А из гроба выскочил... скелет собаки.
— Гав-гав-гав! — злобно облаял он всех и
пустился наутек.
— Лови!.. Лови!.. — азартно закричал майор.
Да куда там — лови! Скелет так припустил на
своих костях-лапах, что только кости засверкали.
Видя, что нечисть уходит, Гвоздь вскинул
пистолет.
Бах-бах! — выстрелил он два раза.
Бах-бах! — выстрелил следом Кипятков.
Оба фээсбэшника попали в цель. Но собачий
скелет продолжал улепетывать как ни в чем не бывало. Подбежав к кладбищенской
ограде, он с ходу перемахнул ее. И был таков.
— Вот так номер, чтоб я помер, — сказал майор
Гвоздь, убирая пистолет в плечевую кобуру. — Ее даже серебряные пули не берут.
Что ж это за тварь?..
— Петр Трофимыч, надо срочно оцепить район! —
возбужденно предложили мальчишки.
— А толку-то, — сказала им Крутая. — Вон она
какого стрекача задала.
— Вот именно, — согласился с Любкой Гвоздь. —
Кипятков!
— Я!
— Обыщи гроб.
— Слушаюсь!
Капитан обыскал гроб.
— На дне гроба обнаружены следы пепла, — доложил
он.
— Выходит, она сожгла тетрадку с заклинаниями,
— сделал вывод майор и взглянул на поэта.
Афонькин был просто в шоке от всего
увиденного.
— Господи... Господи... — бормотал он. — И это
существо я любил больше жизни...
— Успокойся, Володя, — похлопал его по плечу
Гвоздь. — И постарайся вспомнить, какую считалку ты прочел своей невесте.
— Увы, я не помню...
— Хотя бы одно словечко, — настаивал майор.
— Ой, да там сущая белиберда.
— Ну а какая именно?
Афонькин наморщил лоб.
— Что-то типа — «мени-пени».
— А может, «эни-бени»? — спросил Генка,
начиная припоминать считалку, которую слышал в первом классе.
— Да, да! — встрепенулся поэт. — Точно —
«эни-бени»!
— Ну а дальше? — теребил его Гвоздь.
Афонькин снова наморщил лоб.
— Вроде какие-то «раки».
— А не «рики-таки»? — спросил Макс, тоже
смутно припоминая считалку.
— Верно! — вскричал поэт. — «Рики-таки»!
— «Эни-бени-рики-таки», — повторил первую
строчку Кипятков.
— «Тай-бары-барыки-смаки», — мигом вспомнила
Любка вторую строчку.
— «Эн-бен-турумбен!» — восторженно завопил
Горохов.
— «Бакс!» — выкрикнул Самокатов.
Майор Гвоздь довольно подкрутил усы.
— Как говорится: «И на старуху бывает
проруха». Курочкина, конечно, сильная тварь, но не всемогущая. И на нее
смертельное заклинание нашлось.
— А вдруг не подействует? — засомневался Кипятков.
— Отставить сомнения, капитан, — приказал
Гвоздь.
— Есть отставить сомнения!
— В общем, так, орлы, — заключил майор. — Дело
за малым. Нужно найти эту красавицу.
— А где ж ее искать-то, Петр Трофимыч? —
задали риторический вопрос ребята.
Вместо ответа Гвоздь принюхался, опустился на
четвереньки и заводил усами по земле... Короче, повел себя, как настоящая
собака, только что не гавкал.
Все с изумлением наблюдали за действиями
бравого майора.
— Вот так номер, чтоб я помер! — воскликнул
Гвоздь, становясь на ноги и отряхивая брюки. — Оказывается, эта тварь следы
оставила.
— Прикажете вызвать проводника со
служебно-розыскной собакой? — тотчас спросил Кипятков.
— Не надо, капитан. Я сам пойду по следу.
— Вы?! — удивились все.
— Так точно. Я ведь в одной из своих прошлых
жизней был ищейкой. И звали меня тогда — Рекс!
С этими словами майор Гвоздь пошел по следу. А
все остальные пошли за майором.
И пришли они туда, откуда ушли. То есть на
Лиговку. К Генкиному дому. Мало того, след привел их к дверям Генкиной
квартиры.
— Ни фига себе, — изумился Самокатов.
— Вот так фишечка, — присвистнул Горохов.
— Похоже, парень, Курочкина тебе ловушку устроила,
— подкрутил усы Гвоздь.
— Но мы же сорвали все ее планы, — недоумевал
Генка. — И с Нестеровой, и с Рукой Смерти.
— Значит, она придумала что-то новенькое.
— Выбить дверь, товарищ майор? — Кипятков уже
занес ногу для удара.
— От-ставить, — приказал Гвоздь. — Будем действовать
так, будто мы ничего не подозреваем. Звони, Геша.
Самокатов нажал кнопку звонка. В прихожей
раздались шаги.
Все затаили дыхание.
Дверь открылась.
— Мама?! — опешил Генка.
Да, на пороге стояла его мать.
— Ты? Ты прилетела? — растерянно моргал Самокатов.
— Как видишь. А ты почему так поздно домой
являешься?..
— Скорее рано, мадам, — вмешался майор Гвоздь.
— Уже пять часов утра.
— А вы кто? — холодно осведомилась у него
Генкина мать.
— Сотрудник госбезопасности. Могу я задать вам
несколько вопросов?
— А в чем дело? Мой сын что-то натворил?..
— Пройдемте в квартиру. Я вам там все объясню.
Все прошли в квартиру.
— А где папа? — спросил Генка, не увидев отца.
Мать несколько замялась.
— Я тебе потом скажу. — Она повернулась к майору.
— Слушаю вас.
Майор Гвоздь пристально посмотрел в глаза
Генкиной матери и раздельно произнес:
— Эни-бени-рики-таки...
— Заткнись, гад! — смертельно побледнев,
взвизгнула Генкина мать.
И Самокатова буквально пронзила ужасающая догадка:
да это же Рита Курочкина, которая прикидывается его матерью.
А в следующую секунду произошло то, чего Генке
не снилось даже в самом кошмарном сне. Лжемать начала раздуваться...
раздуваться... раздуваться... А потом ка-а-а-к лопнет!
И Курочкина предстала в своем истинном
обличье.
Вид ее был настолько омерзителен, что даже
самые отвратительные монстры из фильмов-ужасов выглядели по сравнению с ней
милыми симпатяшками. Это была уродина со множеством длинных змееподобных
отростков-щупалец, огромной зубастой пастью и крохотным белесым глазом посреди
мерзопакостной рожи.
