Мы с Кином переглядываемся, и он выгнул бровь, акцентируя внимание на изложенных фактах.
– Лучшая защита – это нападение, – ответил он таможеннику. – Я думаю, у них самих рыльце в пушку, поэтому они пытаются обвинить Вас. Если начнутся какие-то выяснения и расследования, в чем я сомневаюсь, можете совершенно спокойно упомянуть нас и нашу просьбу осуществить следственный эксперимент. Я подтвержу Ваши слова.
– Спасибо, – кивнул парень, явно веселея. – Жаль, что я не смог помочь.
– Ничего страшного – мы все равно узнали что-то полезное из этой истории. Вы можете сказать нам, с кем именно говорили?
Таможенник некоторое время помолчал.
– Простите, я не хочу подставлять приятеля, которого просил. А второй раз меня направили на их начальника отдела. Это Коннор Энрор.
Это имя, конечно, было известно, но не факт, что «прикуп» был именно там. Но, по крайней мере, мы теперь знали, что он там точно есть – и, вероятно, на это стоило обратить внимание соответствующей инстанции.
– Может, нам опять позвонить Горун или кому-то еще из этих граждан? – без энтузиазма предложил Кин.
– А зачем?
– Может, мы их достанем достаточно, чтобы кто-то из них проговорился.
– По-моему, Горун уже проговорилась достаточно в последний раз – аллюзия на Коду и тот факт, что он, либо «часть» его, так сказать, взбунтовались, была вполне слышна. Не думаю, что она скажет нам больше. Хастингс не скажет ничего, а ло-Ланнренн будет опять красиво петь про долг, социальную миссию и прочие чудесные, но совершенно не релевантные вещи. А с учетом требований Тира прекращать их трясти – лучше пока, наверное, затихариться.
– Может, – Кин наморщил лоб. Ему явно уже хочется на коня, в доспехи, скакать и сносить неправедных, а не в сотый раз перебирать все наши умозаключения – и, к счастью, Дип все-таки дала нам повод для выезда.
– Двое клюнули, – с удовольствием сказала она. – Я назначила им личные встречи для передачи поддельных идентификаторов. Один предложил через полтора часа, на Силеннос, 56, там одна сомнительная кафешка. А второму я сама назначила – через четыре часа, уже совсем вечером, на Сураве, 14. Это пустырь. Правда, я понятия не имею, кому лучше туда идти, потому что рожу Кина знает едва ли не каждая собака на Тайрене, а Иль у нас и вовсе заметный.
– Не настолько. В кафе в углу – не очень. На пустыре можно за заборчиком обосноваться. Но про Кина я согласен. Если мы не собираемся этих парней арестовывать в тот же момент, то лучше его не брать. Дип, ты себя чувствуешь в силах поболтать с ними?
Она поколебалась, явно оценивая вероятность стрельбы.
– Я тебя прикрою, если что. Собственно, если хочешь, я буду тебя телепатически «вести» и подсказывать.
– А ты это можешь?
– А ты это позволишь?
– Обещай не копаться в личных воспоминаниях.
– Ты настолько не хочешь, чтобы я узнал, встречаетесь вы с Кином или нет?
– Нет, не хочу, чтобы ты случайно увидел меня голой! А как ты пройдешь защиту? Мне Старик ставил.
– Он учил меня ставить ее точно так же. Так что это вообще не проблема.
Дип с сомнением посмотрела на Кина, и тот кивнул.
– Давай, езжай. Я уверен, что Иль тебя защитит, если что. Ты, кстати, тест прошла?
– Прошла, – недовольно ответила Дип, но стала собираться – неохотно, может, но тем не менее, быстро и эффективно. Тянуть время так, чтобы опоздать она явно не собиралась.
– Эй, не переживай, – как можно мягче говорю ей я. – Серьезно. Кин прав – я способен тебя защитить.
– Так в этом и дело, – буркнула она. – Мне так… стыдновато.
– Не совсем стыдно, а «стыдновато»?
– Да. Стыдновато бояться и быть такой бесполезной. А вдруг мы попадем в перестрелку опять, и я тебя подведу?
– Не переживай. Людям свойственно бояться – это просто чувство самосохранения. Те, кто его лишены – обычно долго не живут.
– Но ты жив. И Кин.
– Мы скорее исключения. А сколько на нас, выживших, приходится тех, кому не так безбожно везло?
Дип пожевала губу.
– Думаешь, я невезучая?
– Думаю, очень везучая. Подумай сама. Я знаю, что вы оба не любите это вспоминать, но вся команда Управления, кроме вас двоих, погибла. А вы – живы. Это ли не везение? Но этим нельзя злоупотреблять.
– Я постараюсь не очень трусить.
– Дип, серьезно, не переживай. Когда мы будем в синхронизации, ты просто не сможешь сделать что-то не так. Если будет перестрелка, я сам буду тебя вести. Но не надо ждать такой уж опасности – мы не с наркодилерами идем встречаться, а с какими-то просто курьерами. Что они нам сделают? Скорее бегать за ними придется, когда драпать начнут.
Дип немного повеселела.
– Гоняться я умею, – похвалилась она. – Лучше Кина.
– Вот и договорились. Я отвечаю за перестрелки, ты за погони. Мы справимся – главное, чтобы эти парни хоть что-то знали.
– Думаешь, не знают?
– В отличие от Кина, я уже считаю Коду своего рода супергероем от киберпреступлений, так что это будет фиаско.
– А я буду верить в оглушительный успех, для равновесия.
Кафешка на Силеннос, 56 действительно выглядит сомнительной – мы с подозрением изучили ее из-за поворота перед тем, как заходить. У нее даже более странное название, чем у приснопамятной «Красной телки» – «Полое брюхо», ни больше, ни меньше.
– Пожалуй, я не буду тут кофе пить, – резюмировала Дип.
– Как хочешь. Дай руку.
Она непонимающе на меня посмотрела, потом до нее дошло, и она протянула мне ладонь. Я касаюсь ее, и одновременно касаюсь мыслью краев ее щитов, немного отколупывая их, и это получается вполне легко.
«Я тут», – предупреждаю я.
– Получилось?
– Конечно.
– Только в личное не лезь! – еще раз предупреждает она. – Как пойдем?
– Сначала я. Немного привлеку внимание своим появлением, а потом ты тихонько входи и делай вид, что ты понятия не имеешь кто таков этот замечательный мужчина в углу.
– А там в углу будет замечательный мужчина? – невинно уточняет она, чтобы меня поддразнить.
Я показываю ей не очень приличный жест и двигаюсь ко входу. Крыльцо узкое – еле поднялся, двери узкие – еле пролез. И проходы между столами тоже не по техническому регламенту. Я пытаюсь их подвинуть, и ко мне внезапно подскочила местная официантка, старательно расчищая мне дорогу.
– Извините, тут у нас тесновато. Где вы хотите сесть? Я подвину все.
Она миленькая, и у нее устрашающие ногти с оглушительным маникюром.
– У окна, – я махнул рукой. – А что, здесь можно что-то есть? А то название угрожающее.
