Мама посмотрела на меня, будто увидела кого-то совершенно незнакомого.
Однако это сработало: она вставила ключ в замок зажигания и завела двигатель. Разговор был закончен.
13
К декабрю я уже вовсю готовилась к экзаменам и едва успевала видеться с семьей – что уж говорить про Рози или Сьюзан. Мы все еще переписывались. Я так привыкла к их разным стилям письма, что мне не нужно было проверять, кто именно мне пишет. Рози всегда отличалась саркастичной жизнерадостностью; Сьюзан писала на самые внезапные темы и легко шутила. Когда я рассказала, что готовлюсь к экзамену по богословию, она какое-то время заваливала меня важными и глубокомысленными вопросами.
Кэдди, скажи: зелень травы, которую ты видишь, та же самая, которую вижу я, или нет?
Кэдди, а ты смогла бы летать, если бы искренне уверовала, что можешь?
Кэдди, что такое жизнь?
Кэдди, а что, если ты сейчас спишь? ПРОСЫПАЙСЯ, КЭДДИ.
И так далее.
В среду вечером в самом начале декабря я отдыхала от подготовки и играла в какую-то невероятно затягивающую игру на ноутбуке, когда телефон рядом начал гудеть. Я рассеянно потянулась к нему, не убирая руки с клавиатуры. До нового рекорда мне оставалось меньше минуты.
Я на ощупь нажала кнопку ответа.
– Алло?
– Эй, это я.
– Кто я? – спросила я.
Пытаясь ответить на звонок, не прерывая игры, я даже не посмотрела, кто мне звонит.
Короткая пауза.
– Я – ну, типа Сьюзан?
– А!
Я механически перевела взгляд на часы – 21:57, – и этого оказалось достаточно. Раздался гулкий сигнал, и на экране замигали до смешного огромные буквы. GAME OVER.
– Черт!
– Что, я не вовремя? – озадаченно спросила Сьюзан. – Это у тебя там горн или что?
– Не, все в порядке. – Я решила проигнорировать второй вопрос. – Как дела?
– Я снаружи.
– Ты о чем? – спросила я, не понимая.
– Ну, у твоего дома. Под окном.
Я сняла ноутбук с коленей и переставила на пол. Переползла по кровати и выглянула в окно. Так и есть: стоит. Увидев меня, Сьюзан помахала.
– Можно поднимусь?
Почему тебе просто не зайти в парадную дверь?
Я ничего не понимала.
– Уже поздно. Не хочу, чтобы твои родители знали, что я здесь.
– Ладно, но как ты тогда поднимешься?
В ответ Сьюзан повесила трубку, показала куда-то жестами – я не поняла, что она имеет в виду, – и скрылась из вида. Через пару секунд ее голова показалась над крышей гаража. За головой последовало все остальное.
Я открыла окно, и она залезла внутрь. Остановившись, чтобы снять ботинки, она спрыгнула ко мне на кровать и широко улыбнулась.
– Привет!
– Привет, – ответила я, сдерживая смех. – У тебя акробатические способности.
– Да, пригождаются в жизни, – ответила Сьюзан.
– Так это… Конечно, я очень рада тебя видеть… – начала я.
– Разумеется! – жизнерадостно подтвердила она.
– Разумеется, – подтвердила я. – Но… почему ты пришла?
– А, мы поругались с Сарой, и мне захотелось куда-нибудь уйти. Ненадолго. Ничего, если я посижу тут? Ты чем сегодня занимаешься?
Она обвела взглядом комнату; ее глаза остановились на моем коллаже.
– Да ничем особенным… – начала я, но она снова меня перебила.
Распахнув глаза, она сказала:
– Ой! Это же я!
Казалось, ее так удивило и обрадовало это открытие, что я рассмеялась.
– А что такого?
Из всех фотографий Сьюзан была только на одной. Мы втроем стояли на скамейке у пирса, изображая трех обезьян: ничего не вижу (я), ничего не слышу (Рози), ничего не скажу (Сьюзан). Мне так понравилось это фото, что я повесила его еще несколько недель назад, когда меня еще бесило делить со Сьюзан даже пространство на фотокарточке.
– Не знаю. – Сьюзан с улыбкой придвинулась поближе, чтобы рассмотреть картинку. – Думаю, я не знала, что достойна места на твоей стене.
Она закатила глаза.
– Боже, звучит просто ужасно. Забудь, что я это сказала.
Мы еще немного поговорили о всякой всячине, пока Сьюзан обходила мою комнату, изучая фотографии и пробегая пальцами по корешкам книг. Наконец она наткнулась на мою коллекцию лаков для ногтей и с надеждой подняла один.
– Можно я тебе накрашу?
Мы уселись по-турецки друг напротив друга: я спиной к стене и с рукой, распластанной на полу. Пока она красила мне первые несколько ногтей, мы сидели в тишине.
– Так вы поругались с Сарой? – начала я наконец.
Она кивнула. Я вспомнила первый раз, когда увидела Сару: когда они со Сьюзан забрали меня и отвезли к Рози, еще в сентябре. Тогда мне казалось, что они подружки. Что же случилось?
– Я думала, вы ладите.
Сьюзан выбрала лак из набора, который подарила мне Тэрин пару лет назад, а я его даже ни разу не открыла, храня верность розовым тонам.
– Ага, ладили, – сказала Сьюзан.
Лак был цвета морской волны, с блестками.
– Сара очень милая. Поначалу с ней было странно, но я думаю, мы обе привыкали друг к другу. Но когда я увидела папу… ну, в кинотеатре?
Я кивнула.
– Это все изменило. Меня так пробрало… Я пыталась вести себя как обычно, но у меня не получается.
Я нерешительно помолчала.
– Можно мне кое-что спросить?
Она слегка наклонила голову, но я увидела, как на ее лицо заползла улыбка.
– Можешь спрашивать меня о чем угодно, Кэдс.
Опять тишина. Потом она подняла на меня взгляд и улыбнулась шире.
– Давай, спрашивай.
– Почему это все изменило? – послушно спросила я.
Она склонила голову.
– Оказалось, она знала, что он в Брайтоне. И она мне не сказала.
– Ох, – тихо ответила я.
– Говорит, они все решили не говорить мне, потому что шансы, что я на него наткнусь, были ничтожно малы. Но это случилось. И это было… я не знаю, как описать. Какой-то ужасный шок. Понимаешь, я доверяла ей, а теперь чувствую, что не могу. Я думала, она на моей стороне.
– Она на твоей стороне, – сразу же ответила я.
Сьюзан покачала головой:
– Нет.
Она сосредоточилась на моем указательном пальце и принялась размазывать лак. Я уже собиралась сменить тему, как она заговорила снова:
