взяли всего лишь сок из лайма. Видимо, еда в них тоже пока не лезла. – Еда очень острая, поэтому много пили. Сейчас вот, – он поднял стакан, – страдаем. Сандра набралась довольно быстро, – Танечка сморщила носик, осуждая мой «алкоголизм». Ха! Знала бы она каково это пить текилу, слизывая соль с губ одного мужчины, а заедая лаймом изо рта другого – тоже бы напилась до зеленых человечков. – Ребята, – Джеймс кивнул на моих соседей и любовников, – повели ее домой. Компания распалась. Я еще немного побыл, но все были парами, и я тоже пошел к себе.
– Зашел бы к нам, – вкрадчиво ответила рыжая зараза. – Славик бы очень обрадовался.
Ага, Славик! Спровадила бы парня куда-нибудь, а сама охмуряла моего Джеймса. Вряд ли ты решилась бы заниматься сексом в баре на виду у всех.
От такой интенсивно мыслительной работы в голове снова застучали тысячи молоточков, и я зажмурилась.
– Держи. Легче будет, – Азат поставил передо мной свой стакан с соком и отправился за другим.
– А неплохая идея, – щурясь от яркого солнца, Джеймс последовал за ним.
– Я тут подумала, – оживилась Танечка, дождавшись когда они вернуться. – Мы пересекаем океан, и теперь долго не увидим и не сойдем на сушу. Надо чем-то заниматься на корабле. Предлагаю начать знакомство с развлечениями корабля с теннисного корта. Кто за? – с излишним энтузиазмом, не особо нашедшим отклика, спросила она.
– Теннис? – неожиданно для всех оживились арабы. – Почему бы и нет? Сандра, ты как? – повернулись ко мне.
– Не-ет. Это без меня, – открестилась я от сомнительного развлечения. – Я не умею играть.
– Отлично! Тогда посидишь со Славиком, – не растерялась Танечка, не обратив ни малейшего внимания на мой скептический взгляд.
– А ты, Джеймс? Поиграем двое на двое?
Какие компанейские ребята – секс втроем, игра двое на двое. Им что по-одиночке скучно?
Поймала внимательный взгляд Джемса и улыбнулась.
– Что же, хороший повод размяться, – согласился он.
– Тогда, через пол часа на корте, – оживилась Танечка?
Неужели так хорошо играет? Откуда берет время на тренировки?
– Сандра, присмотришь за Славиком, пока я переодеваюсь? – разошлась не в меру деятельная Танечка и исчезла.
Вот, зараза!
***
Огороженный сеткой теннисный корт заливали горячие лучи, и, сидя со Славкой под зеленоватым навесом, я радовалась, что самоустранилась от этого развлечения.
