Трясущимися руками открываю WhatsApp и осознаю, что Даша удалила все. Пьяную переписку. Ночные фото. Все. Под чистую. Словно стирая меня с лица своей Земли.
И все это я выяснил, когда стал звонить брату, которого дома не оказалось. Хотел позвонить брату, по привычке набрал Дашу и погнали.
Осознание подступающего пиздеца сдавливает горло, и я рвусь по лестнице вниз.
Машина, дорога, пара десятков светофоров и вот я возле подъезда Даши.
Перед тем, как позвонить в домофон, чувствую, как немеют от страха пальцы, словно я долго держал их в снегу.
Что, блять, происходит? Что за акция протеста? Решила остаться с Кириллом? Так я ее сейчас разочарую.
Решила показать характер? Так я скажу, что несколько не вовремя.
Не сегодня-завтра Черепанов решит, что наше существование противоречит его гороскопу и нам крышка.
Домофон так и не нажимаю, выходит какой-то франт, и я проскальзываю в подъезд. Лестница. Десятый этаж и темно-серая дверь, в которую я тут же стучу.
Все в тумане, а по коже мороз. Не будет легко. С Дашей легко быть не может.
Вижу глазок, и делаю шаг в сторону. Если забанила, то и не откроет, а значит снова придется врать.
— Кто там? — спрашивает голос за дверью. Девка Алекса. Видел эту шмакодявку пару раз. Я ей не нравлюсь.
— Вы меня заливаете! Я сейчас ЖЭК вызову! — кричу не своим голосом, и эта дуреха открывает.
Сразу вскрик, но я успею закрыть ей рот и киваю в сторону.
— Даша дома?
— Она не хочет тебя видеть! — тут же срывается она на крик, и я слышу треск закрываемой в спальню двери.
— Пусть выйдет, и сама скажет, — говорю достаточно громко. — А то последнее время кроме: «Да, Марк! Еще, Марк» я ничего не слышу. Даша!
Дергаю девку Алекса, быстро нахожу взглядом ванную и пихаю ее туда. Она возмущенно кричит, но я тут же подставляю стул из кухни рядом, так, чтобы дверь открыть она не смогла.
Повезло, что Алекса нет, а то могло бы и прилететь.
И прилетит, но сначала разберемся.
Подхожу к закрытой спальне.
— Даша!
— Ты тупой что ли?! Не понял по блокировке, что я видеть тебя не хочу?!
— Я решил, что у тебя месячные или какой-то сбой произошел. Вот, пришел выяснить.
— Сбой у тебя в мозгах! Убирайся! Все кончено!
— А мы еще ничего не начинали. Выйди и скажи мне все в лицо. Или слабо? Может быть боишься, что не выдержишь и сразу примешься извиняться за поход с театр с Кириллом? Ты выходи, и я, может быть, про это забуду, — говорю быстро, чтобы осознала всю степень проблемы.
Чтобы знала, что я в курсе ее поступка. И мне срать, что она там себе навыдумывала.
Дверь открывается столь же резко, как мне в харю прилетает оплеуха.
Сильная такая, звучная.
— Извиняться!? Извиняться! — орет она, пока я рассматриваю масштаб проблемы. Зареванная, с распухшим лицом и в платье Ани. Кирилл реально больной?
— Да скорее ад замерзнет, чем я скажу тебе хоть слово! Ты ничтожество! Ты ублюдок, падаль, дерьмо на моем каблуке. Не смей мне звонить! Никогда не смей ко мне приближаться! А не то я…
Делаю большой шаг и затыкаю рот единственным доступным способом.
Целую быстро, с языком, чтобы и опомниться не успела, а вот я успеваю проникнуться, даже возбудиться.
Но не рассчитываю силу своего влияния на ее либидо.
Она отталкивает с воем, стирает поцелуй тыльной стороной ладони, как что-то действительно мерзкое. Теперь реально становится страшно!
— Ты совсем охуела?
— Охуел ты, когда коснулся меня после поцелуя с Никой! И давно ты с ней трахаешься?! Может быть ты еще и женишься на ней!? Думаю, дядя Гена будет о-очень доволен!
— Даша, ты ебанулась? — ржу я. — Она никто!
— Значит ты всем подряд даешь себе подрочить?! Ты якшаешься с теми, кто разрушил мою жизнь! Сколько еще видео ты им сливаешь?! Как скоро мне ждать трансляции в сети.
— Не льсти себе, — фыркаю я. — Не весь мир вокруг тебя крутится.
— Главное, чтобы вокруг меня больше не крутился ты! — орет она, визжит так, что уши закладывает. Истерит, замахивается снова, но я же не садист. Не драться же мне с ней. Снова пытаюсь ее поцеловать, но она быстро дает понять, что это запрещенная территория. Причем коленом. Причем в пах. Причем так же, как трахается — страстно.
— Сука! — выдыхаю, согнувшись пополам, потом поднимаю голову. Ой, зря. Даша пользуется случаем и снова дает мне по лицу. Ей бы самой на бои без правил. — Угомонись! Выслушай! Ничего не было!
Спрашивать, откуда она знает про Нику, глупо. Кирилл решил не утруждать себя схемами с видео и фото, а просто привез ее к дому. Сомневаюсь, что они в театре-то были.
— Ты можешь врать все, что тебе вздумается! Я видела! Я все видела своими глазами! Она поцеловала тебя, она трогала твой член, плотом села в твою машину! Ты доволен? Ты скучал без нее?
— Мне плевать на нее! — ору уже сам. Выводит же на эмоции, тварь!
— Тогда что это было?! А?! Отвечай, скотина! Я же люблю тебя! Люблю! — молотит она по моей груди, пока я пытаюсь справиться с желанием уебать ей. Или выебать. — А ты! Тебе было мало секса?! Что еще тебе было нужно!
— А тебе? А тебе, что было нужно?! Какого хуя ты поперлась с Кириллом в театр?! Какого хрена вообще стала с ним встречаться! Год, всего год надо было подождать!
— И хорошо, что поперлась! Я все про тебя узнала! Он показал мне, какой ты на самом деле!
— И какой?!
— Обманщик! Ублюдок! Предатель! Ненавижу тебя! Ненавижу!
— Да не было у меня ничего с Никой, — говорю тихо, раздраженно, в лицо, когда она уже почти успокаивается. — Я просто зашел на ужин!
— К тем, кто уничтожил мою жизнь. Ты с ними заодно!
— Даша! Послушай себя? Успокойся! Меня просто в очередной раз подставили!
— Ну, конечно… — закатывает она глаза, отталкивает и собирает руки на груди. — Ты не спорил тогда, ты случайно попал к Черепановым сейчас.
Ее трясет, кидает из стороны в сторону, так, что мне становится за нее страшно.
Теперь она устало плачет.
— Убирайся. Просто убирайся из моей жизни. Оставь меня в покое!
— А если я не могу? — сглатываю, чувствуя, что следующие слова ничего не решат, но и носить их в себе большое не могу: — А если я люблю тебя?
Она открывает рот, снова закрывает, словно лишившись воздуха. Не верит.
— Да как ты смеешь своим грязным ртом произносить такие слова?! — заводится она снова. — Что ты знаешь о любви?! Ты?! Что ты можешь знать о любви! Ты можешь только лгать, трахаться и ноги ломать неугодным.
