– Вот ничего себе, – подруги услышали низкий раскатистый голос и обернулись – от парковки, с букетом белых роз наперевес к ним приближался Алекс. – Стоит немного опоздать и тебя уже кто-то целует, – он вручил цветы Ульяне и поцеловал в щеку, при этом не отводил от Ренаты тяжелого взгляда. Яна попыталась увернуться, но у нее не получилось, и горячие губы коснулись прохладной щеки.
Заметив на кого обращено его внимание, Тамила покосилась на Ренату – она тоже сначала сверлила Алекса сверкающими глазами, а потом повернулась и, встав в профиль к обнимающейся парочке, стала целовать Виктора. Медленно, соблазнительно. Не пытаясь этого скрыть, облизывала его язык и проникала в рот.
Тамила снова стрельнула глазами на Алекса. Если бы не смотрела так пристально. То не заметила бы сверкнувший в его глазах огонь. Мужчина отвернулся и посмотрел на невысокую Яну.
– Мы можем поговорить? Я вчера вел себя как свинья и хотел бы извиниться. Ты дашь мне эту возможность?
– Только не у тебя дома, – выпалила она и вздрогнула, вспомнив его агрессивное поведение накануне.
– Разумеется, – теперь уже Алекс целовал Ульяну на глазах у подруг. – Пойдем.
– Слушай, у меня хата пустая. Пойдем ко мне, – прозвучавший за спиной мальчишеский голос заставил Алекса на миг замереть. Но потом он вспомнил о данном себе обещании, и продолжил идти к машине, но не мог не услышать тихое и вкрадчивое «Конечно».
– Я смотрю вы не скучаете?
Алекс обернулся на новый голос – около троицы остановился средних лет мужчина. Не обращая внимания, что гуляющий по мощеной площадке ветер бросает на глаза челку, он сжимал под мышкой коричневую кожаную папку и насмешливо смотрел на девушек.
– Надеюсь, что на следующей лекции я и остальные студенты не станем вновь свидетелями вашей личной жизни? Как я вижу, нескучной, – бросив на девушек последний насмешливый взгляд, он поспешил к запаркованной на стоянке темно-синей шкоде.
Тамила показала ему вслед язык, а Рената, не обращая внимания на едкие слова, сквозь полуопущенные ресницы смотрела на Виктора и еле заметно улыбалась.
– О чем это он? – Алекс удивленно посмотрел на Ульяну.
– Да так, ерунда, – краснея, ответила она.
– Ребят, проводите меня до остановки, а то одной скучно, – попросила Тамила Ренату и Виктора, когда фигура учителя скрылась в салоне авто.
Виктор не возражал. Вскоре троица шагала по тротуару, мощеному мелкой фигурной плиткой.
– Вить. А можно мы посекретничаем? – мило улыбнулась Тамила, и парень отстал, давая девушкам поговорить. Он шел, поддевая носками белых кроссовок травинки, принесенные ветром с подстриженных днем газонов или пинал мелкие камушки.
– Слушай, вы ведете себя как первоклашки, – в это время шипела Тамила подруге. – Ты морочишь голову ему, – она кивнула на насвистывающего Виктора. – Он, – кивнула на оставшуюся позади парковку, – Янке, а вы оба пялитесь друг на друга. Можете доказывать друг другу непонятно что, хоть вечность. Но зачем ты во все это впутываешь Янку? Неужели ей мало досталось? Ты говорила, что хочешь ее защитить, а сама только злишь его, флиртуя с Витькой. Может, стоит со всем этим покончить? Рассказать все Янке? И вы оба успокоитесь?
– Нет! – испуганно ответила Рената. – Я не могу. Не представляю, как ей все расскажу, она увернулась от едва не хлестнувшей по глазам низко растущей ветки, и зажмурилась от по-летнему яркого солнца. – Я же держу слово, и не приближаюсь к нему. А он… Ты видела какой довольной была Янка, получив букет? Я не могу ей все испортить. У нас же по сути с ним ничего не было, кроме постели. А Янка с ним общалась дольше, да и сблизились они сильнее. Я предлагаю оставить все, как есть. Если она решит, что ей с ним плохо, то уйдет сама. Или нам расскажет, а мы поможем. Милка, ты же ей ничего не расскажешь? – Рената умоляюще посмотрела на подругу.
– Дура ты. Что мне с тобой делать? – вздохнула Тамила. – Хорошо, не скажу.
– Я люблю тебя, – Рената с чувством поцеловала подругу в щеку.
– Эй! А меня? – немедленно отозвался Виктор, бросив пересчитывать количество плиток под ногами.
– А с тобой еще рано об этом говорить. Милку я знаю, сколько себя помню. А тебя? – рассмеялась Рената. – Два дня? Так что, не торопись.
– Но хоть на что-то я могу рассчитывать? – хлопнув по ягодицам, прижал к себе Ренату и неотрывно смотрел ей в глаза.
– Ой! Мой автобус. Ну все, пока! – махнули им Тамила и запрыгнула в открывшиеся двери.
Глава 20. Извинения и соблазнение
Алекс снова старался выкинуть из головы бесстыжую девчонку и ее заигрывания с сопляком.
«Мне нет до нее никакого дела. Абсолютно», – мысленно повторял он, косясь на сидящую рядом девушку. Янка. Она настоящая, она не играет на нервах и не станет крутить хвостом перед первым встречным. Тем более, что в кармане пиджака лежал примирительный подарок.
За окном мелькали торговые центры, бизнес-центры, маленькие бутики и ресторанчики национальной кухни. Все это разнообразие иногда разбавляли скверы зеленью деревьев, яркими мазками клумб и многоцветием детских колясок. Каждый раз, когда появлялся такой островок выгула мамочек, Ульяна долго провожала их взглядом.
«И мать из нее выйдет хорошая», – заметив ее интерес, подумал Алекс. – «Она идеальна для семьи», – и в очередной раз отогнал образ целующейся темноволосой девушки.
– Ты суши любишь? – увидев знакомую оранжевую вывеску, Алекс конец-то нарушил воцарившееся молчание.
Ульяна отвлеклась от рассматривания улицы и повернулась к Саше. Ее глаза сверкнули ожиданием и предвкушением – мама никогда не разрешала есть в кафешках, постоянно напоминая, что там все испорченное и грязное, более здоровой и правильной пищи, чем дома, быть не может. Такую роскошь, как пицца, бургеры или суши Ульяна могла себе позволить только в обществе подружек, затаскивающих ее в кафешки. Вот только в последнее время им совсем не до девчоночьих посиделок.
– Люблю, – несмело улыбнулась она, не зная, что еще от него можно ждать.
– Ну и отлично, я тоже люблю, – Алекс круто развернулся и припарковался в ближайшем «кармане». – Прош вас, – он обошел авто и, распахнув дверь, галантно предложил руку.
У Ульяны сами собой округлились глаза – еще никто и никогда не предлагал ей руку. Мальчишки в школе ни за что до этого бы не додумались, а с более взрослыми представителями противоположного пола она общаться боялась. Все-таки слова мамы для нее имели больше веса, чем насмеши подруг. И только к окончанию школы, Яна решила взбрыкнуть и хотя бы самой себе доказать, что она может пойти против мамы, совершить настоящий, взрослый, самостоятельный поступок.
Вот и сейчас она поступает вопреки ее наставлениям.
Восторг, ликование, вновь возродившееся восхищение – все смешалось в каштановой кудрявой головке, и Ульяна, с трудом сохраняя невозмутимый вид, вложила подрагивающие пальцы в раскрытую сильную ладонь.
