– И о чем ты обычно мечтала, любовь моя? – Он
поцеловал ее в шею и взял за руку. Взгляд был теплым, как утреннее
солнце. – Стать кинозвездой?
– Иногда. Но это уже когда стала постарше. Ванесса еще
и не знает, что такое кино.
Он преданно улыбнулся жене.
– А сейчас о чем мечтаешь?
Вард был очень счастлив с ней. Фэй изгнала из его жизни
одиночество. С ней было интересно. А было ли так же хорошо его родителям? Они
трудились всю жизнь и умерли молодыми, не успев насладиться друг другом. У него
с Фэй совсем не так. Они всегда были вместе. Вард снова посмотрел на жену.
Умиротворенную, красивую. Что же она ответит?
– Я мечтаю о тебе, моя любовь… и о детях… У меня есть
все, что я хотела, и даже больше…
– И дальше будет так же. Именно к этому стремился и я.
Дети росли, а время продолжало свой бег.
Вард по-прежнему пил много шампанского, но спиртное,
казалось, не вредило ему. Он никогда не унывал, и Фэй очень любила его,
несмотря на некоторые мальчишеские пороки – страсть к развлечениям, выпивке,
порой чрезмерной.
Поверенные приходили все чаще, что-то говорили насчет имения
родителей Варда и того, что у них осталось, но Фэй не вникала в эти дела. Ей
хватало забот с Лайонелом, Грегори, Ванессой и Вэл. Она замечала, как со
временем близняшки превращаются в двух абсолютно разных людей, а Вард пьет все
больше, и уже не столько шампанское, сколько виски. Это начинало беспокоить ее.
– Что-то не так, дорогой?
– Все прекрасно.
Он улыбался, притворяясь беззаботным, но что-то пугающее
появилось в его взгляде, и Фэй терялась в догадках. Но муж уверял, что все в
порядке, а поверенные приходят и беспрестанно звонят от нечего делать. Она
стала задумываться, с чего бы им беспокоить его попусту. А потом это вдруг
утратило свою важность. Однажды ночью, после вручения очередных наград
Академии, Фэй и Вард, вернувшись домой, отбросили предосторожности, и в конце
мая 1951 года Фэй обнаружила, что вновь беременна.
– Опять? – Вард казался удивленным, но не
расстроенным, хотя и менее восторженным, чем раньше. У него скопилось так много
забот, в которые он не посвящал жену, что это сообщение не очень обрадовало
его.
– Ты на меня сердишься? – озабоченно спросила она,
и Вард привлек ее к себе, широко улыбаясь.
– Ну что ты? Это же мой ребенок, глупая. Как я могу
сердиться на тебя?
– Но пятеро детей – это чересчур. – Фэй пребывала
несколько в раздвоенных чувствах. Семья казалась вполне гармоничной. – А
вдруг снова двойня?
– Ну, тогда их будет шесть, меня это вполне устраивает.
Мы могли бы даже достичь первоначальной цели – десять.
Едва он сказал это, как четверо детей ворвались в комнату,
вопя, падая, смеясь, бросая что-то в воздух, таская друг друга за волосы. И Фэй
воскликнула:
– Боже упаси!
Вард улыбнулся; все снова пошло своим чередом, и в январе
родилась Энн Вард Тэйер, самая младшая дочь Фэй. Девочка была такая маленькая и
хрупкая, что ее страшно было взять на руки. Вард отказывался ее пеленать. Он
купил жене кулон с огромным изумрудом, но был гораздо в меньшем восторге, чем
раньше, и Фэй сказала себе, что едва ли муж закажет духовой оркестр для встречи
пятого ребенка. В глубине души она все же была немного разочарована его
реакцией.
Дни шли, и вскоре она поняла, в чем дело. Поверенные больше
не пытались говорить с Бардом, они связались с Фэй, решив, что ей пора узнать о
происходящем… Через семь лет после войны тэйеровские верфи перестали давать
доход, и длится это четыре года. Верфи уже несколько лет работали в убыток, но,
несмотря на все старания поверенных, раскрыть Варду глаза на реальность им не
удавалось. Поверенные хотели, чтобы Вард пошел работать в офис, как его отец,
но он отказался, не обращая ни на что внимания. Его благодушие привело не
только к полному спаду производства, имение также разорено. Вард заявлял, что
не собирается менять свою жизнь и хочет быть с семьей. И вот результат – он
банкрот.
Молча слушая их, Фэй вспомнила, что в последнее время муж
казался ей озабоченным, стал больше пить, но ничего не говорил ей, ни единого
слова. Оказывается, они давным-давно живут на пустом месте. Денег больше не
было, остались лишь баснословные долги, в которые он влез, оплачивая столь
экстравагантный образ жизни. Миссис Тэйер выслушала поверенных – бледная,
напряженная, сведя брови на переносице. Когда они уехали, Фэй, пошатываясь,
вышла из комнаты. Вард, придя домой, нашел жену в библиотеке – окаменевшую и
безмолвную.
– Привет, детка. Что ты тут делаешь так поздно? Не пора
ли отдохнуть?
Отдохнуть? Отдохнуть? Какой тут отдых? Им не на что жить! Ей
срочно надо искать работу. Все, что у них есть, – долги. Она подняла на
него глаза, и Вард понял – стряслось нечто ужасное.
– Фэй? Дорогая, в чем дело?
Из глаз хлынули слезы, она не знала, с чего начать. Слезы
струились по щекам, она зарыдала в голос. Как мог Вард играть в такие игры? О
чем думал? Она вспоминала обо всех украшениях, машинах, мехах, о доме в Палм
Спрингс, о многочисленных пони… Это длилось не один год… И только один Бог
знает, сколько он успел наделать долгов.
– Дорогая, ну что случилось? – Муж опустился перед
ней на колени, а она все рыдала и рыдала…
Наконец она вздохнула и нежно погладила его по щеке. Разве
могла она ненавидеть этого человека? Большой мальчик, претендующий на роль
мужчины, – вот кто ее муж. В свои тридцать пять он более ребенок, чем их
шестилетний сын. Лайонел уже практичен и мудр, а Вард… Вард… Она попыталась
успокоиться и рассказать мужу о том, что узнала днем.
– Приходили Билл Джентри и Лоусон Бур-форд. –
Ничего угрожающего в ее голосе не было, лишь грусть о прошедшей жизни, жалость
к ним всем.
Вард, внезапно почувствовав раздражение, резко повернулся,
подошел к бару, налил себе виски. Он так славно развлекался сегодня, а тут…
Обернувшись, он посмотрел на жену.
– Не позволяй им тревожить себя, Фэй. Они оба очень
надоедливы. Чего они хотели?
– Втолковать тебе, что происходит, по-моему.
– Что ты имеешь в виду? – Он нервно посмотрел на
нее и уселся в кресло. – Что они наговорили?
– Вард, они рассказали мне все. Что у тебе нет больше
средств, что надо закрывать верфи, а дом продавать с торгов…
Лицо Барда побелело. Ничего, ему давно пора повзрослеть и
перестать жить иллюзиями.
Единственная разница между ними заключалась в том, что он ни
дня в своей жизни не работал, а ведь у них на руках пятеро детей, которых надо
растить. Знай она обо всем заранее, ни за что не родила бы Энн. Фэй даже не
испытывала вины за эту кощунственную мысль. Теперь их жизнь поставлена на
карту. В глубине души Фэй понимала, что Вард ничего делать не собирается, он
попросту не способен на это, и выруливать к берегу придется ей. Вот и все.
