– Зачем? Хочешь сдать меня?
– Нет, просто мне кажется, так будет лучше всего. Я пойду с тобой, и мы скажем, что ты просто приходила в гости. Может, мы все сможем договориться, что ты будешь приходить ко мне когда захочешь, без разрешения. Тогда ты получишь свою свободу, а ей не придется за тобой следить.
Сьюзан улыбнулась.
– Вот оно все как просто, а? – Она снова кинула взгляд на окно. – Проще будет просто уйти.
– В дальнейшей перспективе нет.
Она помолчала, размышляя над моими словами.
– Ладно, ладно. Попробуем по-твоему.
Она встала.
– Тебе-то за это не влетит?
Вполне возможно, что и влетит.
– Да не должно.
Мы вместе вышли из комнаты и пошли по коридору на лестницу. Когда мы начали спускаться, голос Сары зазвучал четче, и я внезапно смогла различить слова. Я пошла быстрее: чем скорее дойдем, тем меньше у Сары будет шансов сказать про Сьюзан какую-нибудь гадость. Когда мы заходили в дверь, она сказала:
– Беда в том, что я думала, она будет мне благодарна. Но с ней столько проблем.
Наступила мучительная тишина: родители с Сарой заметили наше присутствие. Я обернулась на Сьюзан, надеясь, что она каким-то чудом не расслышала, но лицо у нее было жесткое и решительное. Я посмотрела на Сару, надеясь увидеть чувство вины и раскаяния, но ее изначальное удивление сменилось усталым гневом.
Попросите прощения, безмолвно взмолилась я. Если она извинится, все еще можно будет наладить.
Она не извинилась.
– Кэдди, – вежливо, но с ноткой раздражения обратился ко мне папа. – Почему ты не сказала, что Сьюзан у нас?
– Я не думала, что надо говорить.
Услышав, как обиженно звучит мой голос, я сразу об этом пожалела. Все шло не так, как я думала.
– Так вот ты где… – Голос Сары дрожал от гнева. – Почему ты не отвечала на звонки?
– Я оставила телефон дома.
– И тебе наплевать, что я не могу с тобой связаться, когда ты вот так сбегаешь?
Сьюзан посмотрела ей прямо в глаза.
– Ага.
У меня заколотилось сердце; ладони вспотели. Ссориться с семьей в кухне было уже делом не из приятных, но ругань Сары со Сьюзан? Я еле удержалась от ребяческого желания сбежать.
– Я пытаюсь приглядывать за тобой, – медленно, злобно проговорила Сара. – Но как мне это сделать, когда ты решаешь исчезнуть?
– Да я ж тут стою, – огрызнулась Сьюзан.
– Ладно. – Мама внезапно встала и приподняла руку. – Давайте успокоимся.
– Видишь, о чем я? – обратилась к ней Сара.
Самое ужасное, что вообще можно было сказать. Похоже, Сара сама это поняла, и впервые на ее лице забрезжило что-то помимо злости.
– Ох… – тихо сказала она, словно обращалась к самой себе. – Ох, как же сложно.
– В смысле это я сложная? – сдавленно спросила Сьюзан. Я слышала в ее голосе слезы. – Со мной много проблем, да?
– Я беспокоюсь о тебе, – серьезным, обеспокоенным тоном сказала Сара. Голос ее с каждым словом становился все громче. – Откуда мне знать, где ты, когда ты не у себя в комнате? Откуда мне знать, что ты вообще вернешься домой?
Мама сделала шаг вперед.
– Сара, – быстро произнесла она, словно предупреждая о чем-то.
Мама, однако, не смотрела на Сару. Она даже не смотрела на Сьюзан. Ее встревоженный, обеспокоенный взгляд был устремлен прямо на меня.
Я поняла не сразу. Но потом до меня дошло, словно что-то щелкнуло у меня в голове. Самаритяне… больше не вернешься домой… мне не разрешают сидеть дома одной… Сара не беспокоилась, что Сьюзан кто-нибудь обидит. Она боялась, что Сьюзан причинит вред сама себе.
– Да вернусь я, – сказала Сьюзан и заплакала.
Беспомощно, трясясь всем телом и зажав рот рукой, Сьюзан плакала посередине нашей кухни. Она отвернулась.
Будь я посмелее, я бы сразу подошла к ней, но меня приковали к месту недоумение и тревога.
Именно из-за этого я потом чувствовала себя виноватой больше всего. Нам всем понадобилось слишком много времени, чтобы подойти к Сьюзан. Наконец Сара с мамой приблизились к ней – а я продолжала стоять как вкопанная. Папа тер лоб пальцами и качал головой.
Вскоре они ушли. Сьюзан словно лишилась воли к борьбе, а Сара наконец почувствовала раскаяние.
– Хочешь поговорить об этом? – спросила мама.
Может, я бы и согласилась, если бы она не спросила самаритянским голосом и с самаритянским выражением лица. Но мне пришлось сказать нет.
Я поднялась в комнату и откопала под слоем учебников на кровати свой телефон. Набрала сообщение для Сьюзан и отправила.
22:49
Мне так жаль. В следующий раз уходи через окно. х х х
22:59 Не вини себя. Ты не виновата. х 23:00 У тебя все в порядке? х
23:04 Нет. 23:05 Хочешь, обсудим? х 23:09
Никогда. Правда, никогда. Мы можем вообще это не вспоминать, пожалуйста?
23:10 Что не вспоминать? 23:11:) Люблю тебя.
Часть III
14
За неделю до Рождества Тэрин рассталась с бойфрендом. Казалось, это удивило меня одну.
– А я как раз думала недавно, что они теперь меньше времени проводят вместе, – сказала мама.
Мы вдвоем паковали подарки моим двоюродным братьям и сестрам, а Тэрин в гостиной рыдала по телефону своей подруге.
– Но они встречались два года. Разве это ничего не значит?
– Большую часть этих двух лет они были счастливы, – сказала мама. – Думаю, это важно.
Я состроила гримасу.
– Как-то оно того не стоит.
– Почему? – с улыбкой спросила мама. – Потому что заканчивается?
– Ну, типа да.
– Тогда давай не будем праздновать Рождество, – серьезно предложила мама. – Оно ведь тоже заканчивается.
Я закатила глаза:
– Сарказм тебе не идет, мам.
– Моя милая девочка. – Мама приобняла меня за плечо. – Это хороший урок, и его лучше выучить на чужом примере: иногда отпускать людей так же важно, как и держать. Это хорошо, что Тэрин разорвала отношения, если они перестали ее радовать. Я ею горжусь.
– Но она просто зря потратила время.
Меня охватило разочарование.
– И теперь она несчастна. В чем смысл, если в итоге ей пришлось отпустить эти отношения? Разве не лучше быть с кем-нибудь, за кого стоит держаться?
