Не просто хорошенькой или милой – или как там еще называют обычных девушек. Нет, Сьюзан была потрясающе красивой. И дело не только в светлых волосах (кстати, очень естественного оттенка, не то что у меня… Может, она даже натуральная блондинка?). И не в синих глазах. И не в том, что она была стройна, как фотомодель. Красота была во всем: как Сьюзан была накрашена, как она себя вела. Я мучительно осознавала, что мои волосы в беспорядке, что я сутулюсь… а тут еще и эта пародия на школьную форму. Рози говорила, что Сьюзан уверена в себе. А какой же ей еще быть, с такой-то внешностью!
– И как тебе Брайтон?
Я решила начать с самого очевидного вопроса. Друзья друзей ведь так себя и ведут, правда?
– Мне тут очень нравится, – улыбнулась мне Сьюзан. – Я как раз говорила Роз, как вам повезло, что вы тут выросли.
«Роз». Я прикусила щеку изнутри, чтобы не состроить гримасу.
– Я сказала ей, что обаяние Брайтона сильно преувеличено, – прокомментировала Рози.
– Но у вас есть пляж! – со смехом отозвалась Сьюзан.
– Галечный!
– Да, бывают места и похуже, – сказала я. – А ты из Рединга?
Сьюзан сделала неопределенный жест.
– Ну, вроде того. Жила там с восьми лет… – Угадав, что я спрошу дальше, она добавила: – Родилась я в Манчестере.
Так вот откуда у нее этот акцент.
– А сюда почему переехала? – спросила я. – По работе?
Она недоуменно нахмурила лоб.
– В смысле, кто-то из твоих родителей нашел тут работу? Что-то в этом духе? – пояснила я.
– А…
Было видно, что ей отчего-то неловко.
– Я живу с тетей.
– А-а-а… – протянула я, не зная, что сказать дальше.
Один взгляд на невозмутимое лицо Рози дал мне понять, что для нее это не новость.
Снова тишина. Я все ждала, что Сьюзан продолжит свой рассказ, но она молчала. Рози явно наслаждалась тем, как мы неловко ищем тему для разговора. Вопросительно приподняв брови, она посмотрела на меня. По ее лицу блуждала тень ухмылки.
– А кем работает твоя тетя? – спросила я наконец.
– Она шеф-повар, – просияла Сьюзан. – У нее свое кафе на Квинс-роуд. «Маддлс», как-то так…
– А, да. Знаю его.
Как-то мы проходили мимо него с родителями, и мама сказала, что «Маддлс» – крайне нелепое название для кафе. Папа был в приподнятом настроении; он сказал, что звучит даже мило. Но заходить мы не стали.
– А твои родители чем занимаются? – спросила Сьюзан.
– Папа у меня доктор, – сказала я. – Работает в больнице. А мама – специалист по связям с общественностью в «Самаритянах»
[1].
Ее брови взлетели вверх. Люди всегда удивляются, когда я говорю, где работают мои родители. Видимо, со словами «больница» и «самаритяне» есть устойчивые ассоциации… вроде «святые люди», «герои», «бессребреники» и «о, если бы все в мире были такими же».
Реальность же несколько отличалась от представлений: рассеянный папа, который почти не бывает дома, и уставшая от жизни, циничная мама. Судя по всему, они были прекрасными специалистами. Но это не делало их прекрасными людьми.
– И какой он доктор? – спросила Сьюзан.
Такие вопросы задают люди, когда не знают, что еще сказать, или просто хотят проявить вежливость.
– Он работает на «скорой», – ответила я.
Сьюзан это явно впечатлило.
– Вау, – только и сказала она.
– Ну, это не так захватывающе, как может показаться.
– Все лучшие медицинские сериалы – про «скорую», – знающим тоном заявила Сьюзан. – Твоему папе наверняка есть что рассказать.
– Если и есть, он мне не рассказывает, – ответила я. – Он очень много работает. Ну, в ночные смены там… В общем, я редко его вижу.
Сьюзан сочувственно нахмурилась. Думаю, ей нечего было сказать. Наступила очередная неловкая пауза, и Рози наконец сжалилась и заговорила:
– У Кэдди шикарные родители.
Я удивленно посмотрела на нее.
– Ну знаешь, такие, смотришь на них и думаешь: вот эти люди поняли, как надо жить.
Я рассмеялась.
– Нет, я серьезно. – Рози приподняла брови. – Надеюсь, ты благодарна.
Она повернулась к Сьюзан.
– Когда мне было одиннадцать, моя сестренка Тэнси умерла…
Сьюзан широко распахнула глаза.
– … и моя мама не справлялась. Несколько недель я жила у Кэдди. Так что я знаю, о чем говорю.
– Рози, – сказала я, – ты бы хоть предупредила. Нельзя просто так взять и обрушить на человека такую информацию.
Вид у Сьюзан все еще был потрясенный.
– Твоя сестричка умерла? – тихо повторила она. – Какой ужас.
– Да, было ужасно, – сказала Рози.
Тон у нее был самый обычный, но я увидела, как напряглась ее челюсть и задрожали плечи. Такое замечаешь, только если знаешь человека как себя.
– Но я вообще-то говорила о родителях Кэдди.
– Роз, – сказала я.
– Какой ужас, – повторила Сьюзан еще тише.
Она сидела, уставившись в пол.
– А у тебя случались какие-нибудь ужасные истории в жизни? – спросила Рози весело, но как-то резко.
Несмотря на ее наигранную беспечность, я видела, что Рози не нравилось говорить о Тэнси.
– Кэдди называет их Значимыми Жизненными Событиями.
– Роз, – оборвала ее я.
Она посмотрела на меня с самым невинным видом. Иногда мне казалось, что я ее третий родитель. Попробуйте-ка совладать с этой Рози!
Сьюзан переводила взгляд с меня на нее и обратно: похоже, сомневалась, надо ли ей что-нибудь сказать. Наконец, она решилась:
– А что считать важным?
– Переезд считается, – великодушно ответила я. – А со мной ничего важного не происходило. Я скучная.
Сьюзан посмотрела на меня как-то странно. Я внезапно поняла, что называть себя скучной в первый день знакомства – не лучший способ заводить друзей. Я открыла было рот, чтобы как-то исправить ситуацию, но ничего не могла придумать. Ну и ладно. Пусть думает что хочет. Это всего лишь какая-то школьная подруга Рози. Какая мне разница, что она там считает.
4
– Ну что, нашла себе бойфренда?
Тэрин приехала домой в воскресенье вечером. Загорелая, сияющая, с подарками и новой татуировкой (три взлетающие птицы на левом запястье). Недавно они с парнем внезапно сорвались в Турцию, и она пропустила и мой день рождения, и первую неделю школы.
