Казалось бы – какая разница, сколько домов показывать покупателю за один раз? И в какой последовательности – лучшие или худшие сначала? На этот вопрос агенты-новички обычно отвечали: «Лучший дом – последним: тогда его и выберут». Давид усмехался: «Это вы знаете, что показываете последний. Но покупатель, увидев его, подумает: а нет ли в загашнике дома получше? И будет капризничать: «Еще покажите». А если после хорошего дома покупатель увидит менее благоустроенные, лучший непременно перевесит». Советовал он агентам показывать в один заход не больше трех-четырех квартир или домов: «Покупатель будет растерян, все смешается в памяти – как тут сделать правильный выбор?»
Разнообразие и точная направленность его советов порой просто поражали меня. Вот Давид задает вопрос: вы подыскиваете дом для семьи, состоящей из работающих супругов и дочери-подростка. Какими удобствами должен обладать дом? Ответы агентов довольно однообразны: количество спален, близость к метро, к школе, к месту работы… «Нет, я не о том! Угадайте – куда по утрам дружно стремятся все члены семьи? Угадали? Тогда вспомните: сколько времени проводят утром в ванной комнате девочки-подростки? А? Вот-вот, о том и речь: в доме должно быть не меньше двух туалетов. – И насмешливо добавляет: – Это я к тому, что нередко агенты бегают, как куры безголовые, и показывают дома, не разобравшись в потребностях покупателя»…
* * *
Золотое было время. Бизнес наш все рос. Годовой оборот «Саммита» достиг «устрашающих» размеров: полтора миллиона долларов! У меня аж дух захватывало. В светлом, нарядном офисе работа кипела с девяти утра до позднего вечера. Появился менеджер, секретари, бухгалтеры-программисты и агенты сидели у компьютеров. Агенты – их было уже сорок пять – сновали, как пчелы… Телефоны звонили, не переставая. Гулкий голос микрофона, словно на аэродроме, возвещал из приемной о приходе клиента. Приятно вспомнить, как четко была организована каждая мелочь нашей деловой жизни. Все документы (перечень их занесен в специальные книги) – в папках, каждая – в определенном ящике. На стенных досках – краткие сведения о продающихся или покупаемых домах. Словом, на виду любая информация, необходимая агентам.
А у моего неугомонного партнера возник новый замысел: посредничать в оформлении ипотек для покупателей. Для них – удобство, для нас – прибыль… Так и появилась рядом со светящейся вывеской «Саммит» еще одна: «Эстер Капитал». В память о маме – ее не было с нами вот уже несколько лет…
Не просто было нам с Давидом дирижировать таким оркестром. Планерки, совещания, уроки, подготовка новых реклам. Невозможно сосредоточиться, спокойно поработать в кабинете – то агент с вопросом забежит, то менеджер требует совета, то гулкий вызов: «Давид и Валери, вас ждут в приемной!» У нас времени не оставалось не то, что с женами по телефону поговорить – в туалет сбегать. Но такая усталость – усталость успешных, преуспевающих дельцов – она только радует. Ведь мы-то своими глазами видели, чего добились за пятнадцать лет: среди нескольких сот риелторских компаний Квинса наша фирма заняла двенадцатое место! И когда однажды нам предложили продать фирму за два миллиона долларов – при этом за дом давали еще полтора – мы с Давидом долго смеялись: «Какая наглость! Ну, за шесть – куда ни шло»…
* * *
Да, прекрасное это было время – бодрости и надежд, гордости и оптимизма. Пятнадцать лет роста, четыре года преуспевания. Куда же оно ушло?
Впрочем, мы ли с Давидом не знали, что такое кризис? За двадцать лет работы мы уже несколько раз переживали периоды общего спада. Скажем, в 1987 году, при Рональде Рейгане, был изменен налоговый кодекс – и сразу стали падать инвестиции в недвижимость. Рост начался только через пять лет. В 2001-м снова стало не до покупки домов – так напугало американцев вторжение в Ирак. Однако же через несколько месяцев, как только свергли Хуссейна, спад закончился. Спрос на недвижимость вырос настолько, что за пять лет дома подорожали чуть ли не вдвое. Для рядового американца ничего хорошего в этом не было. Напомню, что в Америке – единственной стране мира, где правительство поощряет владельцев недвижимости – свой собственный дом имеет свыше 55 % населения. А покупка домов, несомненно, стимулирует экономику. Да и собственник «укореняется»: денежки его не по ветру летят, не зависят от надежности банка. Но когда цены становятся непомерно высоки, рынок недвижимости непременно должен обрушиться. И не только он один.
Не стану врать – задумывался об этом не я, а Давид. Аналитик по складу ума, он к тому же неплохо разбирался в экономике. Знал ее и практически – когда-то работал на бирже, а теперь планировал и развивал наш бизнес, – знал и теоретически: читал серьезную литературу. Но когда Давид заговаривал о своих опасениях, я только плечами пожимал. Да, конечно, все может быть. Но представить себе глубокий спад – «ледниковый период» – когда рынок «огненно-горяч»…
Но вот настали дни, когда и я наконец-то убедился: наступает кризис. Зимой 2006 года я месяцами не мог продать ни одного дома. Ни одного! Количество вывесок риелторов на улицах вызывало нервный смех. Как говорится, «бери – не хочу!» А покупатели-таки не хотели… Не могли!
Этот зловещий признак был только началом периода упадка, долгого и сильного. Кризис стал самым глубоким со времен Великой депрессии. Он охватил всю планету. В Америке, в стране, где из года в год находили себе пропитание миллионы гастарбайтеров, началась безработица, которая перевалила за 10 %! Количество бездомных приближалось к полутора миллионам. Впрочем, к чему рассказывать то, о чем уже написаны многие сотни статей и немало книг? Да и сами кризисы, как явление, исследуются уже больше двух столетий. Карл Маркс, как известно, предрекал, что они примут циклический характер, что из-за банкротства банков начнется их национализация, а это приведет к коммунизму. Действительно, нынешнее банкротство банков, которым не выплачивались кредиты, было угрожающим, но до национализации дело не дошло. Как, слава богу, не дошло и до коммунизма… По крайней мере – на этот раз.
К началу кризиса я, давно уже поняв правоту Давида, не конкурировал с агентами, не занимался фермерством. Только учил их. Но учились они плохо, на фермах бывали редко. До спада это особого вреда не приносило: спрос на жилье все равно был высок. Но теперь поддержать нас могла только неустанная работа фермеров.
– Из сорока пяти агентов настоящим фермером стал только один, – сокрушался я. – А мне казалось, что десятерых я обучил. Какой черт их дернул бросить работу!
– Не черт, а двое чертей, – усмехнулся Давид. – Это Рафаилов и Ибрагимов твердили всем, что фермерство ничего не дает… Ну конечно – что же оно даст, если обстучать сотню-другую дверей и бросить? – Ох, эти русскоязычные агенты! Все они знают, все понимают. Вот только пословицу забыли: «без труда не вынешь и рыбку из пруда». Уж кто-кто, а ты это знаешь. Ты обстукивал ферму по многу часов, в дождь, в снег, в жару. Тебя не угнетали неудачи… Эх, не догадались мы избавиться от уродов, которые и другим сломили дух! – Давид сморщился и покачал головой. – Что же, Валера, урок пойдет на пользу! Знаешь, что я понял? Самые подходящие для нас агенты – это женщины. Немолодые: дети уже выросли, домой спешить не надо… Женщины не бедствующие: работающий муж обеспечивает какой-то доход…
