Через два часа прическа была готова. Фэй надела темно-синее
платье, полагавшееся по роли, ей наложили грим в соответствии с указаниями
режиссера. Все, Фэй готова к выходу. На площадке обычное волнение, кружатся
камеры, суетятся статисты, волнуется сценарист, режиссер совещается с
осветителями, все актеры на месте – кроме главного героя. Фэй услышала, как
кто-то пробормотал:
– Как всегда!
Фэй подумала: если у него такой стиль работы… Тихо вздохнув,
она присела на стул. Если надо, они начнут сцену и без него, но вообще-то
опоздание в первый же день не предвещает ничего хорошего. Она посмотрела на
свои синие туфли без каблуков, какие обычно носят пожилые женщины, и вдруг
почувствовала на себе чей-то взгляд. Подняв глаза, Фэй увидела потрясающе
красивого светловолосого мужчину с глубокими голубыми глазами на загорелом
лице. Она подумала, что кто-то из актеров хочет поздороваться с ней перед
началом съемок, и осторожно улыбнулась ему, но молодой человек серьезно
спросил:
– Вы не помните меня?
Долю секунды она чувствовала то, что и любая женщина,
столкнувшаяся с мужчиной, который хорошо вас знает, а вы его не помните вовсе.
«Неужели я действительно знакома с этим человеком? Кто же это?» А он молча
стоял и смотрел на нее в каком-то отчаянном напряжении, и она невольно
вздрогнула. Глубоко в памяти что-то мелькнуло; но она никак не могла понять,
кто это такой. Может, она играла с ним раньше?
– Хотя конечно, почему вы должны помнить. – Голос
был тих и спокоен, глаза серьезные, но явно разочарованные от того, что она не
узнала его сразу. Неловкость нарастала. – Мы встречались на Гвадалканале
два года назад. Вы выступали у нас, а я был адъютантом командира.
– О мой Бог! – Глаза ее расширились… Внезапно на
нее нахлынуло прошлое. Это красивое лицо… и их долгая беседа… молодая медсестра
– его погибшая жена… Вспомнилось, как они вдвоем сидели в столовой, не сводя
глаз друг с друга. Воспоминания захватили обоих. Как же она могла его забыть?
Это лицо преследовало ее столько месяцев, но она никак не ожидала увидеть его
снова.
Фэй протянула руку, и он с облегчением улыбнулся. Он долго
мучался вопросом – помнит ли она его?
– Добро пожаловать домой, лейтенант.
Он красиво отсалютовал, как делал это и прежде, и слегка
склонил голову. В синих глазах заиграли озорные искорки.
– Теперь уже майор, благодарю.
– Прошу прощения. – Она почувствовала великую
радость от того, что он жив. – С вами все в порядке?
– Конечно. – Он ответил так быстро, что Фэй даже
усомнилась, на самом ли деле это так, но выглядел он прекрасно, даже шикарно.
Она очнулась, вспомнив, где находится и что сейчас начнутся съемки – если ее
коллега наконец появился.
– А что вы здесь делаете?
– Я живу в Лос-Анджелесе. Помните, я говорил вам
тогда… – Он улыбнулся. – А еще я говорил, что когда-нибудь заеду на
студию. Обычно я сдерживаю свои обещания, мисс Прайс. – В нем было что-то
порывистое, но одновременно и сдержанное, он напоминал великолепного жеребца на
натянутых поводьях.
Фэй знала, что ему сейчас должно быть двадцать восемь, и,
действительно, он утратил свой мальчишеский облик. Каждым дюймом своего тела он
был уже зрелым мужчиной. Но в ее голове бродили другие мысли… Об актере,
которого до сих пор нет, например. И как-то неловко снова увидеть Варда именно
здесь.
– Ради Бога, как вы попали сюда, Вард? Она помнила его
имя. Задавая вопрос, она медленно улыбнулась.
Озорная искорка снова сверкнула в его взгляде, и он
счастливо засмеялся.
– Да подмазал кое-кого, сказал, что я ваш старый друг,
что война… Пирл-Харбор… испепеленное сердце… медали… Гвадалканал, дело
обычное. – Теперь засмеялась. Фэй – он дал взятку.
– Но почему?
– Я же сказал, что захотел снова увидеть вас. Но Вард
умолчал о том, что часто думал о ней в эти последние два года. Тысячу раз
пробовал написать ей, но не осмеливался. А что, если вдруг она выбросит письмо
вместе с почтой других поклонников, да и по какому адресу писать? Фэй Прайс,
Голливуд, США? Он решил подождать возвращения, если оно когда-либо состоится.
Были моменты, когда он сомневался в этом. И вот теперь он здесь. Это как сон –
стоять радом, смотреть на нее, слушать ее. Этот голос – глубокий, чувственный –
жил в его памяти два долгих года.
– Когда вы вернулись?
Вард снова улыбнулся, решив быть с ней откровенным.
– Вчера. Я мог бы сразу прийти, но мне кое-что надо
было сделать.
Вард должен был повидать адвокатов, заполнить кое-какие
бумаги, посмотреть дом… Впрочем, он показался ему слишком большим, поэтому
пришлось остановиться в отеле.
– Прекрасно. – Внезапно Фэй поняла, что рада ему.
Тому, что он жив, вернулся домой. Вард стоял перед ней, как герой далекого сна,
встреченный в джунглях два года назад… И теперь он здесь, улыбается ей, в
штатском, как другие здешние мужчины. Но чем-то неуловимым он отличался от них.
Наконец появился ее партнер, и все на площадке пришло в
движение. Раздался призывный крик режиссера – ей предстояло играть первую сцену
с партнером.
– Вам лучше уйти. Начинаются съемки. – И Фэй
впервые в жизни ощутила, что разрывается между работой и мужчиной.
– А мне нельзя посмотреть? – Он был похож на
разочарованного ребенка.
Но Фэй покачала головой.
– Не сейчас. Первый день для нас очень тяжел. Через
несколько недель станет легче.
Ему понравились ее слова – «через несколько недель»… Это
звучало, как если бы в их распоряжении было все время мира. «Кто этот человек?»
– спросила вдруг она себя, пристально глядя на Варда. В конце концов, он же
чужой ей.
– Поужинаем вечером? – прошептал он, когда
площадка стала погружаться во тьму.
Она начала было что-то говорить, качать головой, но режиссер
снова закричал, и Вард попытался что-то сказать, но она протестующе подняла
руку и тут, встретившись с ним взглядом, почувствовала, в чем сила этого
мужчины. Он дрался на войне, вернулся, он потерял жену и приехал специально,
чтобы увидеть ее, Фэй… Может быть, это все, что следует о нем знать? Во всяком
случае – пока.
– Хорошо, – прошептала она в ответ.
Он спросил, где она живет. Фэй улыбнулась и нацарапала ему
адрес, смущенная тем, что он увидит великолепие ее дома. Не Бог весть что,
конечно, но, безусловно, может его насторожить.
Однако придумывать другое место встречи было некогда. Фэй
просто сунула ему клочок бумаги и махнула, чтобы он уходил с площадки, а через
пять минут ее уже представляли партнеру. Это был огромный, располагающий к себе
красавец, но после нескольких часов работы Фэй поняла: чего-то не хватает –
тепла, очарования… она пыталась найти нужные слова, рассказывая о нем Перл в
уборной.
