Она вырвала свои запястья из его ладоней и попыталась обнять вновь, потянулась к нему, чтобы прильнуть в поцелуе. Луциан снова поймал ее руки, но на этот раз не отстранился, а крепко прижал девушку к своей широкой груди и сказал твердо:
— Дело во мне. Ненавидь меня, если так будет проще.
— Нет! Я не верю тебе! — Шанталь с силой оттолкнулась от него и отступила ко мне. Лицо ее раскраснелось от слез, в глубоких карих очах пылал гнев. — Что-то случилось, и ты не говоришь мне… вы оба! Отец, это все ты? Ты не хотел, чтобы я была с Луцианом! Это ты заставил его сказать такое!?
На Кадарина было жалко смотреть, в его лице было столько боли в этот миг. Он сделал шаг к дочери, но та отстранилась от него, точно от прокаженного — не просто с гневом, а с отвращением.
— Говори же! — выкрикнула она ему в лицо.
— Шанталь, я…
— Он не причем. Я не люблю тебя так, как ты того желаешь, Шанталь и это не изменится. Мы пытались. Ты дорога мне, но как сестра и только это чувство я всегда испытывал к тебе, как бы не пытался найти в себе что-то еще.
— Замолчи! — Девушка закрыла руками уши и зажмурилась. — Я не хочу этого слышать!
Кадарин попытался коснуться ее, но Шанталь обуял гнев. Кто бы мог подумать, что в столь юном хрупком создании, может найтись столько яростной силы — она оттолкнула от себя отца, выкрикнув, «Не смей приближаться ко мне!» и едва не уронила его, несмотря на то что мужчина был намного сильнее и больше.
Девушка отступила ко мне и спряталась в моих руках, ища поддержки. Ее горячие слезы обожгли мою грудь, когда маленькая эльфийка прижалась, обхватив талию тонкими руками. Шанталь била мелкая дрожь и я, не веря себе, заключила ее в объятья, а сама буквально обмерла внутри… ведь это я! Именно я была причиной ее горя!
Я оглянулась, ища поддержки у мужчин. Луций смотрел на нас растерянно, а Кадарин устало прикрыл глаза и опустился на софу. Пожалуй, это было слишком жестоко; мое сердце разрывалось сейчас от боли и сострадания, а вовсе не трепетало радостно от того, что Луциан исполнил обещанное и сделал выбор между мной и этой несчастной девушкой. Кто бы мог подумать, что мне причинит столько боли их расставание.
— Нет… — прохрипела Шанталь на моей груди и мягко отстранилась, обратив заплаканное лицо к своему бывшему жениху. — Ты обманываешь, ты недоговариваешь. Что-то произошло между нами и ты не хочешь говорить. Скажи, я что-то сделала не так? Быть может… может я была слишком навязчивой? Или я перестала нравиться тебе? Ты больше не считаешь меня красивой? Я изменюсь, Луциан, ты только скажи, что я сделала не так!?
— Шанталь, — ему тоже было больно, и я видела это в его взгляде, в выражении лица, — ты ни в чем не виновата. Все дело только во мне. Я уверен, что ты найдешь своего суженного, едва я перестану тебе мешать…
— Так вот, что ты думаешь? Что мешаешь мне?! — Обиженно взвилась эльфийка и горько выпалила, срываясь на крик. — Сколько же повторять, мне все равно что думают другие! Я люблю тебя и знаю, какой ты настоящий! Не слушай их, есть только мы — важно только то, что между нами сейчас!
— Нет, Шанталь. Дело в том, что между нами ничего нет. — Твердо ответил мужчина.
Я наблюдала за девушкой — его слова хлестнули ее по лицу, словно пощечина. Эльфийка перестала плакать и только дрожь и мокрое от слез лицо еще напоминали о случившейся с ней истерике. Она словно окаменела, наконец осознав всю горечь истины и молча повернулась ко мне.
Мое сердце пропустило удар.
— Ты… — выдохнула она. — Он не просто так привел тебя сюда. Как же… я сразу не поняла!
Я уже хотела закрыться руками, спасаясь от града ее разъяренных ударов, но девушка сделала странное — согнулась пополам от смеха! Ее захлестнула волна безумия, не иначе — так громко она смеялась, то хватая себя за плечи, то смущенно прикрывая руками лицо.
— Ну, как же так! — Давилась она от хохота. — Ты и она? Адан и зачарованная шлюха?! И ты… ох! И ты думаешь, что она будет любить тебя? Ты что же, совсем разума лишился? С ней тебя не ждет ничего! Она не подарит тебе своей любви никогда! Что же ты делаешь? — Обратилась она ко мне, уняв разрывавший ее приступ смеха. — Он же умрет рядом с тобой, ты знаешь? Его изгонят, и он больше не сможет обратиться к Филиамэль Лантишан. Ты не подаришь ему детей и своего предназначения не выполнишь! Ты что же, не понимаешь, кто ты? Ты не живая суть! Ты филиам, ты… ты ручей, а не цветок на берегу, ты ветер, а не птица в небе! Откажись, откажись если он хоть немного дорог тебе! — Потребовала она и кинулась было ко мне, но Кадарин схватил ее сзади, крепко прижав к себе, и повел следом, прочь из гостиной.
Шанталь рвалась из рук отца и зло кричала проклятья на общей речи и эльфийском. Вновь и вновь просила, требовала, чтобы я отказалась от Луциана, умоляла и приказывала сделать это немедленно. А я стояла там не в силах не то что пошевелиться, даже выдохнуть застывший в груди воздух.
Ее слова ранили меня в самое сердце… что же это? Что она хотела сказать, сравнивая меня с ветром и ручьем? Этот вопрос я задала вслух, обратившись к Луциану.
Мужчина подошел ко мне и взял мои оледеневшие руки в свои, казавшиеся мне теперь невероятно горячими. Но я не дала себя обнять, мне нужен был ответ и немедленно! Его изгонят? Он станет смертным? Почему у нас не будет детей? С чего Шаигаль взяла, что я не могу любить? Как же не могу, если прямо сейчас меня изнутри буквально разрывает от чувств…
— Мне нужно знать. Ответь!
Луциан притянул мои руки к своему лицу и поцеловал кончики пальцев. Нежно, прикрыв глаза на мгновение.
— Не слушай. Она сказала это в гневе, и сама в то не верит.
— Луциан! — Я высвободила свои руки из его. — Хватит играть со мной. О чем говорила Шанталь и что тебе нужно было от принца? Что ему нужно от нас? Мне нужны ответы, я устала… — внезапно в мои слова ворвались слезы, неожиданно для себя я едва не расплакалась от переполнивших меня эмоций — мне было страшно. По-настоящему и еще горько от того, как все обернулось. Нет, Луциан не хотел причинить боль Шанталь, но та сцена, свидетельницей которой мне пришлось стать, словно сделала все только хуже в моей и без того запутанной личной жизни. — Хватит играть со мной!
Мужчина посмотрел на меня жестко, пожалуй, даже через чур. Неужели я обидела его?
— Это все глупые суеверия. Шанталь хотела задеть тебя, и я вижу, что у нее это получилось. В самом деле никто не знает, как Эвандоэле Мудрому удалось создать такую магию — сделать человека источником? Заставить передавать эту способность из поколения в поколение? Это немыслимо с точки зрения всех законов, что известны нашему миру! А мне ведомы учения о чародействе и колдовстве не только эльфийской, но и человеческой школы. Некоторые практики предполагают, что ему удалось подменить дух — создать амадеум из неисчерпанной магии и вселить его в тело. Но это слишком невероятно, чтобы быть правдой. Именно об этом и говорила Шаигаль — она, как и многие считает, что у человека-филиамэль нет своей души, она одна на все поколения женщин твоего рода, а значит, по их мнению, не способна на чувства.
