Я не знала, следует ли задавать такие вопросы, но не могла удержаться:
– Ты знала, что он придет?
Она яростно потрясла головой.
– Боже, нет. Я не могу… – Она замолчала, сделала резкий вдох, потом продолжила: – Я не знаю, что он там делал… не знаю, почему я не знала, что он придет. Наверно, на этой неделе проходит конференция. Раньше он постоянно разъезжал по всяким конференциям. Ну, по работе, понимаешь? – Она прикрыла глаза, снова раскрыла их и вздохнула. – Боже, никак не забуду, как он на меня посмотрел.
– Ты думала, все изменилось? – осторожно спросила я.
– Да не то чтобы. Но всегда же надеешься, понимаешь?
Я совершенно не понимала. И слава богу.
– Ты поэтому переехала? Чтобы все изменилось?
– Нет. Мы переехали, потому что иначе я бы умерла, – резко ответила Сьюзан, все еще не глядя на меня. – Если бы что-то и поменялось, это было бы приятным дополнением. Если бы он внезапно все понял и перестал обращаться со мной, словно это из-за меня все проблемы в его жизни.
Она опять прикрыла глаза, слегка покачала головой и вздохнула.
– «Пенни Лейн» – его любимая песня у «Битлз», и я пошла, купила ноты и повесила их на стену. Может, я такая же долбанутая, как он.
– Да непохоже, – сказала я, пытаясь ее успокоить.
Видимо, такова моя роль в нашем разговоре.
К моему удивлению, она рассмеялась.
– Господи боже. Спасибо тебе! Можешь записать, чтобы я повесила эти слова на стену?
То ли она смеялась надо мной, то ли говорила серьезно. Я что, сказала что-то нелепое? Откуда мне знать! Жаль, что Рози здесь нет. Даже когда она вела себя как заноза в заднице, мне было легко с ней разговаривать.
Я все еще пыталась понять, что изобразить на лице, когда Сьюзан швырнула мне листочек с липким краем с ручкой. Значит, это она серьезно.
Я помедлила, а потом начала писать. Я решила, что больше не буду выуживать из нее факты о прошлом и сосредоточусь на какой-нибудь безопасной песне.
– А какая у тебя любимая песня «Битлз»?
– «Here Comes the Sun», – ответила она не задумываясь. – Но еще мне очень нравятся «Across the Universe» и «Blackbird». А у тебя?
– «Let It Be», – сказала я лишь потому, что она первой пришла мне на ум.
– Что, серьезно? – Вид у нее был разочарованный. – Все ее называют.
– Нет, только те, которые не выбирают «Here Comes the Sun».
– Туше.
Сьюзан расплылась в улыбке. Впервые со времени ухода из кино к ней вернулась былая оживленность. Я мысленно сделала пометку: в случае сомнений говорить про «Битлз».
Она прилепила листок на стену, совсем рядом с нотами к «Penny Lane». Сьюзан все еще улыбалась.
– Какая честь оказаться на твоей стене, – сказала я, оглядывая жизненный хаос, творящийся у нее в комнате и совершенно необъяснимо включающий теперь и меня.
Ответить она не успела: раздался звук открывающейся двери. Потом дверь закрылась, и по коридору послышались шаги.
– Сьюзи?
– Мы здесь, – откликнулась Сьюзан.
Из-за двери показалось обеспокоенное лицо Сары. Волосы у нее намокли.
– Как ты? – Она зашла в комнату и слегка откинула голову, чтобы стряхнуть капли с волос.
– Ты слышала? – спросила Сьюзан, избегая ответа.
В ее голосе было что-то, чему я не находила имени.
– Твой папа позвонил твоей маме, а она позвонила мне.
Сара посмотрела на меня и улыбнулась, но лицо ее оставалось напряженным.
– Привет, Кэдди.
– Мне, наверное, пора, – сказала я.
Вероятно, Сара хочет поговорить со Сьюзан. Не буду им мешать.
– Я тебя отвезу, – предложила Сара.
– Нет, спасибо, – на автомате ответила я, – тут недалеко.
– Но ты видела, какой там дождь? – возразила Сара, показывая на свои намокшие волосы. – Нет, одну под дождем я тебя домой не отпущу.
– Может, останешься на ужин? – предложила Сьюзан. – К тому времени дождь наверняка закончится.
– Уверена, что Кэдди пора домой, – выразительно ответила Сара.
Сьюзан проигнорировала ее слова и устремила на меня взгляд, полный странной надежды.
– Останешься?
Я вспомнила, как она сжала мою руку на скамейке, словно я была последним спасательным тросом на тонущем корабле. Посмотрела на исписанную моим почерком желтую бумажку у нее на стене.
Я осталась на ужин.
На этой неделе в школе проходило два вечера открытых дверей, поэтому я была слишком занята и не могла повидаться с Рози и Сьюзан до следующих выходных. Вечера открытых дверей в школе Эстер проводились по средам и четвергам и вызывали невероятный ажиотаж. Всем одиннадцатиклассницам полагалось на них присутствовать, да еще при полном параде. Нам с Кеш поручили следить за группой неуклюжих, строптивых девятиклассниц в кабинете английского языка.
Когда я, усталая до смерти и с пересохшим от бесконечных разговоров горлом, добрела до дома, то увидела на «Фейсбуке» длинную переписку Рози и Сьюзан. Они обсуждали планы на выходные. Рози хотела куда-нибудь сходить; Сьюзан хотела посидеть дома. Я прочла все сообщения до последнего, и это вернуло меня в реальный мир из замкнутой вселенной школы Эстер. Они договорились пойти в пятницу на день рождения к школьной подруге – к счастью, я не была туда приглашена, – а потом провести вечер субботы дома. Сьюзан предложила испечь что-нибудь у нее, потому что так Сара сможет тоже куда-нибудь сходить, не беспокоясь за племянницу. Идея печь печеньки в субботу вечером была такой неожиданной, что я умилилась.
Когда девчонки дошли до этого пункта в планах на выходные, они перестали обмениваться колкостями и вместо этого стали донимать уже меня. «Кэдди? Ты с нами? КЭДДИ!»
Наконец я написала им, что согласна. Какое-то время я еще сидела в пустой комнате, тупо улыбаясь сама себе.
10
Когда я пришла к Сьюзан в субботу, Рози уже была там. Они сидели рядышком за кухонным столом, внимательно изучая книгу рецептов.
– Сьюзи, у вас все есть, ничего больше не нужно? – спросила Сара.
Судя по выражению на лице Сьюзан, спрашивала Сара далеко не в первый раз. Странно было слышать, как она обращается к ней «Сьюзи». Как-то ей не подходило.
– Да, все есть, – подтвердила Сьюзан.
Улыбнувшись мне, она спросила, уже гораздо бодрее:
– Ну что? Готова печь?
– Классная куртка, – сказала Рози, когда я села на табурет с ней рядом. – Это от Тэрин?
– Ага, от нее. – Я склонилась над столом и пододвинула книгу к себе, чтобы посмотреть. – Что будем готовить?
