В доме Тэйеров все притихли; потрясенные близняшки увидели,
как Вард вносит Энн в дом, но не поняли, почему она такая толстая, а когда
сестра встала на дрожащие ноги и они заметили торчащий живот, Ванесса
вскрикнула, а Валери не могла поверить своим глазам.
– Что теперь будет? – спрашивали они вечером Фэй,
а та молчала, подавленная безумной усталостью. Она и сама не знала ответа на
вопрос дочерей.
Наутро Фэй повезла Энн к доктору и с облегчением услышала,
что он не нашел следов насилия, девочка все делала по своему желанию. Он
подсчитал, что ребенок должен родиться двенадцатого октября, недель за шесть
она оправится, и если роды состоятся вовремя, она сможет вернуться в школу
после рождественских каникул. Энн потеряет ровно год и закончит восьмой класс
после рождения ребенка, а на следующий год пойдет учиться дальше. Мать с
доктором так легко говорили об этом, а Энн молча смотрела на них. Конечно,
время для аборта упущено, это было бы самым простым решением проблемы, в случае
если бы девочка согласилась, но Фэй не сомневалась, что уговорила бы дочь.
Неизвестно, сколько наркотиков она приняла после зачатия и каково их действие.
Но даже если ребенок родится с отклонениями, множество бездетных пар будут
счастливы усыновить его. Хейт-Эшбури для них истинное благо, там появлялись на
свет дюжины детей, годных для усыновления, их рожали девочки из семей среднего
класса от мальчиков своего круга, и им не нужны были эти отпрыски. Они хотели
свободы, наслаждения солнечными днями, миром и любовью без груза
ответственности. Доктор был счастлив помочь. Даже в Лос-Анджелесе он знал
четыре таких пары. Они полностью обеспечат ребенка, у них прекрасные дома. Что
может быть лучше для Энн? Она снова вернется к жизни четырнадцатилетней девочки
и все забудет. Фэй и доктор улыбались, а Энн смотрела на них в ужасе, еле
сдерживая крик.
– Вы хотите отдать моего ребенка? – Она заплакала.
Фэй попыталась обнять ее, но та оттолкнула мать. – Я никогда этого не
сделаю, никогда! Вы меня слышите? – Но Фэй не сомневалась: они заставят
ее. Не нужен ей дебил, отравленный наркотиками, который всю жизнь будет
напоминать им о том, что нужно поскорее забыть. Они с доктором обменялись
многозначительными взглядами. Впереди четыре с половиной месяца, за это время
они убедят Энн, что это для нее лучший выход.
– Позже ты совсем иначе на все посмотришь. Это счастье
– отдать его в хорошие руки. Он не может родиться нормальным. – Фэй
пыталась говорить спокойно, но ею овладевала паника. А если дочь снова сбежит?
Вдруг опять заупрямится? Кошмар, похоже, продолжался. По дороге домой Энн,
забившись в дальний угол машины, смотрела в окно, а слезы текли по лицу.
Затормозив около дома, Фэй подала дочери руку, но Энн оттолкнула ее, даже не
взглянув на мать.
– Дорогая моя. Нельзя его оставлять. Он разрушит твою
жизнь. – Фэй говорила твердо, не сомневаясь в своей правоте. И Вард
согласен с ней, Энн это знает.
– Ты имеешь в виду свою жизнь? И жизнь отца? – Энн
в упор посмотрела на мать. – Тебе просто стыдно, что я беременна, вот и
все. Ты хочешь все скрыть. Куда же ты денешь меня на эти четыре месяца? Будешь
прятать в гараже? Делай все, что угодно, но я никому не отдам моего
ребенка. – Она выскочила из машины.
Фэй, потеряв контроль над собой заорала на дочь. В последние
дни, да что там дни – в последние месяцы – на нее слишком много свалилось.
– Мы можем сделать все, что захотим! Тебе еще и
пятнадцати нет! – Она ненавидела себя за такие слова, и днем Энн снова
ушла из дома. Но на этот раз к Лайонелу. Она сидела на кровати и рыдала,
рассказывая им с Джоном, что случилось.
– Я не дам забрать у меня ребенка… Не позволю… Не
хочу… – Она сама еще ребенок, и трудно представить ее с младенцем на
руках. Лайонел не знал, как ей объяснить, что он согласен с матерью. И Джон
тоже. Вчера ночью они говорили об этом, шепчась в постели, чтобы не услышали
соседи. В отеле было куда как лучше. Теперь не только Энн, но и они столкнулись
с реальностью.
– Детка. – Лайонел сочувственно смотрел на Энн,
нежно сжав ее руку. Точно так же, как мать. Но Энн никогда не желала признавать
их сходство. Если бы она это видела, то любила бы его меньше. – Может, они
и правы. Это ведь ужасная ответственность, понимаешь? И, знаешь, нечестно
взваливать ребенка на отца с матерью.
Но об этом Энн уже думала.
– Тогда я найду работу и сама буду заботиться о нем.
– А пока ты на работе, кто останется с ним? Понимаешь
теперь? Детка, тебе ведь нет и пятнадцати лет…
Энн заплакала.
– Ты говоришь, как они…
Раньше Лай никогда так не вел себя. От брата Энн даже это
могла вынести, однако взглянула на него с отчаянием.
– Лай, но это же мой ребенок. Я не могу его отдать.
– Но когда-нибудь у тебя будут другие дети.
– Ну и что? – Она испуганно посмотрела на
брата. – А что, если бы они отдали тебя, решив, что когда-то появлюсь я?
Он едва не рассмеялся над таким аргументом, но удержался и
нежно посмотрел на сестру.
– Я думаю, тебе стоит еще подумать. Не торопись с
решением.
По возвращении домой Энн поругалась с Вэл: та потребовала,
чтобы Энн не выходила из своей комнаты, когда приходят ее друзья.
– Надо мной будут смеяться в школе, если узнают, что ты
в положении. Да и ты сама пойдешь туда через год. Тебе вряд ли захочется
огласки.
Фэй упрекнула Вэл за жестокость, но было поздно. Энн после
обеда ушла к себе и упаковала вещи. А в десять снова стояла в комнате Лайонела.
– Я не могу с ними жить. – И объяснила, почему. Он
вздохнул, понимая, как ей трудно. Но Лай мало чем мог помочь. На ночь он
уступил сестре свою постель, пообещав завтра во всем разобраться, а сам
позвонил Фэй и сказал, что Энн у них, она тут же сообщила Варду, и Лайонел
понял, что отец, вероятно, сегодня будет ночевать дома. Соседям Лайонел сказал,
что устроится на полу, но, конечно, ночевал у Джона, попросив Энн быть
поосторожнее – ведь их товарищи не знают, что они голубые. Наутро все трое
вышли на прогулку, и его смутили вопросы сестры. Но Лай пытался быть честным.
– Вы действительно спите с Джоном каждую ночь?
– Да.
– Как муж и жена?
Лайонел краем глаза увидел, как покраснел Джон.
– Что-то в этом роде.
– Странно, – спокойно сказала она, и Лайонел
рассмеялся.
– Ну, так уж случилось.
– Не понимаю, почему люди так плохо к этому относятся.
Например, отец. Если вы любите друг друга, какая разница, кто вы такие –
мужчина и женщина, две женщины или двое мужчин.
Лай, вспомнил рассказы полицейских и подумал, что, наверное,
в секте она и не такое видела. Может быть, и у нее есть гомосексуальный опыт.
Но он ни о чем не спросил сестру, тем более что она там постоянно жила под
действием наркотиков. И участвовала в групповом сексе. Это совсем не то, что у
них с Джоном, между ними самое искреннее чувство, настоящая любовь. Лайонел
посмотрел на сестру: то ли женщина, то ли ребенок…
