В один прекрасный день супруги сидели в саду у маленького
озера, целовались и болтали о родительском доме и о всякой всячине. Они никогда
не уставали друг от друга в тс золотые дни. Фэй с нежной улыбкой смотрела на
мужа. Артур принес на подносе два бокала шампанского. Фэй было приятно, что
Вард позволил оставить Артура и Элизабет. Артур, в основном, одобрял выбор
хозяйки, хотя иногда ему казалось – и с этим трудно было не согласиться, –
что Вард ведет себя, как взбалмошный мальчишка. Однажды он купил жене карету с
четырьмя белыми лошадьми, чтобы кататься вокруг дома; шесть прекрасных машин
появилось в гараже, их постоянно мыл один из двух нанятых шоферов. Подобный
стиль жизни был незнаком Фэй, никогда раньше она так не жила, и временами ей
бывало очень не по себе. Но Вард все превращал в дивный праздник. Что же в этом
предосудительного? Им весело, они счастливы, а дни текли так быстро, что и не
уследить.
– Фэй, почему ты не пьешь шампанское? – Он никогда
еще не видел ее такой хорошенькой. Даже в самом расцвете карьеры.
Она прибавила несколько фунтов, щеки матово блестели, а
изумрудно-золотистые глаза сверкали на солнце. Вард любил целовать ее в саду, в
спальне, в машине… Он любил целовать ее всегда и везде. Он обожал жену, и сам
сводил ее с ума.
Лицо Фэй излучало полное удовлетворение жизнью, однако от
предложенного шампанского она отказалась.
– Пожалуй, мне лучше выпить лимонада.
– Фу! – Вард скорчил ужасную рожу, и она
засмеялась. Медленно, рука об руку, они пошли к дому, чтобы не спеша заняться
любовью, потом принять ванну и одеться к вечеру. Идиллическая жизнь. Фэй
понимала, что таких дней остается мало, и надо ими дорожить. Появятся дети, они
станут их растить и больше не смогут жить играючи. Но сейчас все так ново,
интересно, сейчас они могут себе такое позволить, и нужно просто наслаждаться
этим земным раем.
В тот вечер в «Гроув» Вард преподнес ей замечательное кольцо
с двумя огромными грушевидными изумрудами. У Фэй перехватило дыхание.
– Вард, Боже мой, но… но… – Ему всегда нравилось,
как жена восторгается подарками.
– Это по случаю нашего третьего юбилея, глупышка.
Шел третий месяц со дня их свадьбы – счастливейшее время! Ни
единой тучки не появлялось на их горизонте. Вард надел кольцо на ее палец; они
танцевали весь вечер, но когда наконец уселись за столик, он заметил, что жена
немного осунулась. Последнее время они возвращались домой очень поздно.
– Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая?
– Прекрасно.
Фэй улыбнулась, но есть не хотелось, она совсем не пила и к
одиннадцати часам принялась зевать, что совсем было на нее не похоже.
– Ну что ж, конечно. Медовый месяц кончился. –
Вард притворился, что убит горем. – Я начинаю тебе надоедать.
– Нет… Как ужасно… Извини… Я просто…
– Знаю-знаю. Не оправдывайся. – Он безжалостно
подтрунивал над ней всю дорогу домой. Проводив жену в спальню, он пошел в
ванную почистить зубы, а когда вернулся, увидел ее спящей на огромной
двуспальной кровати. До чего же она соблазнительна в розовой атласной ночной
сорочке. Вард безуспешно пытался разбудить жену, но она спала мертвым сном, а
почему – стало ясно на следующее утро.
После завтрака ей стало нехорошо. Вард запаниковал, требовал
вызвать доктора, но Фэй протестовала:
– Ради Бога… Элементарная простуда или что-то в этом
роде… Из-за такой ерунды не стоит тащить беднягу сюда. Мне уже гораздо
лучше. – Но было видно, что она просто-напросто храбрится.
– Черта с два, лучше. Ты же вся зеленая. Ложись в
постель и не вставай, пока не приедет доктор.
Когда врач наконец появился, то нашел, что у миссис Тэйер
нет причин оставаться в постели, если она не собирается провести в ней
следующие восемь месяцев. По подсчетам, ребенок должен появиться в ноябре.
– Ребенок?
– Ребенок! Наш ребенок!
Вард был вне себя, приплясывая от радости. Фэй хохотала. Муж
подбежал к ней, умоляя сказать, чего ей сейчас хочется, как поступить, чтобы ей
стало лучше. Она пришла в восторг от его реакции. И конечно, как только слово
«ребенок» вылетело из уст врача, заголовки газет уже трубили: «Отошедшая от дел
кинодива ждет первенца». Ничто в их жизни не могло долго оставаться в секрете.
Вард, однако, вовсе не собирался делать из этого тайну, он всем и каждому
рассказывал о будущем отцовстве и относился к Фэй как к хрупкому хрустальному
сосуду. Вард и так почти ежедневно заваливал жену подарками, но прежние дары
были ничто по сравнению с теми, что он приносил теперь. У Фэй не хватало ящиков
и шкатулок для дорогих безделушек.
– Вард, остановись, мне уже некуда их класть.
– А мы построим домик специально для твоих
украшений. – Муж весело засмеялся, и она засветилась в ответ. Если он не
покупал украшения, то приобретал повозки, пони, игрушки из меха норки, плюшевых
медвежат. Велел построить во дворе карусель и разрешал жене медленно кататься
на ней, когда она выходила в сад подышать свежим октябрьским воздухом.
Фэй прекрасно себя чувствовала в первые месяцы, даже когда
ее мучила тошнота. Несколько пугало лишь сходство с огромным воздушным шаром –
так она определяла свой новый облик.
– Остается только приделать к пяткам корзинку, и я
взлечу, осматривая достопримечательности Лос-Анджелеса, – как-то сказала
она подруге. Вард оскорбился, считая, что Фэй великолепна, несмотря на
раздавшуюся фигуру. Он был так возбужден, что едва мог вытерпеть еще месяц до
родов. Было заказано место в лучшей больнице, и Фэй должен был заняться самый
знаменитый доктор.
– Для любимой жены и моего ребенка – все самое
лучшее, – неустанно твердил Вард, угощая ее шампанским.
Но у нее пропал вкус к спиртному. Иногда ей хотелось, чтобы
и он поменьше им увлекался. Вард целый день пил шампанское, а вечером переходил
на скотч, но, правда, никогда не напивался. Фэй не хотелось наседать на мужа,
ведь он так хорошо к ней относился, да и как она могла противиться такой
невинной слабости? Фэй понимала, что он заказал ящик любимого напитка и
подготовил к отправке в больницу из благих побуждений, чтобы в нужный момент
можно было сразу отпраздновать радостное событие.
– Надеюсь, они сохранят его охлажденным. – Он
приказал мажордому позвонить в больницу и дать соответствующие распоряжения.
– Полагаю, у них и без того много забот, –
рассмеялась Фэй. Хотя в больнице, куда она должна была отправиться, уже
привыкли к подобным указаниям. Здесь рожали все звезды Голливуда.
– Не представляю, какие у них могут быть заботы, –
пожал плечами Вард. – Что может быть важнее холодного шампанского для моей
любимой?
– Да уж найдут, чем заняться… – Ее глаза говорили
больше слов. Вард нежно обнимал ее, и они целовались, как всегда. Он жаждал ее
даже сейчас, но доктор сказал, что им пока не следует заниматься любовью, и Фэй
с нетерпением ждала, когда же снова будет можно. Казалось, до этого еще целая
вечность. Вард каждый вечер гладил ее выпуклый живот, он обожал жену даже в
таком состоянии и отчаянно хотел ее.
