Билл, ничего не отвечая, облокачивается всем телом на каменную ограду, изучая просторы аллеи. Так же поступаю и я. Бывает тишина расслабляющая, а бывает, как эта – раздражающая. О чём он думает? Почему молчит? Это убийственно – ничего не знать.
– Я злился, – спустя вечность ответил Хофер, облизав сухие губы и повернув шею в мою сторону, – а потом понял, что нет никакого смысла тратить время на обиды. Я просто хочу, чтобы ты знала: я не монстр.
Теперь, когда он так проницательно посмотрел на меня, я ощутила захлёстывающую волну вины. Мне становится грустно.
– Понимаешь, Билл, я просто боюсь… Я читала об этом в бабушкиных книгах: чем чаще ты обращаешься, тем быстрее ты теряешь человеческие качества и в конце концов одичаешь. Я знаю, что ты никого не убивал, но зачем рисковать?
Хофер привстал и хмуро поглядел на меня. Он не разделяет моего мнения.
– То есть ты хочешь отобрать мои силы?
К сожалению, у меня нет такой власти, и я не занимаюсь темной магией. Я положила свою ладонь на руку Хофера и сжала её, в уме собираясь силами.
– Быть оборотнем не так просто, как тебе думается, Билл. Вспомни Эдди…
В это мгновение он вырывает свою руку и отдаляется от меня, гневно прищурив глаза. Только не это…
– Не надо впутывать сюда историю Эдди! У нас совершенно непохожая ситуация.
– Я знаю. Однако… – попыталась запротестовать, но меня прервали.
– Нет, прошу, хватит. Перестань говорить, кем мне быть. Я же не виню тебя в том, что ты ведьма! – почти крикнул брюнет, броско выругавшись.
– Я никогда не хотела быть ведьмой, ты знаешь это. У меня не было выбора!
Обида поразила меня. Мои губы скривились, а глаза загорелись ярким светом. Как же все изменилось за эти месяцы. Притом не могу понять, в хорошую ли сторону.
– А у меня есть выбор, и я его принял! – Хофер с пренебрежением смотрит на меня, а затем резко делает прыжок и оказывается уже в той самой аллее, на которую мы смотрели несколько минут назад.
Я быстро облокачиваюсь на перила и ищу в полумраке силуэт брюнета, который смирным шагом идёт куда-то вперёд. Вот невежда! Всегда поступает так – уходит. И почему мы вообще ссоримся? Боже, как же бесит. Кажется, я делаю для себя открытие… Любовь сравнивают с наркотиком, но как по мне, это обычное снотворное, на которое у меня аллергия.
– Ну и куда ты идёшь? – окликнула его я, злясь на всю эту ситуацию, на эту ночь и на жизнь.
Билл, не оглядываясь, фыркает, а после громко отвечает:
– Искать жертву для убийства!
Как же он сейчас меня бесит. Самое ужасное то, что Билл не осознаёт мои благие намерения.
– Придурок! – бросила я ему в спину, руками вцепившись в каменную «стену».
– Истеричка!
Приток негативных эмоций с этой фразой увеличился во сто крат, и потому я выставила обе руки перед собой и второпях, сгорая от желания, прошептала заклинание. В этот момент над Биллом появляется грозовая туча, а затем со всей мощью на его голову полилась дождевая вода. Этому фокусу меня научил ведьмовской дневник. Всегда хотела применить это заклинание.
Вот так ему и надо. Билл медленно повернулся ко мне лицом и закатил глаза, даже не пытаясь скрыться от преследующей по пятам тучи. От воды его рубашка прилипла к телу и стала просвечивать.
– Ты просто само зло, Марго Ван де Шмидт, – крикнул он мне, заглатывая капли дождя, стекающих по его лицу.
– Не связывайся с ведьмами, это чревато последствиями, – ехидно произнесла я, после чего развернулась и ушла, напоследок наградив волчонка ливнем.
1694 год. Салли Хилл
Огонь в камине потухал, и тишину заполнял треск угля, трещины которого пульсировали красным цветом, как лава под толщей земли. Свечи на столе разгоняли тьму, позволяя жильцам поместья не заплутать в огромных комнатах. За окном быстро смеркалось, словно солнце боялось чьего-то прихода и убегало от страшного оскала зла. А, возможно, так и есть?
Вдруг за дверью послышались чьи-то голоса, и они всё приближались и приближались, а затем тяжёлая дверь с резными узорами распахнулась, после чего в гостиную буквально влетел человек в чёрной мантии, грозно смотрящий под ноги. Он что-то бурно пытался объяснить шествующей за ним женщине, которая властно и хладнокровно слушала человека, не пытаясь перебить его пылкую речь. Изумрудного цвета платье с корсетом, заполучить которое хотела бы любая аристократка, красиво выделяло её формы и фигуру. Женщина закрыла за собой двери и повернулась к человеку, что всё ещё без остановки говорил.
– Это никогда не закончится, пойми! Убит Гипс, а до него и другие мои компаньоны. Это гнев повешенных ведьм, точно тебе говорю, – настаивает мужчина низким голосом, доставая из серванта хрустальные бокалы и какое-то пойло. Он разливает оранжевую жидкость и с шумом кладёт бутылку на стол, разом осушив стакан. Скорчившись от горького послевкусия, мужчина протирает влажные губы рукой и поднимает серые глаза на жену.
– Почему ты не пьёшь? – спросил он её немного раздражённо.
Она, медленно шествуя к камину, снимает белые перчатки со своих рук и молчит. Это ещё пуще разбудило в её муже гнев, он громко фыркнул и залпом выпил виски, предназначенное для женщины.
– Алкоголь тебя погубит, дорогой мой, – сказала она, косо поглядев на мужа из-за спины.
Тот лишь рассмеялся.
– Какая уже разница, если смерть и так стучится в мои двери. Нутром чувствую, я следующий…
Болезненней смерть для того, кто при жизни ровным счётом ничего не добился. Именно так ему казалось, он придерживался этого закона, выдуманного им же самим.
Женщина выпрямилась и бросила свои перчатки на деревянный стул с мягкой набивкой, глубоко вздохнув, отчего её грудь судорожно вздымается, обернулась к статному человеку.
– Ты бредишь, Эдриан.
Внезапно по всей комнате послышался грозный шум. Кулак мужчины встретился с поверхностью стола, сделанного из дуба.
– Прекрати называть меня сумасшедшим, – прошипел Эдриан, обойдя стол и приблизившись к жене совсем близко, – ты не понимаешь! Не осознаёшь, что тебе, мне и даже нашему сыну грозит смерть! Это может быть любой из нас.
– Так перестань ныть и сделай что-нибудь! От нытья живее ты не станешь, – усмехнулась темноволосая дама, сверля голубыми глазами побагровевшее от духоты или виски лицо мужа.
Эдриан вновь плеснул в бокал жидкость и разом выпил её содержимое, рявкнув на женщину:
– Ты всегда была холодна ко мне! Сколько себя помню, ни разу не замечал в тебе нежности и ласки. А я твой муж. Муж, слышишь?
– Слышу, – спокойно ответила она, тише добавив «к сожалению».
– Не мучай меня и ответь на вопрос: у тебя есть любовник?
