– Две унции бузинной коры, две унции наперстянки, одну унцию молотого барбариса… – перечислял Уилл.
Софи знала, от чего помогают эти снадобья. Но не понимала, почему он их покупает.
Аптекарь, закончив отмерять то и это, завернул покупки в плотную коричневую бумагу и протянул Уиллу. Он расплатился и сложил пакеты в свой заплечный мешок. До закрытия они успели посетить еще две лавки. В каждой Уилл покупал всего понемногу, а потом положил четыре сливы, краюшку хлеба и ломоть сыра в заплечный мешок Софи. Та стала благодарить его, но он не хотел ничего слушать и принялся наставлять ее насчет оленьей травы и оленьего листа: трава вкусная, а от листа синеет язык.
Они шли по торговой улице, где лавки уже заперли на ночь, и Софи слушала, но, как только Уилл сделал паузу, чтобы перевести дух, спросила:
– Зачем тебе столько болеутоляющих снадобий?
Не услышав ответа, она украдкой взглянула на Уилла. Тот молчал, стиснув зубы.
– Наверное, это не мое дело, – сказала она.
– Наверное, не твое.
Они молча двинулись дальше и шли до тех пор, пока дома по обе стороны дороги не кончились. Впереди Софи увидела развилку, а слева от нее, как и говорил Уилл, – отвратительного вида кабак. Пришлось сбавить ход: судя по всему, по дороге совсем недавно прогнали стадо, и Софи внимательно глядела себе под ноги, чтобы не наступить в свежую коровью лепешку.
На крыльце, за шаткими столами, сидели какие-то люди. К ним скоро подошли другие, с кружками пива в руках, – видимо, их товарищи. Из распахнутой двери несся грубый хохот.
Уилл, который шел, сунув руки в карманы, оглянулся. Софи по-прежнему смотрела в землю. И зря – тогда бы она заметила темно-синие мундиры. Но девушка шла, потупившись, и думала только о своем сердце, которое опять вело себя своевольно. Только бы оно не выкинуло новый фортель, за который будет стыдно.
Еще минута – и они оказались на развилке. Уилл сделал глубокий вдох, за которым последовал долгий, тяжелый выдох. Переступив с ноги на ногу, вдруг торопливо заговорил:
– Мне так не хочется отпускать тебя одну, Софи. Я бы сам с тобой пошел, честно, только… Меня ждут дома. Я нужен ей и потому… потому должен вернуться.
Сердце Софи снова тихонько затарахтело.
Чтобы заглушить шум, она тоже заговорила, громче, чем обычно:
– Не нужно извиняться, Уилл. Если бы не ты, я бы и досюда не добралась. Спасибо за то, что ты для меня сделал. Со мной все будет хорошо.
– Да, наверное.
– Точно.
И Софи неловко протянула Уиллу руку, надеясь, что хотя он и презирает ее, но все-таки примет руку, пожмет ее, поцелует, в общем, проявит любезность, пусть даже наигранную. Но он, словно не заметив протянутой руки, обнял Софи. Объятие вышло скованным, точно деревянным. Уилл хлопнул Софи по плечу так, точно перед ним была не девушка, а лошадь или, по крайней мере, крупная собака. А еще он прижимал ее к себе слишком долго, и с крыльца трактира, мимо которого они только что прошли, полетели крики и свист. И разные грубые словечки.
Софи высвободилась и оглянулась на того человека, который посмел сказать про нее гадость. И едва не задохнулась.
Грубиян как раз подносил кружку пива ко рту, но не донес. Встретив взгляд Софи, он опустил руку.
Он узнал Софи. И она его тоже.
Это был капитан гвардии королевы.
Глава 41
Сердце Софи загрохотало.
Уилл неуверенно улыбнулся.
– Хмм… Похоже, у тебя в кармане не часы, а целый будильник, а? – пошутил он.
Софи оттолкнула его.
– Возвращайся в деревню, – прошипела она и устремилась прочь, так быстро, как только могла.
Но Уилл бросился за ней:
– Софи? Что-то не так?
– Сделай вид, что мы незнакомы! – бросила Софи, переходя на бег.
– Поздно. Мы же только что обнимались, – ответил Уилл и побежал с ней рядом.
Софи оглянулась на постоялый двор:
– Уходи, Уилл! Пожалуйста. Пока они не сделали тебе что-нибудь.
Уилл тоже оглянулся. Оба видели, как капитан, опустив кружку на стол, подозвал двух солдат.
– Это из-за них ты в беде? – спросил Уилл.
– Из-за них тоже.
– Здесь недалеко ферма. Чуть в стороне от дороги, – деловито сказал Уилл. – Если побежим прямо через луг, то скоро будем у холма, где церковь. За ним – Темный Лес. Главное – оторваться от них здесь, в лесу они нас не найдут.
Но Софи не сводила огромных перепуганных глаз с капитана.
– Софи! – рявкнул на нее Уилл. – Смотри на меня… на меня, а не на него.
Софи послушалась. И увидела серые, как сталь, глаза Уилла. И жесткий взгляд, тоже стальной.
– Эй! Ты, там! Девчонка! – заорал капитан.
– Готова? – спросил Уилл. И взял Софи за руку.
Та кивнула.
Пальцы Уилла крепко стиснули ее руку. В следующий миг оба сорвались с места и понеслись как ветер.
Глава 42
«Кони», – подумала Софи, и ее сердце зашлось от страха.
Они с Уиллом неслись по грязной дороге. Примерно через сто шагов позади них застучали копыта.
Почему она сразу не подумала о лошадях? Конечно, Краузе и его люди приехали верхом. Мачеха всегда заботилась о том, чтобы у гвардейцев были самые быстрые и выносливые кони во всем королевстве. Им с Уиллом не уйти на своих двоих. Краузе нагонит ее и увезет к мачехе, а то и просто разделается с ней тут же, в Темном Лесу. И будут ее косточки лежать где-нибудь в овраге, постепенно зарастая мхом, как те, другие, кости.
«Конец, – сказала она себе, когда страх сменился отчаянием. – Королева, Король Воро́н… они победили. Не бывать мне в Скандинайе. Не видать больше Хаакона».
Легкие Софи горели, мускулы готовы были лопнуть от напряжения. На бегу она повернула голову. О ужас: Краузе, обогнав своих людей на несколько лошадиных корпусов, скакал галопом! Еще какая-нибудь пара секунд, и он нагонит их.
– Бесполезно, Уилл. Я больше не могу! – крикнула Софи, замедляя шаг.
– Можешь! – крикнул в ответ Уилл. – Еще чуть-чуть, скоро мы от них оторвемся! Давай!
Его пальцы клещами впились в ее руку. Софи оставалось только поспевать за ним.
«Как мы от них оторвемся? Он что, спятил?» – думала она.
И вдруг, сразу за поворотом, она увидела их – коров, штук пятьдесят, не меньше.
Фермер и его сын гнали домой стадо на вечернюю дойку. Животные неторопливо шагали, покачивая отяжелевшим выменем, мотая хвостами, брякая жестяными колокольцами. Коровы заняли дорогу целиком, от края до края.
