– Доброе у…
– Никакое не доброе, юная леди, – буркнул мистер Лейзенби и, чеканя шаг, направился к своему месту за столом.
Следом за ним вошли остальные посетители, в том числе Фейлин, мистер Бойд и еще несколько местных жителей и приезжих орнитологов, которых я не знала по именам, но запомнила их лица. Они тепло меня приветствовали, отпускали шутки насчет блюд из цукини в меню и черных дроздов, но я не сводила глаз с мистера Лейзенби. Тот сидел мрачнее тучи.
Я подхватила кофейник и подошла к нему. Подняв на меня взгляд, мистер Лейзенби сообщил:
– Пирог опять был порченым.
Я налила ему кофе, оставив место для сливок, как он любит.
– Вы не получили послания?
Он упрямо поджал губы и, помолчав, нехотя ответил:
– Получил, но какую-то бессмыслицу.
– От Розмари?
– Да.
– Что она сказала?
– Что я слепой старый дурак. – Мистер Лейзенби насупился. – Пирог больше не работает, как надо. Розмари никогда меня так не называла!
– Во всяком случае, в глаза, – хихикнула подоспевшая Фейлин, усаживаясь рядом.
– Не знаю, что и думать, – призналась я.
Мистер Лейзенби угрюмо покосился на меня.
– Где Пебблз?
– Понятия не имею. – Я растерянно пожала плечами.
Ее место за столом пустовало.
– И я не имею, – вмешалась Фейлин, – но слыхала, что она собирается сегодня на кинопоказ. Ты бы позвонил ей, Отис, и спросил, не нужно ли ее проводить. У Пебблз что-то колени ноют. Артрит, – добавила она для мистера Бойда и продолжила: – Ты же всегда ее опекаешь. – Наклонившись к сэру Птицелюбу, Фейлин пояснила: – Отис частенько подвозит Пебблз на машине, таскает за нее тяжелые сумки из магазина.
– Не надо делать из меня рыцаря на белом коне, – проворчал мистер Лейзенби. – Я ей помогаю только потому, что Розмари скомандовала.
Фейлин приподняла брови.
– Ты же говорил, что она не командует?
– Хм-м… – Мистер Лейзенби обиженно отвернулся.
Получается, Розмари просит мужа приударить за Пебблз? Я вдруг заподозрила, что в последнее время жена нарочно передает ему такие послания, чтобы отучить от пирога.
Фейлин, рассмеявшись, похлопала мистера Лейзенби по плечу.
– Запиши, пожалуйста, заказ Отиса на мой счет, Анна-Кейт. Небось, бедному старому дурачку нужно чего-нибудь вкусненькое, чтобы подсластить жизнь.
– Ты забыла добавить «слепому», – встрял мистер Бойд.
– Ах да, точно! Бедному старому слепому дурачку. Он обожает бесплатные завтраки.
– Да, обожаю. Спасибо, – буркнул мистер Лейзенби и, взяв кружку, снова повернулся к столу. Однако к разговору не присоединился и не сводил взгляда со стула Пебблз.
Принимая заказы, я тоже ненароком поглядывала на пустующее место напротив мистера Лейзенби и думала: вдруг Розмари все это время пыталась свести мужа с Пебблз?
Натали
Ночью меня мучила бессонница. Я не выспалась и к концу рабочего дня чувствовала себя совершенно разбитой. Планировала вечером заняться шитьем, но теперь решила, что лучше уж прилечь отдохнуть.
– С тобой точно все в порядке, милая? – уже, наверное, в сотый раз спросила Джина.
– Точно, спасибо. Просто устала, и голова немного болит. – Я взяла графин, намереваясь подлить посетителям ежевичного чая.
– Я сама. – Анна-Кейт отобрала графин. – Дай-ка я сделаю тебе целебный отвар из ивовой коры. Или хотя бы отдохни немножко.
– Нет-нет, не надо. – Я вымучила улыбку. – Не люблю сидеть без дела.
Работа помогает отвлечься и не думать о плохом.
Анна-Кейт встревоженно кивнула и понесла две тарелки к столику в углу. Уже через десять минут пора будет закрывать кафе, так что, надеюсь, поздние посетители поторопятся.
На самом деле я не только страдала от головной боли и усталости, но и очень беспокоилась.
Во-первых, из-за Олли и ее сегодняшнего занятия плаванием. Ох, как же я ненавижу эти занятия!
Во-вторых, из-за папы. Вчера, когда я зашла его проведать, он уже был в постели. В восемь вечера! Обычно в это время они с мамой пьют коктейли в патио.
Вдобавок я постоянно вспоминаю смерть Мэтта и нашу совместную жизнь. После сеансов с психотерапевтом я по крупинкам начала перебирать в памяти наши с мужем отношения. Заново прокручиваю в голове все разговоры, жалею о каждой ссоре. Как бы мне хотелось все изменить! Найти способ. Хоть какой-нибудь.
В ушах, не переставая, словно эхо, звучат слова Кэма о прощении. Может, я и правда должна простить Мэтта. Только не представляю, как заставить себя это сделать.
Психотерапевт советует мне проявить терпение, однако оно быстро иссякает. Я бы желала быть… нормальной, что ли. Что бы это ни значило.
Мысли путаются. Вот бы сейчас лечь, заснуть и ни о чем не думать. Скорее бы оказаться в тишине… В благословенной, блаженной тишине.
Я направилась в кладовку за пакетиками с сахаром. Лук и Джина стояли в дверном проеме, спиной ко мне, и шептались. До меня долетел обрывок фразы: «…тяжелые времена, пора принимать решительные меры».
Тут Джина заметила меня и, ойкнув, схватила упаковку кофейных зерен.
– Не слышала, как ты подошла, Натали. – И, растянув губы в резиновой улыбке, Джина выскочила из кладовки.
Лук начал сосредоточенно переставлять банки на полке.
– Тебе что-то здесь нужно, Натали?
Я так и не поняла, что именно они обсуждали, но, судя по их виновато покрасневшим лицам, лучше и не знать.
– Сахар.
Потянувшись за коробкой сахара, Лук случайно столкнул две, находившиеся рядом, и ловко подхватил их на лету.
– Впечатляет, – похвалила я, забирая у него одну из коробок.
– Кошачьи повадки иногда пригождаются.
Когда я возвращалась в кухню, дверь распахнулась, и в кафе, опираясь на трость, покусывая какую-то палочку, шагнул Обин Павежо. Он был одет в серую футболку с надписью «Вперед, «Тайд»!» и джинсы, а на плече у него висел рюкзак.
Джина присвистнула.
– Гляньте-ка, кто пришел! Долго же ты тянул кота за хвост, прежде чем решиться.
– Не люблю котов. – Сунув палочку в карман, Обин в знак приветствия обнял Джину.
– Ну, о вкусах не спорят, – засмеялась та. – Все еще жуешь веточки ликвидамбара, Обин? Кое-кто совсем не меняется.
– Увы, меняются другие, – грустно улыбнулся тот.
– Это правда, – вздохнула Джина и указала на меня. – Ты же знаком с Натали Уокер? Это младшая сестренка Эджея.
