— Мы служили вместе, потом были в плену, такие места сближают людей. И ушли вместе, с тех пор обещали быть друг с другом до конца. Он мне как брат.
— А твоя семья? Есть кто-то? Я слышала только про отца. В тот день, когда я… была у Насти. — Я затылком ощутила, как он напрягся, как и без того жёсткие мышцы превратились в камень. Поняла, что спросила лишнее, и уже хотела извиниться, когда он всё же ответил.
— Они живут в Нью-Йорке. Мать умерла много лет назад. Отец женился почти сразу. У них дочь. Ей десять лет. Мы практически не общаемся с отцом. Думаю это всё, что тебе нужно знать.
************
На языке крутился ещё один вопрос. Я хотела спросить об отношениях с Настей. И пусть меня это совершенно не касалось, всё же его поведение со мной рушило картинку их идеальных отношений. Нет, я не испытывала ревность. Я до сих пор не разобралась в своём понимании этой ситуации. Иногда мне было всё равно, лишь бы это скорее закончилось. А иногда хотелось сбежать. Как можно дальше, чтобы он больше никогда меня не нашёл, чтобы больше никогда не касался. Потому что прикосновения Артёма вызывают неоднозначную реакцию. Как бы я не противилась этой мысли, я не могу спорить с тем, что мне, а точнее моему телу это нравится. Да, конечно же, я не буду задавать этот вопрос. Да и что-то мне подсказывало, что на него никто не ответит. Он и так отвечал очень скупо и лаконично. Но я чувствовала, что для Артёма это даже много. Больше чем он обычно рассказывает о себе. Что-то неимоверно личное. То, что мне доверили. Поэтому я не стала ничего говорить, просто лежала и прислушивалась к биению его сердца, к такому спокойному, как и его обладатель. Время шло, комедия на экране телевизора сменилась каким-то боевиком, а мы всё так же, не говоря ни слова, сидели на диване. Точнее он сидел, а я лежала на его коленях. Никто из нас не пытался заговорить, да и казалось, в этом не было необходимости. Я не заметила, как уснула, а проснулась уже в своей кровати, утром. Не помню, как оказалась здесь, видимо уснула крепко, и Артём перенёс меня.
И снова бесцельно бродить по квартире. Дни менялись один за другим, а вокруг ничего не менялось. Бес приезжал каждый день, привозил продукты, спрашивал, не нужно ли мне что-то. Он всё так же неодобрительно поглядывал на меня, но в его взгляде появилось что-то новое. Что-то похожее на жалость. Вот её мне только и не хватало. Наверное, мне было проще, когда он меня ненавидел. Тогда было желание бороться и быть сильной. А кода на тебя смотрят с сожалением, кажется, что уже всё. Тебя уже не воспринимают как противника. Только как сломанное звено. Единственное, что меня радовало, так это успехи мамы. Она справилась. Операция прошла успешно, и сейчас у неё шёл реабилитационный период. Ещё неделя, и она вернётся домой. Её уже ждали купленные тренажёры, и сиделка, которая продолжит с ней курс реабилитации, до тех пор, пока способность ходить и полноценно двигаться, полностью не восстановится. Артём выполнил обещание. Каждый день я знала о ней всё, каждый день я могла ей звонить. Но я не могла её видеть, даже не могла включить видеосвязь. Это было запрещено. Сам же Артём не появился больше с той ночи. И иногда мне не хватало его. Той самой молчаливой сдержанности. С ним было спокойней. Хотя я знала, что моя жизнь катится к чертям. Я злилась на него, за то, что разрушил всё и пропал. Но ещё больше на себя. За то, что ждала его. За то, что каждый раз, когда в замке поворачивался, ждала совсем не Беса. Я ненавидела себя за то, что стала жалкой, слабой. Уже тогда во мне начали, словно ростки, пробиваться мысли. Уже тогда, ещё не понимая этого, я начала строить план. Очередной план избавления от Артура Холла. Одиночество никого не красит, одиночество сводит с ума и заставляет совершать ошибки. У каждого есть свой путь и свой выбор. Я свой выбор сделала уже тогда.
С тех пор, как меня поселили в этой квартире, прошло два месяца. Я стояла на балконе, морщась от промозглого ветра, но не закрывала окна лоджии. Мне не хватало воздуха, хотелось дышать им, пропитаться им насквозь. Ледяным, колючим, мокрым, неважно. Так я хоть немного чувствовала свободу. Куталась в мягкую ткань толстовки, но всё равно пробирало насквозь. Вглядывалась в прохожих, пытаясь найти знакомые лица, словно это была хоть какая-то связь с миром. Ничего. Люди куда-то спешили, бежали, жили, а я была невольным свидетелем. Всё это происходило, пока одно из лиц не показалось мне знакомым. Парень стоял напротив дома, прислонившись к дереву, и так же как я вглядывался вперед. Только я смотрела на улицу, а он наоборот вглядывался в окна. Только потом я поняла, что он смотрел на меня. И только потом я осознала, кем был этот человек.
Глава 8. Полина
— Стив, ты должен помочь мне увидеться с мамой! — Впервые обращалась к нему по имени. Я вообще избегала разговоров с Бесом. И его это, кажется, вполне устраивало.
— Это невозможно. — Помощник Артёма, как всегда, непреклонен.
— Я слышала это. Много раз. Но я буду задавать этот вопрос каждый день, каждый раз, когда ты приходишь, пока окончательно тебя не достану. Ну, неужели ты не понимаешь? Как можно быть таким бессердечным? Скажи, ты хоть когда-нибудь кого-нибудь в своей жизни любил? — И хоть Бес всегда умел контролировать эмоции, на этот раз не успел сдержаться. Лицо исказилось гримасой, словно от зубной боли, а в глазах мгновенно вспыхнул гнев. Кажется, это не та тема, которую стоит задевать, в разговорах с ним. Ему она явно неприятна, и мой вечный охранник готов в такие моменты распрощаться со своим хвалёным хладнокровием. И я, наверное, чокнутая, потому что как раз этим я и собираюсь воспользоваться. — Вижу, что да. Тогда почему ты не можешь понять меня? Хотя бы на десять минут. Она моя мама, пойми ты уже, наконец. Я так больше не могу. Отпустите меня. Ты ведь наверняка скучаешь по тем, кого любишь? — И всё-таки зря я видимо затронула его чувства. Бес намертво пригвоздил меня взглядом. А во взгляде пылал праведный гнев, от которого становилось жарко.
— Никогда. Слышишь?! Никогда больше не пытайся мной манипулировать! Ещё раз я услышу нечто подобное, и ты пожалеешь! Поняла?! — Я испуганно закивала, не в силах что-либо сказать. Нужно искать другой выход.
— Скажи Артуру, чтобы он пришёл. Иначе…
— Иначе что? — Перебивает Бес.
— Иначе вы пожалеете. — Повторяю его угрозу, а он лишь усмехнулся. Конечно, я ведь для него всего лишь везде мешающаяся мошка, которую ему вдобавок приходится нянчить.
— Я передам ему твои пожелания. — Захлопнул дверь так, что задрожали стены, и всё. Я снова осталась в одиночестве.
Маму привезли примерно две недели назад. Я скучала по ней. Очень. В моменты, когда ты запутался, и не знаешь где выход, так не хватает простой материнской любви. Конечно, мы часто общались по телефону. Каждый раз мама благодарила меня за то, что я смогла найти человека, способного помочь. Бес заранее рассказал мне легенду о том, что мне посоветовали обратиться в американский благотворительный фонд, и там согласились помочь. В такую сказку мог поверить лишь пятилетний ребёнок. Но мама верила, или просто хотела верить. Она говорила, что к ней несколько раз приезжал представитель фонда. По описаниям он был похож на Артёма, хотя мне слабо верилось, что он стал бы тратить время на мою мать. Скорее всего просто нанял кого-то для отвода глаз. И этот кто-то случайно оказался на него похож. Почему-то мне даже не приходило в голову, что Артуру было присуще сострадание. Хотя я и не могла понять причины того, что он вообще решился помочь. Возможно из чувства вины. По крайней мере, это единственное разумное объяснение. Или из жалости. Только вот этой жалости на меня уже не хватило, потому как он так ни разу не появился в квартире, и не позволил мне выйти. Я понимала, что в какой-то степени виновата сама в своём заточении. Но всё же это бесчеловечно. Он мог придумать способ, я уверена в этом. Он просто этого не хотел. И сюда он не придёт, кажется я ему больше не нужна. И ведь меня это должно было только радовать. Но почему-то радостно не было. Какая-то часть меня хотела его увидеть. И возможно даже большая часть меня, не могла забыть те моменты, когда он прикасался ко мне. Сначала я пыталась к этому относиться, как к насилию. Он ведь не спрашивал моего разрешения. Он ничем не лучше того, кто сделал это со мной раньше. Я запретила себе называть это имя. Не тогда, когда его уже нет. Но можно было бесконечно врать себе о том, что Артур Холл насильник, деспот, о том, что я лишь жертва. В глубине души я всё же понимала, что как женщина, я воспринимала его прикосновения иначе. Мне они нравились. Он был не таким, как тот ублюдок. Артур действовал тонко, соблазнял, окутывал собой, заставлял испытывать возбуждение. Заставлял хотеть его. Я понимала, что на самом деле я могла кричать, вырываться, да всё, что угодно. Но я этого не сделала. Я поддавалась ему. И пусть душой я его ненавидела, тело было в его власти. И сейчас я старательно отгоняла воспоминания о тех моментах, когда он был рядом. Пыталась, но не могла. Я много раз думала о том, зачем я вообще ему нужна, и на этот вопрос был лишь один ответ. Он хотел меня, так же как и я его. И он по крайнеё мере не пытался это скрыть. Чтобы их не связывало с Настей, его тянуло ко мне. Хотя возможно это уже в прошлом. Иначе как объяснить то, что он не появлялся с тех пор, как приходил последний раз. Но я должна попробовать. Мозг наконец-то нащупал ниточку спасения. Если он мог использовать моё тело против меня, то и я могла бы попробовать сделать это с ним. Стоило этой мысли появиться в моей голове, как я услышала звук поворачивающегося ключа. Метнулась в прихожую и увидела Артёма. Он стоял в дверях, загораживая собой почти весь проём, злой и мрачный. Закрыл за собой дверь, бросил связку ключей на тумбочку, и устало посмотрел на меня.
