— А вы, доблестный Лео? — Дорн и Мори протянули насупленному Левушке топор и кинжал.
— Благодарю вас, — Лёвушка вздохнул и очень серьёзно сказал: — Не сочтите меня трусом, многоуважаемые гномы, но я не владею оружием, а в неумелых руках оно может наделать бед.
Откуда-то из дальнего угла гномы выволокли солидных размеров лодку, резко пахнущую кожей, и распахнули настежь ворота. Лёвушка пристроился помогать, Лиза понуро шла следом, и на душе у неё было пасмурно.
Заворотами царила влажная темнота, полная шорохов, шелеста, отдалённого гула и прочих таинственных звуков. Одни из гномов держал факел, другой зажёг фонарь.
— А факел зачем? — поинтересовался Лёвушка, всматриваясь в темноту.
— Нам может пригодиться живой огонь, — отозвался гном, и от этого Лизе стало не по себе.
Ворота захлопнулись. Рядом что-то булькало и плескалось. Лизины глаза никак не могли привыкнуть к сумраку.
— Ну-ка, раз-два… Поехали… — и гномы слаженным движением опустили лодку на воду. Эрин подхватил Лизу на руки и шагнул в лодку. Лёвушка прыгнул сам, за ним забрались остальные. Они тотчас разобрали длинные заостренные шесты, лежавшие на дне лодки, и оттолкнулись от берега. Лиза вцепилась в просмоленный кожаный борт лодки и стала вслушиваться в гулкие отзвуки, уносившиеся под темными сводами пещер.
Постепенно удаляясь, звенели гномские молоточки. Подземная река неспешно катила свои тёмные воды, то и дело сворачивая и петляя. Отсветы факела дробились и плясали на воде, лодку сонно покачивало, но Лизе было не до сна: далёкие и близкие шорохи то и дело заставляли её вздрагивать. Что-то угрожающее было в этом насыщенном мелкими звуками подземном молчании. И ещё заснуть мешала страшная путаница в бедной Лизиной голове. Фамильные портреты, драконы, гномы, принцессы, факелы — и бедный Филин в клетке, и отчаянные зелёные глаза заколдованного Инго… «Что же с ним могут сделать за то, что он нам Филина отдал?!» — в ужасе подумала Лиза и вдруг схватила за руку сидевшего рядом Левушку:
— Лёвка!!! — сдавленным шепотом воскликнула она. — Он же, выходит, мой брат!
— Кто, принц? Дошло до жирафа, простите, Ваше Высочество! — отозвался верный паж. — Вы же с ним похожи как две капли воды!
— Лёвка! Его же Мутабор убьёт за Филина!
— Т-с-с! — прошипел Лёвушка. — Смотри, Эрин сердится, наверно, не стоит шуметь.
— Но Инго…
— Я тоже об этом думал, — отозвался Лёвушка совсем тихо. — До завтра не убьёт, иначе короновать некого будет. А потом… Надо нам с тобой будет что-нибудь придумать, наверное… Кстати, а у нас пока не завтра ещё?
Лиза посчитала.
— Нет, пока сегодня, часов девять-десять вечера. Бабушка, наверное, с ума сойдет, когда домой вернется…
— И мама…
Примерно в это же время далеко-далеко Бабушка позвонила в дверь собственной квартиры, и никто ей не открыл. Она позвонила ещё раз, потом открыла дверь ключом. В квартире было темно.
Бабушка схватилась за сердце.
В глубине квартиры, судя по всему в кухне, что-то мягко шлепнулось на пол, потом по коридору протопотали мягкие лапки. Бабушка забыла все правила поведения в доме, захваченном злоумышленниками, и включила свет в прихожей. Из коридора ей под ноги вылетел массивный котяра и заурчал, упиваясь вокруг Бабушкиной юбки.
— Мурремурр?! поразилась Бабушка. — Ты-то здесь откуда? В форточку залез?
— Мряу, — с достоинством ответил кот и почтительно лизнул нагнувшейся Бабушке руку.
— Что это у тебя? — Бабушка нащупала привязанную к шее рыцаря записку, достала её и развернула. — Господи Боже мой! — воскликнула она в отчаянии. — Флаги и факелы! Мурремурр, что Там делается?
Кот выгнул спину и встопорщил шерсть. Без человеческого языка с двуногими нипочем не договоришься… Кроме, мрряу, совершенно особых случаев…
Надсадно затрезвонил телефон. Чувствовалось, что звонит он далеко не впервые за вечер и занятие это ему порядком поднадоело. Бабушка подбежала к аппарату и сняла трубку.
— Наталья Борисовна? — послышался в трубке взволнованный женский голос. — Я Соня, мама Лёвы Аствацатурова, одноклассника вашей внучки.
Бабушка ногой придвинула себе табуретку и села. Мурремурр смирно обвил хвостом лапки и ждал дальнейших распоряжений.
— Видите ли, — продолжал голос в трубке, — Лёва мне позвонил сегодня на работу часа в три и сказал, что идёт к Лизе в гости… И с тех пор ни слуху ни духу… А у вас телефон не отвечает…
— Да-да, — ответила Бабушка. — Здравствуйте, Сонечка. Думаю, что я смогу рассказать вам, куда подевались наши детки.
На том конце провода ошарашенно замолчали.
— Только при личной беседе, по телефону у нас ничего не выйдет, — добавила Бабушка, понимая, что собеседнице её слова, мягко говоря, непонятны. — Сонечка, правда, не могли бы вы подойти? Где вы живете? — Бабушка добавила в голос чуточку полузабытых королевских интонаций. Просто словами тут никого не убедишь.
— На Большой Пушкарской, — пролепетала мама Соня.
— Ну так это же в двух шагах! — Бабушка назвала адрес. — Это где магазин «Лиза» на углу, знаете? Жду. Ставлю чайник.
— Но постойте! — запищала мама Соня. — Куда же я пойду? А вдруг он придёт, а меня нет дома? Муж опять в командировке…
— Оставьте записку, — устало предложила Бабушка. — Приходите скорей, мне ведь тоже несладко.
Бабушка повесила трубку и набрала номер Филина — так, на всякий случай.
«Приветствую! — послышался голос автоответчика. — Я так ждал вашего звонка, но, увы, пришлось отлучиться. Сейчас прозвучит гудок, и вы сможете мне что-нибудь передать. Биии-ип…»
Мурремурр по-прежнему сидел смирно. Бабушка пошла на кухню, поманив его за собой, и налила в блюдечко молока. Мурремурр муркнул и принялся благовоспитанно лакать.
— Знаешь что, дружок, — подумав, сказала Бабушка, — может быть, тебе лучше пойти обратно? Вдруг ты там пригодишься… Да и мне будет спокойнее, если ты разыщешь, Лиллибет.
— Мрряям, — отвлёкшись от молока, ответствовал кот — само собой, мол, о чём разговор, Ваше Величество.
Некоторое время Бабушка сидела в оцепенении, глядя на лакающего кота. Потом вдруг встрепенулась, пошла в Лизину комнату и зажгла свет. Она машинально подобрала с пола бледно-зелёный халатик и аккуратно повесила его на спинку стула, так же машинально сложила в аккуратную стопку разбросанные по массивному столу тетрадки, посмотрела на парадное фото трехлетней Лизы — глаза-блюдца и оранжевое платьице — и перевела взгляд на список класса.
— Ага, Конрад, — пробормотала она, поглядев на надпись зелёным фломастером, и списала телефон на подвернувшийся клочок бумажки. Потом прихватила с дивана голубую плюшевую свинью Лизавету и с ней в охапке вернулась на кухню.
