Когда я проснулась, за окном уже стемнело. Окна были открыты, и я вдруг ощутила благоухание, которое бывает лишь от цветущих роз. Неужели, пока меня не было, наш розарий зацвёл?
Как была, в длинной сорочке, я бросилась к подоконнику. И увидела жёлтые чайные розы, полураспустившиеся вдоль горки, алые кусты и горсти розовых бутонов, закрывшихся на ночь.
Я должна была их увидеть! Должна была вдохнуть их все и каждую!
Забыв об обуви, я залезла на подоконник, оценила расстояние от второго этажа до земли и, поднатужившись, перепрыгнула на крепкую ветку. Встала босыми пятками на нижнюю ветку и оттуда уже соскользнула в мокрую траву.
Розы пахли одуряюще. Луна освещала сад, и сейчас мне совершенно не верилось, что совсем недавно были какие-то дуэли, погони и плен. Всё осталось позади. Преступники – в тюрьме, мы – дома, а справедливость… хм… ну…
– Решили заняться садоводством на ночь глядя?
Мой муж стоял, прислонившись к стройному стволу вишни, и глядел на меня с привычной иронией во взгляде.
– Вам ужасно идут шрамы, – проронила я.
– Вообще-то не очень. – Лорд Таннис устало потёр лоб. – Мы весь день обсуждали с Гранамом и кабинетом министров возможные последствия инцидента с Хмалем, и было трудно не заметить, что моё прежнее лицо им нравилось больше.
На нём была тонкая белоснежная рубашка и простые брюки. Пиджак и галстук он, похоже, уже успел оставить в кабинете.
– Но мне вы нравитесь, – заметила я, подступая ближе.
– Потому что вы привыкли ко мне и к моей потрясающей харизме, – невозмутимо парировал муж. – Кабинет министров, кстати, тоже удалось убедить. Но это утомительно – каждый раз быть втройне обаятельным, завораживать, увлекать, манипулировать… Я всё же дипломат, а не актёр.
– А дипломаты не должны быть актёрами?
– Дипломаты не должны быть податливы к манипуляциям, – мягко сказал лорд. – Иначе это очень плохие дипломаты.
– Тогда вы, должно быть, отвратительный дипломат. – Я сделала ещё шаг вперёд. – Потому что я манипулирую вами как хочу.
Лорд тихо засмеялся:
– Правда?
– Совершенно точно.
Мы остановились напротив друг друга.
– Думаете, мы вылечим ваши шрамы? – тихо спросила я.
– Уверен в этом, – мягко сказал он. – Но, скорее всего, придётся набраться терпения. Лиза… помните, я говорил вам, что я не очень-то мистически настроенный человек?
– Конечно.
– Но звезда действительно вела меня к вам. Верьте или нет, я был уверен, что это она подсказала мне путь. И когда мы вернулись домой, а вы рухнули без задних ног, храпя, надо сказать, на весь дом…
Я чуть не стукнула его кулаком.
– Я не храплю!!!
– Ну да, ну да, конечно. Так вот, пока вы спали, я спустился в подвал. Наша звезда жива. Она тёплая на ощупь, но она дремлет. Сияния почти нет, лишь пара искр.
– Думаете… думаете, она помогла нам и истощила свои силы? – прошептала я. – Навсегда?
– Вряд ли навсегда, – с иронией улыбнулся муж. – Ведь вы так нежно меня любите.
– Пфф! Я этого не говорила!
Выражение глаз мужа сделалось серьёзнее:
– Но надолго. А это значит, что я буду ходить с тростью, упражняться и учиться жить со шрамами. Может быть, год, может быть, больше. Но мы справимся, Лиза.
– Точно? – с подозрением спросила я.
– Ну, может быть, придётся подтянуть пояса, заменить черничное варенье на клюквенное…
– Эй! Оно кислое! Я терпеть его не могу!
– А вот придётся, – крайне злорадно сообщил лорд.
Я вздохнула:
– Я понимаю. И… меня не волнуют ваши шрамы, если вы этого ещё не заметили. Я вас люблю, между прочим! Ну, так… немножко.
Лорд моргнул. Кажется, я впервые видела его растерянным:
– Немножко?
– Чуть-чуть, – решительно кивнула я. – Самую капельку. А то знаю я вас! Как только поверите, что я без вас не могу, сразу пуститесь во все тяжкие и начнёте гонять голых любовниц туда-сюда. Не выйдет!
Лорд рассмеялся. И притянул меня к себе.
– Лиза, – прошептал он. – Как же безумно, безумно хорошо, что ты жива и здорова.
– А могло быть по-другому? – сонно проворчала я, устраиваясь поудобнее у него на плече. – Вы же меня спасли. Правда, теперь про нашу звезду все знают…
– Вот тут вы ошибаетесь, – возразил лорд, и я удивлённо заморгала. – Знают о другой звезде: о звезде вашего отца, лорда Чилтона. Та звезда снова погасла, и неизвестно, загорится ли вновь. Но о нашей звезде, уверяю вас, не знает никто.
– Кроме Патриса, который хочет осчастливить ей всё человечество, – проворчала я.
– Патрис дал нам время, и он далеко, – успокаивающе произнёс лорд. – Время подумать о нём настанет, но не сейчас.
Его пальцы защекотали прядь у меня за ухом.
– Сейчас мы вместе.
Я вложила свою руку в его.
– Пойдёмте смотреть на розы? – предложила я. – За нами ведь никто не будет подглядывать?
– Охрана наблюдает за подступами к саду, но не за самим садом. А уж Росситер и Клара точно любопытством не отличаются.
Я почувствовала, как широко ухмыляюсь. А в следующую секунду мой муж подхватил меня на руки так, что лёгкая ночная рубашка задралась куда выше колен, и, бережно придерживая, понёс по дорожке.
Опустил он меня только между кустов золотистых роз, посадив прямо в траву. Я протянула руку к одной из них, нежно-персиковой, с розовой каймой, вдохнула – и мне показалось, что по щекам сейчас потекут слёзы. Нежная горечь, пьянящий аромат… если бы любовь было можно выразить языком ветра, розы и заката, это была она.
– Как вы думаете, – хрипло произнесла я, поднимая взгляд на мужа, – дипломат должен быть романтиком?
Тихий смех был мне ответом.
– Думаю, он должен быть в первую очередь талантливым охотником. Знающим свой лес, своих коней, свою добычу… – лорд опустился передо мной на колени, – и свою охотничью свиту, с которой его ждёт удача. Вы будете моей свитой и моим личным секретарём, миледи Таннис?
