– Натали ваша тетя? – Женщина изумленно приподняла брови. – Вы племянница Мэтта?
– Мэтта?
– Стало быть, нет, – быстро сориентировалась библиотекарша. – Мэтт – ее муж. Покойный. Земля ему пухом. – Наклонив голову набок, она внимательно пригляделась ко мне. – Но если вы не родня Мэтта, то… О боже мой! Вы Анна-Кейт?
Не перестаю поражаться, как стремительно в маленьких городках разносятся слухи.
– Да. Анна-Кейт Кэллоу.
Библиотекарша стиснула мою ладонь. Это понравилось мне еще меньше, чем привычка Натали обниматься.
– Я Мэри-Бет Шиэн. Счастлива познакомиться! Зи была прекрасным человеком, земля ей пухом. Часто сюда заходила. Нам ее очень не хватает. Все попросту обомлели, когда обнаружилось, что у нее есть внучка. Мы с твоей матушкой учились в одной школе. Когда Иден уехала, никто не подозревал, что она беременна. – Мэри-Бет прицокнула языком. – Какая трагедия…
Я так и не поняла, что именно библиотекарша считает трагедией: беременность моей мамы или ее побег из города, а может, мамин преждевременный уход из жизни и смерть бабушки. Скорее всего, все сразу.
Я попыталась высвободить руку из цепкой хватки Мэри-Бет, но безуспешно.
– Вы с мамой дружили?
– Не то чтобы. Иден росла замкнутой. Ни с кем дружбу не водила, кроме разве что Эджея и Обина. Ты уже познакомилась с Обином Павежо? Он мало с кем общается. – Мэри-Бет понизила голос. – Несколько лет назад вся семья Павежо попала в аварию. Жена Обина погибла – земля ей пухом, – а он так и не оправился от горя… Обин с Эджеем с детства были неразлейвода, и Иден, когда у нее началась любовь с твоим папой, сразу вошла в их компанию. Кстати, у тебя мамины глаза. Цвет – загляденье! Ой, я безумно рада знакомству!
– Спасибо. – Я наконец-то вызволила свою руку и указала на дверь. – Тогда Натали объяснит мне, как пользоваться микрокартой. Не буду вас больше задерживать, у вас ведь наверняка куча дел. Я к вам подойду, если возникнут вопросы.
– Конечно-конечно! – Мэри-Бет приветливо улыбнулась. – Ты знаешь, где меня найти. Ох, как же хорошо, что ты здесь, в Уиклоу! Наш город придется тебе по душе, это уж точно. Загляни ко мне на обратном пути, выпишу читательский билет.
Аж приплясывая от возбуждения, она наконец-то удалилась, а я зашла в крошечный читальный зал. Единственный стол с компьютером, а рядом – копировальный аппарат и два стула, на одном из которых сидела Натали.
– Привет! – кривовато улыбнувшись, вежливо поздоровалась она.
Я глубоко вздохнула.
– Мэри-Бет – родственница Фейлин, да?
– Да, кузина. Их матери – родные сестры. Правда, мама Фейлин уже давно умерла.
– Земля ей пухом, – хором добавили мы и расхохотались.
Не помню даже, когда я в последний раз смеялась. Приятно иногда повеселиться.
Я придвинула стул и села рядом с Натали. Конечно, не надо соваться не в свое дело, и все-таки я, не удержавшись, произнесла:
– Ты, наверно, слышала, как Мэри-Бет рассказывала о твоем муже… И Фейлин тоже, в кафе… Мне очень жаль.
Ее лицо омрачилось. Руки сжались в кулаки и снова расслабились.
– Спасибо, Анна-Кейт, но я не люблю это обсуждать. И вообще, надеюсь, что земля не стала ему пухом.
Желать кому-то плохого было совершенно ей не свойственно. Я поняла, что Мэттью Уокер чем-то сильно обидел Натали, и тут же всей душой его возненавидела.
– Что ж, в таком случае пусть горит в аду.
Натали повернулась ко мне. На ее губах расцвела улыбка, а глаза наполнились теплом и стали похожи на растаявший шоколад. Напряжение спало.
– Спасибо, это невероятно мило с твоей стороны. Я, конечно, не должна была так говорить. – У нее вырвался нервный смешок. – Когда горюешь по близкому человеку, иногда начинаешь на него сердиться.
– Понимаю. Сама через это прошла. Только мне кажется, у тебя есть и другие причины сердиться на мужа…
Что же я творю? Просто приятели не ведут таких интимных бесед!
Никак не могу отречься от своего предназначения. Я должна хотя бы попытаться облегчить ее боль.
– Если захочешь поделиться переживаниями…
Вот черт. Иногда я жалею, что во мне течет кровь Кэллоу.
Я не обязана все время кому-то помогать. Совсем не обязана.
Дурацкое наследие!
Натали, не подозревающая о моих внутренних метаниях, вытянула длинные, загорелые ноги. Она целую смену носилась по кафе на каблуках, но ни разу не пожаловалась, хотя я заметила у нее около мизинца кровавую мозоль. Может, Натали все-таки немножко робот?
– Спасибо, Анна-Кейт. Только давай не сегодня. И не завтра. И не послезавтра…
– Ну, в конце июля я уезжаю учиться в медицинском, но до этого у нас еще куча времени.
Натали приподняла брови.
– В медицинском? Хочешь стать семейным доктором, да?
Ясно, почему она так решила. Ее отец – потомственный семейный доктор. И мой папа тоже собирался пойти по стопам предков.
– Пожалуй, нет. – Меня совершенно не привлекала такая специализация. Да и, если уж честно, официальная медицина вообще. – Мне больше интересны альтернативные способы лечения, остеопатия или гомеопатия.
Мама этого бы не одобрила, но иначе я вряд ли смогу учиться на врача.
Натали кивнула, слегка нахмурившись.
– Чего ты так на меня смотришь? Не веришь в целительную силу природы?
– Нет-нет! Лично я верю. – Натали прижала руки к груди. Я заметила, что она так делает, когда говорит от чистого сердца.
– Дай угадаю. Твой папа такое не приемлет?
– Ни папа, ни мама. Они считают это шарлатанством.
– Хорошо, что не им решать, на кого мне учиться.
Неожиданно до меня дошло, почему мама была против нетрадиционной медицины. Готова поспорить, папа был согласен на этот счет со своими родителями. Мама отказалась от собственного наследия, поскольку уважала его точку зрения.
Ничего удивительного, что они с бабушкой по этому поводу все время ссорились.
– Правильно, – подтвердила Натали. – Очень важно по жизни поступать так, как считаешь нужным.
Судя по тону, она скорее пыталась внушить это самой себе, а не мне. В голове крутилось множество вопросов: как прошло ее детство, каково это – жить с Линденами, почему она так хорошо знает Лука и Джину и, главное, что за человек был мой папа. «Не лезь в чужие дела, Анна-Кейт», – мысленно велела я себе и сменила тему:
– Не ожидала тебя здесь увидеть.
– Чувствую себя ребенком, которого поймали на воровстве печенья из кухни, – призналась Натали, взглянув на газетную статью на экране.
Заголовок, выделенный большими буквами, гласил: «Лучшие уходят первыми. Автокатастрофа в Уиклоу». Ниже разместилась фотография Эндрю-Джеймса Линдена, скорее всего сделанная, когда он был в выпускном классе. Наклонившись, я всмотрелась в его лицо. Открытая, обаятельная улыбка. Ямочки на щеках. Озорные синие глаза с опущенными вниз уголками и задорные веснушки. Стриженые рыжеватые волосы торчат вверх в стиле панк.
