— Нет, — качаю головой. Не верю — Нет. Алекс не мог. Просто не мог. Он ведь хороший. Он помог мне….
— Чувство вины всегда было ему присуще. Он тогда и воевать поехал, потому что ему было невмоготу себя терпеть. Думал, что его убьют, а он выжил.
Горло стягивает лентой, я поднимаю руки и начинаю хватать ртом воздух.
— Но он изменился…
— Именно поэтому продолжает трахать твою мамашу.
— Замолчи! — кричу я сквозь слезы. — Заткнись! Это не правда!
Меня шатает. Все, что рассказал Харитон, перед глазами. Так ярко, что хочется зажмуриться. Мама. Мама. Мама. Алекс. Ника. Во что меня втянули? Кто все эти люди? Ника с Харитоном порождение дьяволицы. А я его отродье. Отлично. Просто зашибись!
— Ты сама хотела правды. Ты сказала, что выдержишь…
— Я же не знала о такой правде! Как ты с этим жил?! Почему не убил себя? — я бы убила. Я бы не смогла.
— О, я пытался. Но отец пригрозил отдать меня любителям мальчиков, и я больше не делал попыток.
— Его надо убить. Там, во время боя… Его надо убить. Он откупится, он снова выйдет на свободу. А моя мать… — быстро говорю, почти не думая, но больше всего меня занимает другой вопрос. — Марк знал?
— Кое-что рассказал ему я, кое-что узнал из сейфа твоего папаши.
Прикрываю лицо руками, надрывно плача. Нет. Нет. Марк все знал. Все знал, а мне ничего не сказал. Потому что берег, это понятно, потому что хотел не доводить до моей истерики. Но про Алекса он знать не мог. Он бы не стал прикрывать измену. Не стал бы… Знал, кто я такая, и все равно любил… Боже….
Тошнота настолько захватывает организм, что я еле сдерживаю рвоту.
— Ты поможешь? — спрашивает Харитон резко.
— С чем?
— Убить их.
— Ты с ума сошел? Мы не должны опускаться до их уровня.
— Я уже….
— А я еще нет! — кричу, рыдая. — Я не такая, как моя мать! Я не такая! Я не буду никого убивать. Пусть гниют в тюрьме. Пусть….
Мне надо на воздух. Мне надо подышать.
— Даша, только не вешайся… Ладно?
— Не смешно! Выкатывай свой аппарат. Мне надо пробежаться, — говорю почти хладнокровно и беру со стола ключи. И уходя от ресторана все дальше в компании Черепа, который рассказывал, как был организован спор с Марком на мою невинность, как Марк, рискуя жизнью, спас жизнь Черепу.
Глава 40
Телефон не отвечает. Какого хрена?
Обычно, когда ты звонишь кому бы то ни было и не можешь дозвониться, тебе плевать. Ну что такого. Не ответили. Ты этих людей не знаешь. И даже если они валяются бездыханные, ты вряд ли задумаешься об этом.
Другое дело, если трубку не берет Даша.
Учитывая, что отношения мы возобновили недавно. Учитывая, что она имеет справку. Учитывая, что она игнорила меня так долго… Ее игнор сейчас вызывает просто адскую смесь страха и злости.
Примчавшись к ней в ресторан, работа в котором стала причиной очередной ссоры, я вижу лишь закрытые двери.
Дергаю их так, словно за ними источник вечной жизни, потом снова звоню Даше. В раз тысячный, наверное. И когда слышу, как за дверями пиликает мелодия ее айфона, крышу срывает.
Ключ для смены колес, что достаю из машины сестры, тут же летит в окно. А я, невзирая на торчащие осколки, и бьющую по мозгам сигналку ресторана, лезу внутрь.
Но вместо трупа, а я придумал себе и не такое, вижу сумку Даши. Просто, блять, сумку. Ни следов борьбы, ни раскуроченных вещей. Просто сумка, словно оставленная специально.
Стою в оцепенении, держу ее в трясущихся руках и не знаю, что делать. Украли? Похитили? Пиздец… В ресторане.
А где все остальные?!
Куда бежать? Кому звонить. В полицию?
Так вот она. По вызову приехала.
Приказывает руки на виду держать и на пол лечь. Кричат, что-то мне доказать пытаются. А у меня такой гул в ушах, что все их слова как через стекло. И только громкое внутри: «Держись, Дашка. Только держись».
В отделении прошу звонок. Один, но сразу в цель.
— Алекс, Даша пропала…
— Куда!? Поссорились? — ночь, а он на бодряке, что очень важно.
— Нет. Не знаю. Телефон был в ресторане, ее нет. Алекс…Ее, блять нет!
— Так, ты не паникуй. Приезжай…
— Не могу. Меня в кутузку забрали…
— Что ты натворил?
— Мне надо было попасть в ресторан. Он был закрыт, — объясняю коротко и чувствую, как паника захлестывает. Уже кричу: — Найди Дашу!
Телефон у меня отбирают почти силой, и только знание, что офицеров трогать нельзя, останавливает меня от возможного побоища, которое хочется устроить этим ублюдкам.
Меня заталкивают в камеру, и я смотрю на привычный, почти почерневший от грязи унитаз и думаю, с каким бы удовольствием я пихал туда голову похитителя. Скорее всего Черепанова старшего.
Сажусь на нары и закрываю глаза, сотрясаясь от страха. Но думаю, что просижу здесь недолго. Ко мне даже бомжи не успевают прикопаться. Алекс, имея связи в Министерстве обороны, вытаскивает меня. И через пятнадцать минут мы уже мчим по городу, обзванивая и поднимая на ноги всех, кого знаем. С одной лишь целью.
Найти Дашу.
Достать из-под земли.
Даже Кирилл и тот включился, просматривая камеры видеонаблюдения. В ресторане, как назло, камера висела только над баром и последнее, что она запечатлела — это хозяина ресторана. Но на звонок он тоже, сука, не отвечает. Блять… Блять!
— Марк, ты только не паникуй…
— Она может быть где угодно! А если она уже в Питере в притоне, из которого доставали Веронику?!
Подумал и решил, что пусть Ника и проверит. Ну а кто, мать его, знает, на что способен Крокодил Гена?
— Марк?
— Вероника… Мне помощь твоя нужна.
Ника пообещала позвонить и выяснить у своих бывших коллег. Но через час сообщила, что никого новенького не привозили.
Дома у Черепанова было пусто. Туда даже мы спецназ отправили. Не нашли даже Харитона. Но думать о том, куда пропал инвалид, времени не было.
Все мысли заняты пропажей Даши и тем, что сейчас с ней могут делать.
— Может мать ее?
— Она-то что может? — выплевываю я, меньше всего желая думать об этой крысе. И имя ведь под стать — Лариса.
— Она много, чего может. Давай заедем?
Главное, чтобы она раздеваться не начала, пока мы выясняем в грубом порядке, не трогала ли она свою дочь.
Но после короткого разговора, во время которого меня чуть не стошнило, выяснилось, что ей дочь без надобности. И Алекс утверждает, что она не лжет. А кому как не ему это знать.
