Голова Фрегора мгновенно схлынула, расходясь волнами по блюду.
Дверь, за которой стояла Уна, раскрылась, и невидимая сила втолкнула её в комнату. Девочка оказалась прямо напротив Ладо и филина, не успев даже испугаться. Уна окинула взглядом комнату и посмотрела себе под ноги – её туфли наполовину скрылись в пушистом травяном ковре.
Ладо оглядела её с ног до головы и покачала головой:
– Ох ты, боль, больнее нет…
Она подошла к Уне и протянула ей руку. Нефритовые браслеты на ней негромко загремели. Рука Ладо была мягкой и очень тёплой, даже горячей.
Уна утёрла рукавом слёзы с раскрасневшихся щёк и вымолвила:
– Извините. Я… Там было очень холодно… Я никому не скажу, правда.
Филин недовольно затрепетал крыльями и уставился на девочку.
– Ничего, – улыбнулась Ладо.
В её глазах Уна увидела какую-то бесконечную доброту и мудрость.
Женщина легонько махнула рукой, и ближайший к девочке стул, словно сказочный конь, отступил от стола всеми четырьмя ножками и развернулся к ней так, словно приглашал сесть на него.
Уна поколебалась, но села.
– Вы волшебница? – только и сумела вымолвить она.
Ладо не ответила. Она подошла к шкафу с чашками и блюдцами, открыла дверцу и достала одну маленькую фарфоровую чашечку и небольшой чайничек.
– Я… – Уна было хотела выпалить всё, что было у неё на душе. Рассказать о Моране, о сердцах родителей и том ужасе, что она испытала, но Ладо остановила её взглядом.
Уна сразу поняла, что каким-то образом этой женщине уже всё известно. И Уна не решилась продолжать.
Затаив дыхание, она стала наблюдать за неторопливыми движениями хозяйки этого странного дома.
Ладо налила в чашку прозрачный ароматный напиток и поставила её перед Уной. Ноздри девочки расширились, она втянула в себя бодрящий запах, исходящий от напитка.
– Иногда лучше руку потерять, чем чувствовать это, – сказала Ладо. – У тебя боль такой силы, что я боюсь, твоё сердце не выдержит. А ведь тебе ещё жить. И жить долго.
Уна совсем не понимала её.
– Твоей вины нет в том, что случилось, – продолжила женщина в белом платье. – Запомни это.
– Да, но Морана…
– Послушай, – остановила её Ладо. – Не в силах ребёнка изменить то, что порой и взрослые изменить не могут. Но вины твоей здесь нет. Ты понимаешь меня?
– Я хочу всё исправить, – выпалила Уна.
Фарфоровая чашечка приподнялась над столом и приблизилась к девочке.
– Это чай забвения. Выпей его, и боль твоя уйдёт, – сказала ей Ладо.
Уна взяла чашечку в руки. Теплый фарфор согрел ей руки.
– Я хочу вернуть всё назад. Как было.
Ладо вздохнула:
– Так не бывает, милая.
– Но… ведь вы сделаете так, чтобы мои родители вспомнили меня?
– Если сделаешь хотя бы три глотка, то они вспомнят тебя, – пообещала Ладо.
Улыбка осветила испачканное лицо Уны, но тотчас же угасла.
– А их сердца? – встревожилась девочка.
– Не нужно будет никуда идти. Встречаться снова с Мораной. Ты забудешь обо всём, что случилось этой ночью. Вернёшься домой и будешь жить обычной жизнью обычного ребёнка, – заверила её Ладо.
Уна ещё больше обрадовалась. Она поднесла чашку к губам, но вдруг остановилась. Ей захотелось сделать ещё одно маленькое уточнение.
– А мои родители? Они снова будут вместе, да?
Лицо Ладо помрачнело.
– Нет, Уна. Это единственное, чего я не могу тебе обещать.
– Но почему?
– Потому что ты можешь изменить только свою судьбу, но не чужую.
Уна остановилась.
– Я так не хочу! – Она поставила чашку на стол и снова готова была расплакаться. – Что плохого в том, что я хочу, чтобы мои родители снова были вместе?
– Жизнь даёт тебе испытания, чтобы сделать тебя лучше. Чтобы ты могла увидеть её с другой стороны. Чтобы ты стала мудрее.
Лицо Уны искривилось от гнева.
– Я не буду пить этот дурацкий чай! Мои мама и папа снова будут вместе!
Ладо склонила голову:
– Каким образом?
– Я… Я не знаю. Я что-нибудь придумаю.
Вдруг в голове девочки прозвучали отпечатавшиеся в памяти слова Фрегора: «Она бы всё на свете отдала за него». Глаза Уны расширились от возбуждения.
– Амулет! Он сказал, что Морана всё на свете готова… – Уна захлёбывалась от волнения. – Если я принесу ей этот Амулет… Она ведь отдаст сердца, правда? Тогда я смогу всё вернуть назад!
– Амулет у Морока, – ухнул филин.
Уна боязливо поглядела на него. Необычная птица внимательно изучала её своими большими жёлтыми глазами. Но спасительная мысль уже завладела Уной.
Она затараторила, боясь, что её снова перебьют:
– А если я найду этого Морока? Я попрошу у него Амулет и принесу его Моране. Ведь так можно?
Уна с надеждой посмотрела на Ладо.
Та покачала головой:
– Ты не понимаешь, о чём говоришь.
Лицо Уны запылало от волнения.
– Но ведь если она всё на свете готова отдать за эту вещь, она ведь вернёт им сердца? Правда? Ну правда ведь?
Ладо не отвечала.
– Почему вы молчите?!
– Это иллюзия, дитя моё.
– Я не понимаю, – нахмурилась девочка.
– Ничего этого не будет, – спокойно ответила Ладо. – Морок так или иначе передаст Амулет Моране. И ничто его не остановит.
– Но я… я попрошу. Я всё сделаю!
Ладо усмехнулась. Очень мягко – наивность девочки её умиляла, но она чувствовала, что её маленькое сердечко разрывается от боли, и ей было её искренне жаль.
– Милое дитя!
– Я не ребёнок!
– Уна, есть вещи, которые изменить невозможно. Даже если очень хочется.
– Но почему?
– Даже если ты отправишься в Тёмный Мир, к Мороку, попытаешься найти Амулет, поверь мне, тебе будет только больнее. Ты потеряешь больше. Потеряешь то, что потом никогда не сможешь вернуть.
Уна сдвинула брови.
– Всё равно!
– Не упрямься.
– Я просто хочу всё вернуть назад, – настаивала девочка.
– Это невозможно. К сожалению, – терпеливо отвечала Ладо.
– Возможно! Возможно! Ясно вам?! – Уна сжала кулаки и с вызовом посмотрела на неё. – Я сделаю это!
– Ты не понимаешь, какой выбор ты делаешь, – чуть громче, с нотками раздражения произнесла Ладо. – Я пытаюсь помочь тебе, – чуть мягче добавила она. – Не ты первая, кто проходит через это. И не последняя… Я помогу тебе унять боль. Пройдёт время, всем станет легче. Твои родители снова смогут обрести счастье. И ты можешь быть счастлива в новой семье.
