Кин сначала стоял спокойно, потом сел, потом опять встал и, убедившись, что никто не смотрит, закурил прямо под знаком «не курить».
– Может, мне достать бластер? – задумчиво спросил он, буравя взглядом злосчастного Джорвина, который от этого явно обливается холодным потом. – Вот достать, пару стад разогнать выстрелами, пройти по бесчувственным телам в любое место. Можно спокойно все пообследовать.
– Пока полиция не приедет.
– Мы сами полиция, – отмахнулся Кин.
– Не курите! Вы что, не видите значок? – заорал на Кина пробегающий мимо служащий.
– А вы не видите, что мы из Министерства и, сука, нам нужен директор, чтобы допросить его? Директива 22, мать вашу! – раздраженно ответил Кин ему вслед, потому что парень уже сбежал. – Дурдом! Может, правда кого-нибудь напугать? Что-то я устал топтаться.
– Напугай, а я посмотрю, – подбадриваю его я.
Кин посмотрел на меня критически, потом решительно направился к Джорвину и выразительно положил руку с бластером на его стол.
– К директору, немедленно. Меня не волнует, что у вас тут плохо организована работа. Я должен поговорить с директором, немедленно. Это директива 22. Вы понимаете, что это значит?
– Ч-то? – запнулся от ужаса менеджер, и даже очередь немного притихла.
– Ваш уровень правового сознания непростительно низок, – всхрапнул Кин.
– Директива 22 касается национальной безопасности, – не удержался от того, чтобы показать свою умность, один из пассажиров из очереди.
– Именно, – не оборачиваясь и продолжая буравить взглядом Джорвина, сказал Кин. –Поэтому НЕМЕДЛЕННО проводите нас к директору, иначе я буду вынужден применить жесткие меры, соответствующие опасности, угрожающей Альянсу.
Джорвин сглотнул, выставил заставку «закрыто» на терминале и торопливо поднялся.
– Господа, сейчас придет мой сменщик и вас быстренько оформит, – дрожащим голосом сказал он. – А вы, господа, пожалуйста, за мной.
Кин изобразил грозное лицо, вложил бластер в кобуру и, печатая шаг, двинулся вперед. Выглядел он при этом несколько забавно – в хорошем смысле. Маленький, грозный, яркий попугайчик, готовый яростно заклевать любого врага. А следом я – ободранный кот с парализованными задними лапами.
Джорвин привел нас в просторный офис и бросился к ближайшему оккупированному столу.
– Кирви, эти господа из Министерства, я проверил. Им надо к директору! Директива 22! – и, только девушка открыла рот, чтобы ответить, развернулся и практически сбежал. Мы с Кином переглянулись и оба уставились на новую жертву. Она натянуто улыбнулась.
– Господа. Я сейчас уточню, не занят ли директор, – сказала она, поднимаясь с места.
Мы с Кином переглянулись еще раз, и он со вздохом снова достал из кобуры бластер и тяжело, со значением, положил руку с ним на стол перед девушкой.
– Директор. Сейчас, понимаете? Мне плевать, чем он занят. Дело по директиве 22.
Она внимательно посмотрела на бластер, потом в серьезное лицо Кина, сглотнула, кивнула и торопливо подскочив со своего места, повела нас к нужному кабинету.
Мы сдержанно отправились вслед за ней.
– Господин Кюн, – она открыла дверь кабинета генсканером и заглянула внутрь. – Простите. К Вам господа из Министерства.
– Какого ещё Министерства?
– Безопасности, – Кин осторожно отодвинул девушку плечом и вдвинулся внутрь. –Господин Кюн, я Аджантис Кинслеер, это Иль Гиллернхорн. Нам необходима Ваша помощь в расследовании.
– Безобразие! – заорал он. – Только безопасников мне не хватало. Какого демона вы явились? Мне без вас проблем, что ли, недостаточно?
– Господин Кюн, держите себя в руках, пожалуйста, мы просто зададим вам несколько вопросов и уйдем. Если, конечно, вы не предпочитаете вызов в Управление.
– Говорите, – бросил он, и Кин, сочтя это достаточным приглашением, разместился в одном из кресел.
– В вашем космопорте больше полугода назад задержали судно «Трек-Аваланш» под названием «Садора». Помните такое? – сверился с планшетом Кин.
– Нет. Да. Может, – буркнул директор, но Кин продолжил смотреть прямо на него, и он полез в терминал. – Да. Было. И что с того? Его проверили, отпустили.
– Чем он вызвал подозрения?
– Документы требовали подтверждения. В таких ситуациях обычно инициируется полный досмотр, чтобы избежать проблем. Что-то еще?
– Были ли какие-то странности в период между арестом судна и его проверкой? Сбои оборудования, внезапные появления внешних проверок, например?
– Нет. Не было.
– Можем ли мы получить доступ к информации систем безопасности за тот период?
– Да чего привязались вы? Орден несите, и все дадим. Без ордера – ни пика, ни бита!
– Это ваше окончательное решение?
– Да! И никто вам тут ничего не выдаст без ордера. Еще раз говорю. Нечего у меня тут рыскать, мы налоги все платим, сотрудников трудоустраиваем по правилам, санэпидем правила соблюдаем, по антитеррористической безопасности все отлично, что вам еще надо? Хотите системы безопасности попроверять? Ордер!
– Что же, спасибо за помощь, – буркнул Кин, поднимаясь. – Не сомневайтесь, мы вернемся.
Я вежливо промолчал и невежливо не попрощался. Вместо этого тут же по выходу спросил у ближайшего служащего:
– Где у вас тут таможенный пункт? А лучше, начальник таможенного пункта?
– Это вам на первый этаж, они все в промежуточной зоне. Давайте я покажу на карте?
– Таможенники? – уточнил Кин.
– Они на государственной службе, а не получают зарплату от директора. То есть, скорее всего, получают, но никогда не признаются. А вот на наши вопросы они вынуждены будут ответить.
– Хорошая мысль.
– Других не держу, раздаю желающим, – отмахиваюсь я.
Впрочем, таможенники особенно нам помочь тоже не могут.
– Да, я помню этот корабль. Мы его, в самом деле задержали. У них были достаточно сомнительные документы на один из грузов – какие-то растения. Мы ждали экспертизу, что они не токсичны. В таких ситуациях мы всегда делаем полный досмотр корабля и персонала. Я помню, это были наглые такие гавнюки. Но потом мы их проверили, и все было чисто. Я даже расстроился, – охотно рассказал нам молоденький офицер таможни.
– Были ли какие-нибудь странности за то время, пока вы ждали результатов анализов? Например, сбоящая техника?
– Наша в порядке. Что у охраны было, я не знаю.
– Что-то еще подозрительное про тот корабль?
– Да нет. Обычный грузовик «Трека». Они все примерно одинаковые.
– Опишите.
– Что, простите?
