– Что это за фамилия такая? Или имя.
– Вероятно, кто-то из негуманоидных рас.
– Мальчик или девочка?
– Какая тебе разница? Тебе его допрашивать, а не на танец приглашать.
– Это был эвфемизм?
– Возможно.
– Держи свои грязные эвфемизмы при себе.
– Они чистые. Я их мыл.
– Справку принеси, – отмахнулся Кин.
Управление встретило нас полнейшим омутом отчаяния и тоски, в которых пребывал третий участник нашей команды.
– Я уже раз сто пятьдесят видела, как Иль с кофе проходит досмотр, – пожаловалась она, стоило нам появиться на пороге.
– Врешь ты все, или смотришь невнимательно, – не соглашаюсь я. – Там столько раз накопиться не могло.
– Зато пара дней точно отсутствует, я проверила.
– Это как?
– А так. Я бы не заметила по всем остальным, но Иль сюда ходит каждый день, и ты, Кин. Кроме выходных. А в одном месте Иля не было в будний день на входе и выходе, а, значит, запись была подменена. В общем, я запустила поиск дубликатов, и нашла несколько дней, которые были подменены записями с того же дня прошлого года.
– Вполне практичное решение, – хвалит нашего злостного хакера Кин. – Главное, без особой мороки. И чем знаменательны эти дни?
– Понятия не имею, – призналась Дип. – Я написала письма всем руководителям подразделений с датами этих дыр, но они пока молчат, тоже.
– Дай, – прошу я, и она протягивает мне планшет. Я, в самом деле, не могу ни с чем связать эти даты. Это были обычные дни, обычные расследования, даже практически без особого нависания Директивы 22, никаких форс-мажоров. Не к чему прицепиться.
– Я даже фотографии с комма пересмотрела за эти дни, пыталась вспомнить, что там было.
– И?
– И ничего. Что бы это ни было, оно было совершенно мимо нас. Но Лад обещал что-то придумать, чтобы по всем данным, которые мы соберем, сделать корреляцию. Так что все, что у вас есть по этим дням, шлите ему. И все пришлют – все министерство. Может, что-то найдется.
– Или нет.
– Или нет. А у вас как?
– Достаточно безрезультатно. Они врут и валят на центральный офис. С чем я нас и поздравляю, потому что нас ждет второй раунд с разгневанной госпожой Горун.
– Может, она не будет сейчас такой злой.
– Будет, – не соглашаюсь я.
– Почему?
– Потому что в этот раз в кадре буду еще и я.
– А, может, не надо? Толку от твоей телепатии все равно никакого с межпространством.
– Надо. Помните, как она дергалась при мысли о Палаче Эвердена? Она ненавидит альваров, и может от злобы сказать больше, чем собиралась. А слюной через межпространство забрызгать не получится.
Госпожа Горун отозвалась не ранее, чем через два часа, с пятого нашего приветствия, отправленного в ее адрес. Каждое из них было прогрессивно более грозным, и последнее завершалось обещанием обязательно пообщаться напрямую с Тир-ар-Ллеа о том, что мы не можем получить от нее ответы на вопросы, задерживающие следствие. За это время мы успели, развлекаясь, отыскать еще несколько проплат на сомнительные дубликаты фирм в других счетах: обычно это были оплаты за размещение роликов, или простые офисные услуги. Каждый раз оплата на сторону была спрятана в потоке аналогичных платежей на правильные реквизиты, и почти всегда это были разовые платежи. Когда мы записывали последнее обращение, Дип уже не обращала на нас внимания, с энтузиазмом разбирая счета, реквизиты и сведения о подставных конторах. И что бы там ни было, я был уверен, что она докопается.
– Собственно, – говорю я на запись, – Тир-ар-Ллеа недавно сам мне звонил. Вы не можете не знать, что этот номер, – я поворачиваю в камеру комм с выведенной информацией о звонке Тира. – В самом деле его. И я прямо сейчас попрошу его попросить Вас содействовать.
Имя Тира способно на волшебство. Мы получили, наконец, ответное видео, где Горун, по всем приметам злая, как черный демон из альварских сказок, смотрела на нас, как на дерьмо.
– Вы отвлекаете меня от важных дел и угрожаете – я вам это попомню, – сообщила она. – Думаете, вам все можно? Палачи и жулики.
Я знаю, кого конкретно она имела в виду под палачами и жуликами, хоть и смотрела она просто в камеру, а не на меня.
– Госпожа Горун, мы были вынуждены прибегнуть к Вашей помощи, – спокойно ответил Кин, игнорируя ее предистерическое состояние. Кажется, я в самом деле произвел нужный эффект, и она может и выдать что-то, что совсем не собиралась, просто от злости. – Дело в том, что мы нашли вероятные следы подлога в документе, предоставленном представительством фонда в Альянсе. Я направляю Вам копию. Пожалуйста, прокомментируйте осуществленные выплаты.
– Какое это имеет отношение к вашим деньгам? – возмутилась на присланном тут же в ответ видеофрагменте, а следующий мы ждем уже дольше.
– Это обычный счет на оплату размещения видеороликов. Я не понимаю, что вам от меня надо и что вы хотите услышать.
– То есть, вы можете утверждать, что ничего не знали о том, что один из платежей был направлен не самой фирме «Медиасфера», а подложной дублирующей фирме сомнительного происхождения?
Нас ожидала новая пауза, которая, видимо, потребовалась Горун, чтобы проораться на камеру как следует. Собственно, все следующее сообщение состояло из одного только ора. Вот только я ее эмоциональному выплеску почему-то совсем не верю.
– Да как вы смеете? Вы меня, меня обвиняете в мошенничестве? Я понятия не имею, что вы там выделывали с нашими документами, что вы там выделывали с нашими подписями, что вы творили с нашими отчетами, и как глубоко запустили свои грязные руки в нашу бухгалтерию! Вы, остроухие демоны, только и ждете, чтобы нас всех очернить!
– Госпожа Горун, – с осуждением сказал Кин, пока я молчу и нагло улыбаюсь в камеру. – Никто и ни в чем вас не обвиняет, конечно же. Мы столкнулись с подозрительной активностью и привлекли к ней Ваше внимание. Возможно, у вас происходила какая-то утечка, воровство средств, в результате такого же вмешательства, как это случилось с нашими банками. И сведения от вас могли бы помочь нам.
– Что бы у нас не происходило, это НАШИ ВНУТРЕННИЕ ДЕЛА! – заорала она так оглушительно со следующего отрывка, что у меня те самые «остроухие» уши просто в трубочку свернулись. – Мы сами разберемся с нашими делами и накажем виновных!
– Погодите, погодите, но эти документы относятся к деятельности вашего фонда на территории Альянса, что делает проблему нашей юрисдикцией, и, более того, попадает под директиву 22, так как связана с нашим текущим основным расследованием, – попытался прикрутить ей коптящий фитилек Кин, но безрезультатно.
– Мы сами разберемся с нашими делами, говорю вам! Уберите своих ручных демонов и сами уберитесь подальше, и не суйте свой нос, иначе останетесь без него! И тот урод тоже свое получит, попомните свое слово! И жалуйтесь Тир-ар-Ллеа сколько вам будет угодно, потому что я сейчас же, сейчас же звоню Кирсу, и он звонит ему, и мы вас выведем на чистую воду, проклятые жулики! Да вы там все заодно, и урод этот продался Альянсу!
