Резкий пронзительный крик разорвал тишину. Софи вздрогнула и подняла голову. Высоко над ней на ветках сидели вороны. Софи поглядела на небо. Солнце клонилось к закату. Скоро братья вернутся домой. И испугаются, увидев, что ее нет. Она прибавила шагу.
Но страх не отставал, твердя ей, что она заблудилась и никогда не найдет дорогу домой. Что скоро настанет ночь и на охоту выйдут волки.
– Куда же мне идти? – спросила она себя, вертя головой в поисках ориентира.
Ей смутно припоминалось, что, выйдя из Лощины, она повернула на восток, а значит, теперь нужно идти в другую сторону, лицом к закатному солнцу. Напуганная, она смотрела куда угодно, только не под ноги, и потому едва не растянулась на земле, зацепившись носком сапога за что-то, лежавшее поперек тропы. Удержав равновесие, она обернулась взглянуть, что это такое.
Софи ожидала увидеть камень или узловатый древесный корень.
Но поперек тропы лежал скелет.
Завопив от ужаса, Софи отпрыгнула назад, но не отвела взгляда от мертвых костей. И увидела, что из замшелой глазницы на нее смотрит коричневая жаба. Челюсть скелета отвалилась в безмолвном крике. На длинных костях еще виднелись обрывки ткани, выбеленные дождями и солнцем. У бедра был охотничий кинжал, наполовину вросший в землю. Грудную клетку оплел вьюнок. Почерневшие края сломанных ребер торчали вокруг дыры, как раз в том месте, где раньше было сердце.
Не в силах отвести глаз от этой дыры, Софи почувствовала, как острый коготь страха скользнул по ее шее. Попятившись, она повернулась к скелету спиной и побежала. Ее охватила паника, сердце громко забилось, дыхание вырывалось из груди короткими частыми толчками. Через двадцать шагов она наткнулась на второй скелет, который лежал здесь дольше, – судя по тому, как позеленели кости, уже не первый год.
Обходя его, Софи спустилась в канаву, а когда стала выбираться из нее по противоположному склону, увидела кое-что пострашнее скелета. Мертвую женщину. Она сидела, привалившись спиной к стволу. Тление еще не тронуло юного лица, но птицы уже выклевали глаза. У нее тоже было вырезано сердце.
Сердце самой Софи стучало, как кузнечный молот. Девушка не знала, что делать: кричать от ужаса или тихо плакать. Дрожа, она переступала с ноги на ногу до тех пор, пока не описала полный круг на месте. Эта женщина и те люди… они умерли оттого, что кто-то вырезал им сердце. Как ей – егерь. Но кто бы их ни убил, он наверняка считает Темный Лес своими охотничьими угодьями. А она бродит тут в одиночку. Случись что-нибудь, никто ей не поможет – ни Хаакон, ни братья.
У Софи вырвался судорожный полувсхлип-полувопль. Затем еще один. Она зажала ладонью рот, уверенная, что если разрыдается сейчас, то уже не остановится до тех пор, пока не изойдет слезами, – от нее останется лишь кучка одежды на лесной земле. С трудом переступая слабыми, дрожащими от страха ногами, она перешла через ручей и углубилась в густой кустарник. Одолев его, она взобралась на холм, откуда увидела рощу серебристых берез. И вспомнила, что точно такие же деревья были видны из чердачного окна Лощины.
– Хоть бы это были те самые деревья. Ну пожалуйста! – громко взмолилась она, ведь если это они, значит Лощина совсем близко.
Не сводя глаз со спасительных крон, Софи сделала глубокий вдох и побежала.
Глава 27
Софи сначала услышала братьев и лишь потом увидела их.
Они выкрикивали ее имя. Снова и снова. Громко, на весь лес. Когда до Лощины осталось всего несколько шагов, она различила огни, качавшиеся во тьме, – фонари.
– Я здесь! – крикнула она, слабея от радости. – Здесь!
Один миг, и из темноты вынырнул Йозеф.
– Где ты была? – спросил он ворчливым от тревоги голосом. Потом поднял фонарь и осветил ее с головы до ног. – Что с тобой случилось?
Сапожки Софи едва угадывались под коркой грязи. Подол юбки был изорван – шиповник сделал свое дело. Волосы, утром аккуратно уложенные вокруг головы, разметались по плечам длинными спутанными прядями. Щеки горели от бега.
Тут к ним подбежал запыхавшийся Якоб.
– Мы так испугались! Пришли домой, а тебя нет! – Он обернулся, приложил руки ко рту и зычно рявкнул: – Нашла-ась!
Втроем они пошли к дому. Когда они отворили калитку, остальные уже ждали их во дворе. И у каждого был готов вопрос.
– Почему ты ушла?
– Где ты была?
– Слава богу, что ты жива!
– Может, зайдем в дом? Тапфен так расстроилась, что плачет не переставая, а Вебер от огорчения сжег клецки.
– Простите, что я вас напугала, – сказала Софи, когда они уже подошли к двери. – Я ходила на пруд.
– На пруд, – испуганно повторил за ней Юлий. – Зачем?
– Посмотреть. Вдруг Хаакон ищет меня там, – созналась Софи.
– Глупая затея, – произнес Юлий; его голос звучал сурово, но Софи ясно различила в нем нотки страха.
– Я знаю, – ответила она. – Я их видела. Кости. И тело тоже видела. – Братья мрачно переглянулись, и Софи спросила: – Вы что-то знаете? Откуда в лесу кости? Чьи они?
– Пойдем в дом, Софи, – сказал Юлий устало. – Тебе надо снять мокрую обувь и переодеться.
– Мне не во что, – возразила Софи.
– Ничего, пара лишних штанов и рубашка у нас найдутся. Тапфен принесет. Потом мы поужинаем. Не может же Вебер вечно держать еду на огне.
Входя с братьями в ту комнату, где они обычно переодевались в чистое после работы, Софи едва сдерживалась. Ей нужны были ответы, и у семи гномов они явно были, судя по их лицам. Но они молчали, и Софи, зная, что и без того устроила немалый переполох, прикусила язычок и решила подождать, пока все не сядут за стол.
Сбросив сапоги, Софи прошла в кухню. Там к ней бросились Тапфен и Вебер. Софи расцеловала обоих, извинившись за то, что заставила их волноваться. Братья уже суетились возле стола: одни расстилали скатерть, другие зажигали свечи и поправляли огонь в камине.
Софи немного не дошла до лестницы, когда услышала шепот Иоганна, – думая, что она уже ушла, тот не удержался и сказал Йозефу:
– Это он.
Он говорил совсем тихо, считая, что, кроме братьев, его никто не слышит. Но он ошибся – Софи замерла на полушаге. Обернулась.
– Кто? – спросила она, глядя на Иоганна. – Ты сказал: «Это он». Кто – он? О ком ты говоришь?
Иоганн вытаращил глаза. Понял, что она все слышала. Мямля и заикаясь, он начал плести что-то несусветное, но Софи пропустила все мимо ушей.
– Те кости в лесу… когда-то они были людьми, – продолжила она. – Им тоже вырезали сердца. Как мне. Вы что-то знаете и скрываете это от меня. – Ей снова вспомнились черные глаза, пронзительный взгляд, жестокая улыбка на тонких губах. – Это бледный человек, да? Ты говорил о нем. О том, с рисунка Яспера. Кто он?
