И потому сейчас с уже столь привычной ноющей болью в груди я изучаю сильно отёкшее лицо мамы, местами покрытое красными пятнами и шелушащейся кожей, её потрескавшиеся бледные губы и пересушенные, спутанные, торчащие в разные стороны волосы и до конца не верю, что делаю это чуть ли не в последний раз. Совсем скоро она станет прежней. Она вновь заживёт. Продолжительное лечение и моя всяческая поддержка ей поможет. Я искренне в это верю.
— Николина, совсем не обязательно продолжать сидеть с ней рядом, — внезапно обращается ко мне Мередит. — Если вам нужно куда-то идти, вы смело можете это сделать.
— Нет, вы что? А если она проснётся и опять начнёт буйствовать? Я не могу вас оставить одну, — твердо возражаю я, даже мысли не подпуская, чтобы сейчас покинуть маму.
— Не начнёт. После введённых препаратов она, вероятнее всего, проспит аж до завтрашнего утра, а если и проснётся раньше, ваша мама будет неспособна даже встать с кровати самостоятельно, поэтому я совершенно спокойно со всем справлюсь одна.
— Но а если…
— Ничего не случится, — настаивает она, дружелюбно улыбаясь. — Вы смело можете идти куда вам надо и ни о чём не переживать. Я же вижу, вы будто на иголках сидите весь день, а телефон скоро перегреется и прекратит работать от того, как вы усердно его теребите в руках уже который час, — тёплый, добродушный голос женщины заметно расслабляет меня, но мне всё равно как-то неудобно оставлять её одну в нашей убогой, разрушенной квартире.
— Вы уверены, Мередит? Вы же, наверное, не привыкли работать в таких условиях.
— Работать не привыкла, но я сама родом из подобных мест, поэтому увиденное здесь меня нисколько не пугает. Да и мистер Харт прислал меня сюда как раз для того, чтобы вы могли спокойно заниматься своими делами. Поэтому доверьтесь мне, я позабочусь о Юне и буду отслеживать её состояния до самого вашего возвращения, — любезно заверяет она, и я, ещё недолго помешкав, всё-таки сдаюсь. Лучезарно улыбаюсь, в сотый раз благодарю женщину за её помощь, целую маму в лоб и выхожу из комнаты, тут же набирая номер Остина.
— Алло.
— Остин, ты где? — взволнованно спрашиваю я, как никогда желая его поскорее увидеть.
— Ммм?.. Что? — в трубке начинают звучать какие-то невнятные сдавленные звуки.
— Я спрашиваю: где ты? Ты меня слышишь?
— Слышу, — а теперь ещё и чей-то шёпот, который не могу разобрать.
— Тогда, может быть, ответишь? — бурчу я, хотя сама уже как-то начинаю жалеть о заданном вопросе. И, как оказалось, не без причины.
— Отвечу… Я с двумя потрясающе красивыми девушками, — выдаёт он, и звук женского смеха на фоне, словно толчком, мощно прибивает меня к стенке.
Я не могу выдавить из себя больше ни звука. Горло пересыхает, язык прилипает к нёбу, между рёбер начинает твориться переполох. Какого чёрта происходит? Что ещё за девушки? Он же завтра уезжает. Мы же собирались встретиться. Да, я написала ему сообщение, что, возможно, не получится, но мне и в голову прийти не могло, что вместо меня Остин решит провести последний день в городе в компании незнакомок. Ещё и с двумя? Что за бред? В голове не укладывается, мысли не вяжутся.
Продолжая прижимать телефон к уху, я напрягаю слух, чтобы попытаться расслышать, о чём столь возбуждённо верещат женские голоса, и, когда мне наконец удаётся это сделать, всё сразу встаёт на свои места.
— Марк! Какого чёрта телефон Остина делает у тебя? — раздражённо цежу я, а затем ещё около минуты дожидаюсь ответа, пока Эндрюз увлечённо занимается лобызаниями с своими спутницами.
— Никс, не шуми, а лучше приезжай к нам, — сквозь смех и воркования произносит он.
— Чего? Куда к вам? И где вообще Остин? Ты можешь отцепиться на пять минут от своих крикливых подружек и нормально мне всё объяснить? — закидываю его вопросами и слышу, как он тяжело вздыхает, просит девушек немного подождать и отдаляется от их очередного громкого смеха.
— Дьявол, Никс, умеешь же ты подбирать наихудшее время для звонков.
— Я вообще-то не тебе звонила, козлина, — зло парирую я. — Отвечай давай.
— Какая ты злючка опять. Я думал, мы с тобой в самом деле подружились, а ты вновь за старое.
— Ма-а-арк, — устало протягиваю, теряя терпение.
— Ладно-ладно. Не бухти, подруженька, и давай приезжай к нам на прощальную вечеринку.
— Вечеринку? Ты шутишь? — в неверии усмехаюсь я.
— Когда это я насчёт вечеринок шутил?
— Ты два дня назад едва передвигался из-за тюремных побоев и говорил мне, что тебе нужно валить из города и держаться от меня подальше, а теперь заявляешь, что вновь устраиваешь тусовку, на которую ещё и зовёшь меня? Я всё правильно поняла?
— Правильно, — уверенно подтверждает Марк.
— Ты, конечно, больной, но вроде как не самоубийца.
— И это тоже верно. Всё под контролем, Никс. Забыла? Я же счастливчик — на мне всё, как на собаке, заживает, да и никакие правила Харта я не нарушаю. Мой друг устраивает вечеринку не в Рокфорде, а в загородном доме своих родителей, так что, считай, я уже выполнил одно из требований Адама и свалил из города. А насчёт тебя… — он ненадолго отвлекается, чтобы поздороваться с кем-то, и вновь продолжает. — Мы с тобой можем даже и не пересечься, ведь народу соберётся немерено, поэтому надевай самое горячее платьице из тех, что я тебе купил, и приезжай. Порадуй напоследок своими аппетитными формами если не меня, то хотя бы своего братишку. Уверен, он обрадуется твоему приезду.
— Так Остин там с тобой? — сердцебиение ускоряется от волнения: я же не предупредила Марка о новой порции лжи, которую наплела Остину.
— Да. Он с утра нагрянул ко мне домой, а после собирался ехать к тебе, но вроде как получил сообщение, что ты занята с мамой, и потому я воспользовался удачей и запряг его отвезти меня за город, ведь путь неблизкий, а машины, как ты уже сама знаешь, у меня больше нет.
— Он у тебя что-то спрашивал?
— О чём?
— О чём-либо, что связано со мной.
— Нет, а что, ты опять ему что-то наплести успела?
— Успела, — виновато бубню я, и быстро ввожу его в курс дела, опуская момент, произошедший между нами с Остином ночью.
— Очешуеть! — заключает Марк, выслушав мой монолог. — Лгунья — уровень Никс. Как переплела-то всё, подумать только. И кто тебя такому научил?
Был прекрасный пример, на всю жизнь его запомню.
— Никто, просто, пожалуйста, подтверди мои слова, если он вдруг спросит. Хорошо?
— А что я получу за это?
Опять начинается? Ну уж не-е-ет!
— Я не расскажу Харту, что буду на одной вечеринке с тобой и тем самым уберегу тебя от проблем.
— Не понял, ты что, шантажировать меня вздумала? — по интонации голоса у меня не получается понять — злится он или удивляется.
