Йозеф только покачал головой, будто не знал, что ответить.
– Дети мрака. Порождения кошмаров. Когтистые. Красноглазые. А то и безглазые. Их там полно. Сначала они держались от нас на расстоянии, потом стали подходить ближе. Одни что-то шептали. Другие выли. Мы так спешили скорее сбежать от них, что Яспер не выдержал. Его бедное сердце остановилось в какой-то миле от замка. Мы принесли его в Лощину и похоронили здесь.
В комнате повисло тяжелое молчание, которое нарушало лишь потрескивание огня в камине.
– Сколько мне еще осталось? – отважилась наконец Софи.
– Ты уже прожила дольше, чем Яспер. Ошибки, которые я допустил тогда, кое-чему меня научили, – поспешил с ответом Иоганн. – Я многое улучшил. Добавил гирек, противовесов. Пружин. Использовал усовершенствованные молоточки. Я растянул время…
– Сколько, Иоганн?
Часовщик опустил глаза и смахнул с тарелки воображаемую крошку:
– Думаю, месяц. Плюс-минус пара дней.
Софи опустила голову на руки. Собственное тело вдруг показалось ей хрупким, точно стеклянным: тронь – и разлетится на тысячу осколков. Стоило так мучительно бороться со смертью, чтобы снова столкнуться с ней лицом к лицу…
– Столько боли, страха… и все это ради того, чтобы выиграть месяц? – спросила она уныло. – Зачем было беспокоиться, Иоганн? Лучше бы ты дал мне умереть.
Иоганн молчал. Все молчали. Расстроенный Вебер решил, что пора подавать ужин. Он принес сосиски, нежную говядину, тушенную в пряном соусе, миску с горой красной капусты, украшенной толстыми изюминами, и вторую, с маслянистой яичной лапшой, щедро посыпанной петрушкой. Есть никому не хотелось, но и возражать никто не стал. Все понимали, что Вебер пытается их утешить.
И вдруг Йозеф кашлянул, точно приготовился что-то сказать.
Все посмотрели на него с тревогой.
– Не надо, Йозеф… – начал Юлий.
Но Йозеф перебил его:
– Надо, Юлий. Хватит лжи. Она должна знать.
Софи подняла голову, откинулась на спинку стула:
– Неужели есть еще одна плохая новость?
– Иеремия и Йоост ушли не на охоту.
Софи непонимающе повела плечами:
– И при чем тут моя иссякающая жизнь?
– Они отправились в Ниммермер, Софи. Чтобы выкрасть твое сердце.
Софи долго молчала – слова не шли с языка. Иеремия и Йоост отправились в дальний, опасный путь, затеяли гибельное предприятие – похищение ее сердца у страшного короля. Их самоотверженность тронула ее до глубины души.
– Но почему? – наконец смогла выговорить она.
Братья озадаченно переглянулись.
– В каком смысле – почему? – переспросил Шатци.
– Почему они рискуют ради меня жизнью? И почему вы позволили им это?
Иоганн засмеялся так, будто ответ на вопрос Софи был ясен всем, кроме нее самой.
– Потому что они любят тебя, Софи. Мы все тебя любим.
Софи уставилась в свою тарелку. Какая-то шестеренка внутри ее механического сердца снова зацепилась за что-то и не могла сдвинуться с места. Ее обуревали самые разные эмоции: благодарность, сомнение, изумление и наконец уверенность в том, что она не заслуживает любви.
– Вы так добры ко мне. Слишком добры, – прошептала она.
– Тебя послушать, так подумаешь, что доброта – это плохо, – заметил Якоб.
Софи посмотрела на него.
– Но это так и есть. Доброта – это слабость, – сказала она, повторяя слова мачехи. – Доброта опасна.
Якоб поцокал языком:
– Доброта бывает разная. Иногда она ласковая. Нежная. Снисходительная. Такая доброта рождается из терпения и веры. А иногда она оказывается опасной. Например, опасно помогать раненому дикому зверю, который может наброситься на тебя, нелегко защищать слабого от сильного, особенно когда сильных много, а ты один. Проникнуть в замок Короля Воро́н тоже нелегко… Да, Софи, все это опасные затеи. Но умение поставить себя на место другого живого существа, заболеть его болью и постараться облегчить ее, даже если это дорого обойдется тебе, – признак не слабости, а силы.
Софи всей душой хотела ему верить. Но голос мачехи громко звучал в ее памяти; ему вторил голос Хаакона. Вместе они твердили, что ни один король не может позволить себе быть добрым; что лишь жестокость и страх обеспечивают верность военачальников и повиновение подданных. Ей стало нехорошо при одной мысли о том, что они сказали бы, узнав о ее механическом сердце, которое с такой легкостью выдает все чувства.
– Думаете, у них получится? Я про Иеремию и Йооста? Думаете, они сумеют выкрасть мое сердце?
Юлий выставил вперед ладонь, точно предостерегал Софи: не стоит питать слишком больших надежд.
– Мы не знаем. Потому-то Йозефу и следовало держать свой длинный язык за зубами. Мы были в Ниммермере. Видели, что бродит там в лесах. Иеремии и Йоосту придется проявить чудеса изворотливости, чтобы проникнуть в замок, и им очень повезет, если они выберутся оттуда живыми, да еще с твоим сердцем в руках. Пока они не вернутся в Лощину и не принесут твое сердце, для тебя все останется по-прежнему.
Софи поняла: Иеремия и Йоост вряд ли смогут совершить задуманное.
– И все же я буду надеяться, – сказала она.
Юлий нахмурился.
– Как хочешь, – буркнул он.
Вебер показал на еду, стывшую на столе, и гневно заверещал.
– Да, да, ты прав, Вебер, – тут же поддакнул Шатци, накладывая себе полную тарелку сосисок. – Пренебрежение к еде – оскорбление повара.
Оделив себя, он передал блюдо дальше. Вскоре на каждой тарелке лежала горка ароматной пищи, и все принялись жевать. Ярко горели свечи. В камине потрескивал огонь. Всем – и братьям, и Софи – было так вкусно, что они невольно воспряли духом. Видно, в Темном Лесу не одни ведьмы владели магией – у Вебера ее тоже было в достатке.
Пока все ели, Софи спросила, когда можно ожидать возвращения Иеремии и Йооста.
– Недели через две, – ответил Якоб. – А то и три.
Софи ощутила неприятную тяжесть под ложечкой. Три недели – огромный срок для того, кому осталось жить не больше месяца.
– Никуда не выходи, пока они не вернутся, и не пускай в дом чужих. Король Воро́н может быть где-то рядом, – предостерег Юлий и строго поглядел на Софи. – Я всегда считал, что Яспер прожил бы дольше, останься он дома. Если бы он меньше напрягал сердце, завода могло бы хватить на более долгий срок. А он спешил в Ниммермер, тащился по долам и горам во всякую погоду. Месяц – не так уж много, но больше, может, и не понадобится. Так что береги силы. Сиди тихо и жди, когда вернутся Иеремия с Йоостом. И будь осторожна.
Софи поняла, о чем он.
– То есть я должна сидеть тут, в Лощине, – сказала она. – В лес не ходить. Хаакона не искать.
