Но Костя не стал слушать, что было бы, если бы не она, потому что Шин-Шин, поймав его изумлённый взгляд и, разумеется, не признав в нем дракона, очень кокетливо завернулась в крылья и мило состроила глазки — учитывая длинные ресницы, у неё это хорошо получалось. В дальнейшем Костя смотрел в её сторону исключительно украдкой.
В любом жилище кухня — лучшее из мест, и даже подземный гномский дворец — не исключение. Там было всё, что должно быть на настоящей кухне: сияющая медная утварь на длинных дощатых полках, гирлянды лука и перца под белёным потолком, кувшины, кувшинчики и кувшинища, метёлки пряных трав, огромная дровяная плита, сильно напоминавшая дракона, — есть между ними определённое сходство по форме, цвету, температуре и норову, — словом, всё и ещё немножко. А то обстоятельство, что всё это было на самую малость ниже, чем на обычной человеческой кухне, показалось Лизе несомненным достоинством. Маленьким трудно в мире, рассчитанном на больших, а Лиза уже давно поняла, что роковую отметку в полтора метра от уровня почвы ей никогда в жизни не преодолеть и придётся до конца дней за всем тянуться и на всех смотреть снизу вверх. А здесь всё было рассчитано именно на неё. Ещё в кухне присутствовали две очень молоденькие гномские барышни — тоже в парчовых платьях и с толстыми косами почти до пола. При виде нежданных гостей барышни дружно порозовели и метнулись к выходу. Чёрный футляр с волшебной скрипкой Лиза аккуратно пристроила в дальнем углу. Гостей посадили за деревянный выструганный добела стол, и началась долгожданная еда — Лиза подумала и решила, что всё-таки завтрак.
Представление о еде у гномов такое же, как и обо всём остальном. Вопреки расхожему мнению, камней они не едят и вообще питаются тем же, чем и люди, только относятся к этому с большой серьёзностью, что нашим усталым героям было только на руку. На столе с обескураживающей скоростью появились полная миска золотого меда, кувшин сливок почти сметанной густоты, несравненный каравай прямо из печи, ледяное масло из погреба, благоухающее ореховое печенье, к которому Лиза тут же и пристроилась поближе, сыр глубокого желтого цвета и с такими дырками, что в них можно было кулак засунуть — а Лизе всегда казалось, что истинный сыр распознается именно по насыщенности цвета и величине дырок, — и, наконец, благоухающий ромашковый чай и яблочное варенье, в котором дольки степенно плавали в коричневом сиропе, И если стол и стулья были чуточку пониже привычного, то посуда, наоборот, была размеров почти угрожающих. Гномы знают толк в еде.
— Ух ты, — оглядев стол, выдохнул Лёвушка.
— Уау, — облизнулся Костя.
— Мечта, — восхитился Филин.
— Уррмяу, — проурчал Мурремурр.
— Когда я ем, я глух и нем, — строго напомнила Лиза.
И сама же первая и нарушила воцарившееся молчание, правда, не сразу, а через некоторое время.
— Что же мы раньше-то не попросили? — огорченно сказала она с набитым ртом. — Было бы повеселее… А то бублик этот некстати вспоминался…
— Ну, вы же не знали, что о таких вещах гномов принято просить, — отозвался Филин, намазывая маслом очередной толстый ломоть горячего хлеба. — Дис, бедная, вся извелась, наверное, от желания вас укормить. Она же давно заметила, что мы голодные. Особенно когда у нас с вами шла бурная дискуссия о бублике.
— Как это — просить принято? — удивился Лёвушка, изучая дырки в сыре.
— Специфика, — ответил Филин. — Гномы ведь в первую очередь славятся стойкостью. И могут неделями не есть. Чего обо мне не скажешь. — Он откусил кусок бутерброда и ненадолго замолк. — Хозяин никогда не должен подозревать гостя в такой слабости, как желание покушать, — это считается оскорбительным. Но как только гость сам об этом заикнется — тут-то и начинается, как видите, знаменитое гномское гостеприимство. На самом деле хозяева только этой просьбы и ждут. Зато вас, коллеги, здесь наверняка почитают прославленными героями именно за то, что вы так долго есть не просили.
— Кстати, давно хотел спросить, — воспользовался Лёвушка случаем, — вроде бы гномским дамам не положено на люди показываться, а вот Дис…
— А это уже прославленная гномская хитрость, — улыбнулся Филин. — Дело не в том, чтобы не показываться, а в том, чтобы об этом никто не узнал. Дис, конечно, храбрая барышня — так на поверхность вылезти, но ничего предосудительного в ее поведении с гномской точки зрения нет, потому что никто не знает, что она из гномов.
— Вот это да! — восхитилась Лиза. То есть главное — полное это… инкогнито?
— Несомненно, так. Ты ведь, Лизавета, и сама бы ни за что не подумали, что она не человек? Дама как дама, ну, невысокая, так, ведь и мы с тобой не великаны, правда?
— А я-то читал, что они от людей прячутся! — восхитился Лёвушка.
— А между тем в древние времена они и воевать ходили наравне с мужчинами. Накладная борода там или маска устрашающая — и пожалуйста, все можно.
— Мотайте, Ваше Высочество, на ус — вдруг пригодится? — солидно посоветовал Лёвушка, осмелившись почесать за ухом пристроившегося к сливкам Мурремурра. Кот снизошел до мурлыканья. — Это называется культурно-исторические различия.
— Именно, — кивнул Филин. — Страшная вещь — культурно-исторические различия. Дис, а можно мне кофе?
Дис просияла и достала с полки мельницу для кофе, на которой по белому фарфору кобальтово-синей краской были изображены всякие занятные сценки из гномского быта, и несколько баночек. Сногсшибательный кофейный дух пошел от кофемолки уже после первого поворота ручки.
— А почему Ее Высочество? — спросил Костя. Он потратил немало сил и инженерной сметки на создание из всего, что имелось на столе, подобия гамбургера и чуть не пал в борьбе с этим шатким многоэтажным сооружением, поэтому получил возможность вступить в беседу только сейчас.
— Кофе очень хочется, — отозвался Филин, внимательно следя за манипуляциями Дис.
— Да вот, Цап-Царапыч, по всему выходит, что Лиза — здешняя принцесса, — объяснил Лёвушка.
— По чему — по всему? — настаивал насытившийся дракончик.
— О, спасибо, Дис. — Филин отхлебнул из чашечки объемом этак в литр густой, как нефть, и черной, как битум, благоуханной жидкости и скривился. В кофе гномы тоже знают толк. После такой чашечки целые сутки и захочешь — не заснешь.
— Филин, — решившись, робко сказала Лиза, — а можно, я… — она умолкла, открыла рот, чтобы начать снова, и опять ничего не вышло. Филин посмотрел ей в глаза и грустно ответил:
— Спрашивай.
Легко сказать — спрашивай! Лиза даже рассердилась — не на Филина, на себя, но в конце концов нужный вопрос все-таки составился. Лиза набрала побольше воздуху, уставилась в чашку и выпалила:
— Филин, как так вышло, что я принцесса?
— Как обычно. Когда отец — король и мать — королева, тут уж не отвертишься. — Голос Филина при этом звучал совсем не весело. — Сейчас все расскажу. — Филин поставил чашку на стол, прошелся по кухне и сел обратно. — Сейчас все расскажу, — повторил он.
