Чувствую, кто-то грубо хватает меня подмышки и поднимает на ноги, толкая вперёд. Не реагирую на мир, всё идёт сквозь.
– Либо ты начинаешь колдовать, либо сердце твоей внучки окажется в руках Феникса, – со всей серьёзностью пригрозил Николас, и в этот момент кто-то толкнул меня из-за спины.
И думать не надо, это Феникс. Сесилия посмотрела на меня взглядом, полным сожаления, и опустила голову вниз. Сперва в голову пришла мысль, что она отказывается использовать магию, но её разбитый голос развеял мои страхи:
– Мне нужна моя книга.
Вампир позади меня хмыкнул, как будто ждал этого заявления, и бросил к ногам ведьмы потрёпанную книжку. Мои глаза загорелись.
Сесилия раскрыла нужную страницу и выжидающе посмотрела на лицо Олсона, после чего тот расслабил хватку. Бабушка произнесла что-то себе под нос, и Билл с Генри мгновенно испаряются. Заметив это, Николас яростно рявкнул:
– Я тебе что сказал?! Тебе совсем плевать на свою внучку?!
Женщина спокойно ответила демону:
– Дети ни в чём не виноваты. Это не их война.
Тишина заполнила пещеру, в которой стоял запах крови и смерти. Обездвиженное тело Скай лежит на грязной земле буквой «c» и обещает больше никогда не воскреснуть. Интересно, как там ребята?…
Шелест страниц книги вернул меня в реальность, где происходит чертовщина.
– Ну? Что нужно для её возвращения? – с напором подытожил Олсон.
Сесилия многозначительно молчала, не моргая, смотрела лишь в книгу. Казалось, секунды растянулись в часы.
– Кровь ведьмы рода Мэнтл, – произнесла приговор бабушка. Не успев даже вздохнуть, Николас вырывает из её рук книгу, бросив ценную вещь далеко в сторону. Я в испуге нахмурила брови и хотела что-нибудь сказать, но не смогла. Мне страшно.
– Марго? Окажешь нам честь? – ядовито рассмеялся мне в затылок Феникс.
Глаза широко распахнулись. Боже, сейчас мне необходима помощь Билла, но он в отключке. И далеко.
– Нет! Нужна моя кровь. Марго ещё не достигла преображения, её кровь не даст желаемого для вас эффекта, – вставила Сесилия.
– Впрочем, мне нет дела, чья кровь прольётся сегодня. Действуй!
Я смотрю на ведьму и легонько качаю головой. Что происходит? Она говорила, мы должны убить их, но ничего для этого не предпринимает. Внезапно мне слышится в своей голове её голос. Я испугалась, но виду не подала.
«Марго, ты должна уйти», – эхом заговорил голос в моей голове.
Обжигаю Сесилию взглядом. Она подходит к каменной статуе, словно в данный момент вовсе не беседует со мной. Мысленно.
«Нет! Я не понимаю, почему мы просто не убьём их. Мы можем это сделать».
«Ты должна помочь своим друзьям и маме с папой. С вампирами разберусь я».
«Нет. Я останусь с тобой! Точка. Мы вместе избавим Салли Хилл от этих тварей».
Бабушка перестала копошиться у скульптуры и легонько выдохнула, отчего её плечи расслабились. Кажется, она смирилась. Николас подозрительно прищурился:
– Почему так долго думаешь? Делай уже что-то!
– Терпение, чудовище! – бросила на него враждебный взгляд ведьма.
«Хорошо, я начну читать заклинание, а когда дам знак, мы сносим их с ног и поджигаем».
– Униус конлетио тенебрис фес лапис ресурио вампрарис ирониум… – начала она, как я услышала «давай».
Одним движением руки мы поднимаем на воздух двух кровожадных монстров и бросаем о стену пещеры, отчего на нас посыпалась земля. Бабушка уже открыла рот для того, чтобы раз и навсегда покончить с этой историей, но тут её физиономия искажается, и она не в силах даже произнести любой звук, стоит на месте как вкопанная. Я вижу, с какой скоростью бледнеет её кожа, кровь отливает от щёк. До меня уже доходит, что лучше не ждать от Сесилии каких-либо действий, поэтому хочу взять дело в свои руки, но тут в моей голове снова послышался голос:
«Прости», – прохрипела бабушка.
Единственное, что я успеваю уловить, это рывок Николаса в сторону ведьмы, а дальше меня выбрасывает в «Старый гном», где блуждал холодный ветер. Всё произошло слишком быстро. Я не могла с этим смириться, как и не могла простить себя за свою наивность. Всё разрушилось.
Август. 1694 год
Женщина, наконец, отцепилась от окровавленной шеи мужчины и выплюнула кусок оторванного мяса на холодную землю, жадно посасывая испачканные пальцы изящно тонких рук. Она встала на ноги, выпрямила осанку и зашагала к рядом стоящему человеку в богатой одежде из дорогой ткани. Наблюдая за тем, как новообращенная вампирша вытирает платком свой подбородок, он хмыкнул и бросил горящий факел на изуродованный труп селянина, в чьих распахнутых глазах отражался страх и ужас. Огонь вмиг охватил тело мёртвого человека, после чего лес заполнил запах горелого мяса.
– Я всё ещё голодна, – холодно заявила женщина, не отводя взгляда от огня, – моё горло горит так, словно я проглотила раскалённые камни.
Мужчина повернул к ней шею и озадаченно изучал её аристократический профиль. Губы и подбородок всё ещё слегка испачканы кровью.
– Боюсь, я больше не могу похищать для тебя людей. В Салли Хилл уже нарастает волнение.
– А что прикажешь делать мне, Николас? – пронзительно воскликнула женщина, и её распущенные к земле пряди заколыхались. – Я никак не могу насытиться! Ведьмы не соглашаются поколдовать для дневного пребывания. Из-за смерти Эдриана мне пришлось оставить дом, сына! Я не видела его уже целую вечность!
Николас понимал причину столь буйного поведения своей любимой. Вампиризм обострил её чувства. Также он прекрасно понимал проблему и видел её насквозь, однако, боялся сказать Амелии вслух. Вдруг женщина вконец осатанеет? Он не мог так рисковать.
– Я понимаю твоё волнение, дорогая. Прошу держать себя в руках. Стало быть, самым вразумительным решением будет охота на лесного зверя.
Слова вампира привели Амелию Элизабет в ужас. Она в изумлении расширила глаза и позабыла о душащей её жажде людской крови.
– Ни за что на свете! О чём ты думаешь? Я не стану подобно псу бежать по лесу в поисках дичи!
– Если ты хочешь увидеть сына, тебе нужно научиться управлять жаждой, иначе он может пострадать. Ты простишь себе это?
В недоумении вдова застыла на месте. Тишину прерывал вой волков в глубине чащи и гул ветра. Луна стала восходить над лесом.
– Что «это»? – сглотнула вампирша, потихоньку успокаиваясь и получая над собой контроль.
– Его смерть.
Представив возможную гибель единственного сына, Амелия вздрогнула и возненавидела себя за то, что посмела даже мысленно навредить ему. Порой женщина сомневается в своём решении стать вампиром, но в любом случае, ей уже поздно сожалеть об этом, ибо от человеческого у неё осталось только плоть.
