День Благодарения Лайонел провел в кругу семьи, чувствуя
себя чужим, взрослым, и с удивлением обнаружил, что ему не о чем говорить с
домашними. Он молча слушал остальных, Грег дурачился, как дитя малое, а
близняшки вообще показались свалившимися с Луны. Лай был не в состоянии
отвечать на вопросы родителей и выносил только Энн. После ужина он с
облегчением понял, что теперь может ехать к Полу. Сказав родителям, что
отправляется на озеро Тахо с друзьями, он все выходные проводил в доме Пола. У
него было несколько недель, свободных от съемок, и оба отдыхали.
Вскоре подошло Рождество. Лайонел купил подарки и решил днем
заехать на съемки. Пол был в своей уборной.
Родителей, судя по всему, поблизости не было. Лай сразу
направился в маленькую, хорошо знакомую комнатенку и плюхнулся в кресло. Пол
курил марихуану и предложил Лаю. Юноше не нравилось курить, он затянулся и
вернул обратно. Оба улыбались, глядя друг на друга. Пол дотронулся до его
бедра.
– Ох, если бы мы сейчас были дома…
Они рассмеялись. Им было очень легко друг с другом. В такие
моменты они забывали, что надо скрывать свои отношения. Пол наклонился к
Лайонелу, и они поцеловались.
Ни тот, ни другой не заметили, как открылась дверь, но
Лайонелу послышался чей-то голос. Он оторвался от Пола и увидел в дверях Фэй с
застывшим, потрясенным лицом. Ее глаза были полны слез.
Лайонел вскочил, Пол медленно поднялся, и все трое
уставились друг на друга.
– Мама, пожалуйста…
Лайонел протянул к ней руки, и к горлу подступил комок. Он
чувствовал себя убийцей, но даже шага навстречу ей не сделал. Фэй стояла как
вкопанная, смотрела на них обоих, а потом медленно опустилась в кресло. Ноги не
держали ее.
– У меня нет слов. Сколько времени это длится? –
Она смотрела то на Лайонела, то на Пола.
Пол не хотел усугублять положение. Поэтому первым заговорил
Лайонел, безвольно опустив руки.
– Пару месяцев… Извини, мам… – Он заплакал, и
сердце Пола дрогнуло. Он стоял рядом и смотрел на Фэй. Он должен быть рядом с
мальчиком, чтобы поддержать его в эту минуту, но понимал, какова может быть
цена. Фэй способна в мгновение ока поломать его карьеру… Безумие – увлечься ее
сыном, и сейчас он жалел об этом. Но слишком поздно. Беда уже случилась.
– Фэй, никто никого не обидел. И никто ничего не знает.
Мы никуда вместе не ходим. – Пол понимал, что это не особенно утешит ее.
Она посмотрела на него.
– Это твоя идея, Пол?
Фэй хотелось его придушить, но она понимала, что Пол виноват
лишь отчасти, и, убитая горем, перевела взгляд на залитое слезами лицо сына.
– Лайонел… такое… раньше с тобой случалось? Она не
знала, как спросить, и имела ли вообще право спрашивать. Лай мужчина, и, будь
Пол девушкой, она вряд ли выясняла бы подробности. Их связь пугала. Фэй почти
ничего не знала о гомосексуализме, да и не хотела знать. В Голливуде много
голубых, но Фэй никогда не интересовалась – кто с кем… И вдруг среди них
оказался ее сын… Ее сын только что целовался с мужчиной. Фэй вытерла слезы и
снова посмотрела на обоих. Лайонел, вздохнув, сел напротив.
– Мам, это впервые. Ну, я имею в виду с Полом. И он не
виноват. Я всегда был такой и всегда в душе это знал, только не понимал, что с
собой делать, а он… – Лай запнулся, поглядел на Пола с благодарностью, а
Фэй ощутила дурноту… – Он сумел сделать это так нежно, что я не мог, да и
не хотел устоять. Я такой, какой есть. Возможно, это совсем не то, чего ты
ожидала от меня, но ты ничего не смогла бы изменить. – Он подавил
рыдания. – Может, ты никогда не сможешь снова полюбить меня, но я так хочу
надеяться, что ты все же простишь меня… – Он подошел к ней, обнял,
зарывшись лицом в ее волосы. В глазах Пола тоже стояли слезы, и он отвернулся.
В такое положение ему никогда не приходилось попадать. Лайонел снова взглянул
на Фэй… – Мама, я люблю тебя… и всегда любил… и всегда буду… Но Пола я
тоже люблю.
Это был самый решающий момент в его жизни, другого не будет.
Именно сейчас он должен отстоять себя, даже независимо от того, сколько боли
причинит матери. Фэй обняла сына, прижала к себе, поцеловала в лоб. Наконец
взяла его лицо в ладони и печально посмотрела в глаза. Да, для нее он все еще
маленький мальчик, каким был все эти восемнадцать лет. И она очень его любила.
– Я люблю тебя такого, какой ты есть, Лайонел. И всегда
буду любить. Помни это. – Она не отрывала от него взгляда. – Неважно,
что случилось с тобой и что будет дальше. Я всегда рядом. – Она посмотрела
на Пола, и Лайонел улыбнулся сквозь слезы. – Я хочу, чтобы ты был
счастлив, вот и все. И если такова твоя жизнь – я ее принимаю. Но будь
осторожен и благоразумен; думай, с кем встречаешься и как справляешься с собой.
Ты выбрал трудный путь.
Лай уже и сам догадывался об этом, но с Полом так легко,
гораздо легче, чем прятаться от самого себя. Фэй встала и посмотрела на Пола
влажными от слез глазами.
– Я только одного хочу от тебя, Пол: никому не говори.
Не разрушай его жизнь. Может быть, он еще передумает. Дай ему шанс.
Пол молча кивнул. Фэй снова оглянулась на сына.
– И не рассказывай отцу. Он ни за что не поймет…
Лайонел судорожно проглотил слюну.
– Я знаю… Я… Я не могу поверить… Какая же ты
замечательная, мам… – Он вытер слезы, и Фэй улыбнулась ему.
– Так уж вышло, что я тебя очень люблю. И отец
тоже. – Она печально вздохнула, глядя на обоих мужчин. Непонятно. Оба
такие красивые, такие по-мужски зрелые, такие молодые. Какая ужасная, напрасная
трата сил, что бы там ни говорили. Она бы никогда не поверила, что подобная
жизнь может кого-то осчастливить. Уж конечно, не ее сына. – Твой отец
никогда не поймет, как бы он тебя ни любил. – Помолчав, она нанесла самый
тяжелый удар: – Это убьет его.
Лайонел снова всхлипнул:
– Я знаю.
17
Фильм закончили через пять дней после Нового года, и
заключительный вечер был прекраснее всех, какие Полу когда-либо доводилось
видеть. Празднество длилось почти всю ночь. Расставаясь, все целовались,
обнимались, плакали. Что же до него, то он почувствовал облегчение. Какой бы
понимающей ни казалась Фэй, в последнюю неделю с ней стало трудно работать. Он
постоянно был в напряжении, и это сказывалось на работе, правда, основные
сцены, к счастью, были давно отсняты.
Пол подозревал, что и Фэй ощущает то же самое, и очень
нервничал. В последнее время он неоднократно задавал себе вопрос: даст ли она
ему когда-нибудь еще роль? Пол с удовольствием работал с ней, но в глубине души
чувствовал себя предателем. А может, так оно и есть. Наверное, ему надо было
бежать от ее сына, но юноша так красив, свеж, молод; и Пол убедил себя, что
влюбился. Сейчас он думал иначе. Лай – славный мальчик, но слишком юн для него,
слишком наивен, простодушен. Лет через десять ему цены не будет. Но с некоторых
пор Пол чувствовал себя с ним отчасти по-отцовски, ему уже было мало общения
только с Лайонелом, он заскучал по старым друзьям, по пирушкам и оргиям. Время
от времени ему надо «выпускать пар». А жизнь, которую он вел сейчас, казалась
чересчур уравновешенной, слишком спокойной – сидеть вечерами дома и смотреть на
огонь осточертело. Секс, конечно, был очень хорош, особенно в последнее время,
когда он помогал себе амилнитритом, но Пол понимал, что долго это не продлится.
Кстати, до сих пор у него ни с кем не было длительной связи.
