– Позвольте! – вскричала некая дама с таким же блокнотом и таким же карандашом. Она оттолкнула Бланки ещё дальше в сторону. – Журнал «Пружинки»! Мы приглашены устроителями мероприятия! Лишь мы имеем права на материал! – и, глядя ядовитым взглядом на субъект, добавила: – Посторонним надлежит удалиться!
– Именно! – загрохотал городовой. – Посторонним надлежит удалиться!
Он двинулся на репортёров, грозно посверкивая глазами.
– Пресса! – вскрикнул Квитославный и неуловимым движением обогнул Кутюка, оказавшись в нескольких шагах от аутопсического стола. – Каковы текущие версии следствия? И как зовут присутствующих? Это свидетели или подозреваемые?
– Друзья! Друзья! – воскликнул Вийт, подходя. – Вы получите самое подробное изложение всех событий! Только прошу, подождите снаружи!
– Вы слышали его высокоблагородие! – грозной тучей надвинулся на журналистов Кутюк. – В противном случае я вынужден буду вас арестовать! – и он звякнул кандалами, висевшими у него на поясе.
Сыскной надзиратель приблизился к столу и присел на корточки. На уровне его глаз оказался край столешницы.
– Помещение обыскивали? – спросил дедуктивист, разглядывая свесившуюся со стола голову мумии.
– Нет! – нервно хмыкнул Бланки. – А зачем? Труп ведь не мог встать и уйти куда-нибудь! Исчез – значит украли!
– Кутюк! – бросил Вийт через плечо.
– Есть, ваше высокоблагородие! – ответил городовой, плотно закрывая за хроникёрами дверь.
Он взбежал по одной из лестниц, рассекавших амфитеатр, и стал осматривать зрительский ряд, то и дело подсвечивая себе серными палочками, пригибаясь, что-то подбирая, к чему-то приглядываясь, ныряя под скамьи.
– Когда обнаружили пропажу, я… Да что там я!.. – заскрипел Элленбоген. – Множество людей ожидало полицию у единственного входа в аудиторию! Мимо нас и мышь не проскочила бы! И дверь была заперта на ключ! Как же тут снова могла появиться эта дохлая кошка!
– Это мумия гиены Хор-Хетепсехемуи, а не дохлая кошка! – зарычал Бланки.
– Луи Яковлевич, – вмешался сыскной надзиратель, – вы вчера вечером положили тело так, как мы сейчас видим? Наискосок?
– Нет, что вы! – вскинулся Бланки. – Гиена лежала ровно!
Вийт посмотрел на мелкие обрывки ткани и нитки, усеивавшие стол вокруг мумии. Пригнулся и подобрал несколько таких же с пола.
– Что-то в артефакте изменилось? – спросил он. – Кроме… – он выпрямился, – очевидной части?
Учёные осторожно приблизились к столу. Огнедарко надел на нос пенсне.
– Кроме… – Бланки издал нервный смешок. – Я не вижу особых… гм… изменений. Но я эту мумию не изучал. Далебор Ромуальдович знает её гораздо лучше…
– Голова отделена от тела, – отозвался Огнедарко. – Но, как вы изволили выразиться, это очевидная часть. Наружные бинты на груди и животе надорваны, но не насквозь и без повреждения внутренних слоёв.
Несколько поверхностных полос полотна действительно были вывернуты. Будто изнутри что-то вырвалось…
– Нужно её снизу осмотреть! – добавил Огнедарко.
Он осторожно перевернул мумию. Тут целостность обмотки нарушена не была.
Элленбоген грохнул на стол свою палку. Да так, что все от внезапного стука отпрянули. Кирилл Петрович тяжело опёрся обеими руками на столешницу и подобрал с неё несколько обрывков ткани. Поднёс их к глазам. Понюхал.
– Это от бинтов?
И положил один из лоскутков в рот. Пожевал.
– Медовая смесь… пальмовое вино… мирра… касия… – проговорил он. Пожевал ещё и выплюнул в ведро под столом. – Ну и, конечно, камедь! Определённо ранние царства!
– Ещё бы! – буркнул Бланки.
– Может, действительно Хор-Хетепсехемуи, – пожал плечами Кирилл Петрович. – Материальные находки в раскопе датировку подтверждают?
– Вне всяких сомнений! – откликнулся Далебор Ромуальдович. – Найдены керамические и бронзовые артефакты, а также несколько изделий из железа – всё времён первого фараона второй династии! И я, убейте, не могу представить себе кого-либо в те времена, для кого могли изготовить мумию гиены! Кроме, конечно, самого Хор-Хетепсехемуи! Так что… – он развёл руками.
– А саркофаг? – спросил Элленбоген.
– Саркофага не было. Тело завернули в полотно, украшенное изображениями древнеегипетских богов. Это полотно задокументировано и прибыло вместе с остальными находками…
– Всё сходится… – задумчиво пробормотал директор музея.
– Конечно, сходится! – буркнул Бланки.
Огнедарко завертел головой.
– Мумию должны были тащить! Это единственное объяснение! Тащить передней поверхностью по полу. Отсюда надрывы на бинтах!
Взгляд археолога упёрся в дверь.
– Вы позволите? – спросил он у Вийта, продолжая смотреть на единственный выход из аудитории.
– Сделайте милость! – ответил детектив.
Огнедарко в один миг оказался у порога. Задержался на несколько секунд, осматривая массивные навесные петли. Затем легко и непринуждённо вскочил на стену и стал приглядываться к пыли на верхней перекладине.
– Нет! – покачал головой Далебор Ромуальдович. – Здесь ничего!
Он спрыгнул на пол и пригнулся к порогу.
Мраморную столешницу перекрещивали канавки, заканчивавшиеся сквозными дырами.
– Это для оттока крови, – пояснил Бланки.
– Понятно, – кивнул Вийт. – А это?
Он толкнул один за другим несколько тяжёлых бронзовых крюков, подвешенных над столом на свисавших с далёкого потолка верёвках.
– Это для подъёма частей тела и крупных органов, – ответил Луи Яковлевич. – Чтобы зрителям было лучше видно.
Вийт отдёрнул ладонь и стал поспешно вытирать её об одежду.
– В стародавние времена, знаете ли, вся анатомия была весьма наглядной… – улыбнулся учёный. – Есть ещё парочка, – профессор указал на терявшийся в вышине потолок. – Крючья по необходимости поднимают и опускают. Вон теми тросами! – Бланки подошёл к старинной деревянной стойке, к которой было привязано несколько свешивавшихся сверху верёвок. Профессор дёрнул за ближайшую, и один из крюков над столом закачался. – А это для лучшего освещения… – Луи Яковлевич повернулся к нескольким начищенным до зеркального блеска огромным медным листам, закреплённым на высоких подставках. – Перед ними в старину ставили свечи и направляли свет на труп…
