Учительница рассмеялась дребезжащим смехом, от
которого у Самокатова по спине побежали мурашки.
— Не беспокойся. Я поставлю оценку позавчерашним
числом. Тогда я еще была жива.
— А... э... — Генка не знал, что сказать.
— До встречи, — попрощалась Нестерова и положила
трубку.
Самокатов лихорадочно набрал номер Особого отдела.
Блин! Занято!.. Только тут он вспомнил о телепатическом канале.
«Беркут, Беркут! — вышел Генка на
телепатическую связь. — Я Сокол. Ответьте...»
«Я Беркут», — тотчас отозвался у него в голове
майор Гвоздь.
«Началась чертовщина, — сообщил Самокатов. —
Сейчас ко мне придет мертвая учительница».
«Не понял. Поясните».
Генка пояснил:
«Нестерова позавчера умерла. Вчера ее
похоронили. Сегодня она мне звонила».
«Понял. Тяните резину».
Теперь не понял Самокатов:
«Какую резину?»
«Задержи ее как можно дольше, парень. Мы выезжаем».
И телепатическая связь прервалась.
Генка в волнении заходил по квартире. Он был,
конечно, напуган. Но уже не до такой степени, как раньше. Человек ведь ко
всему привыкает. Даже к кошмарам и ужасам.
И все же Самокатов содрогнулся, когда дверца
стенного шкафа со скрипом отворилась и появилась мертвая Нестерова.
Впрочем, ничего в облике учительницы не
указывало на то, что она мертвец. Одета Нестерова была как обычно, и лицо у
нее было обычное, а не зеленое.
— Здравствуй, Геннадий.
— Здрасьте, Екатерина Васильна.
— Напомни, пожалуйста: за что я тебе поставила
двойку?
— Я не смог сделать синтаксический разбор
предложения.
— Тогда бери ручку, тетрадь... Пиши. — И Нестерова
продиктовала: — «Отдай свое сердце».
У Самокатова перехватило дыхание. Но он
написал.
— Я тебя слушаю, — сказала учительница, не
спуская с Генки мертвых глаз.
«Тяни резину», — вспомнил Самокатов указания
майора Гвоздя.
И начал тянуть:
— Сделать синтаксический разбор, да, Екатерина
Васильна?
— Да.
— То есть разобрать по членам предложения?
— Да, да.
— Это предложение безличное, потому что в нем
нет подлежащего. Сказуемое — «отдай». «Сердце» — дополнение. «Свое» —
определение, так как отвечает на вопрос «какое?»... — Генка нарочно говорил медленно-медленно,
зато его внутренний голос строчил, как пулемет:
«Беркут, Беркут!.. Она уже здесь!.. Она уже
здесь!..»
«А мы уже на Невском, — откликнулся майор
Гвоздь. — Сворачиваем на Лиговский! Тяни резину, парень!..»
Самокатов продолжил тянуть:
— Это предложение простое, а не сложносочиненное
и тем более не сложноподчиненное. Оно имеет повелительное наклонение. Данное
предложение можно также назвать восклицательным или повествовательным, но ни в
коем случае не вопросительным...
— Достаточно, — остановила его Нестерова. — А
теперь...
Но Генка не дал ей договорить:
— Екатерина Васильна, давайте я еще разберу
предложение по частям речи. — И, не дожидаясь согласия учительницы, тягуче
начал: — «Отдай» — это глагол, он отвечает на вопрос «что сделай?» «Сердце» —
это существительное, так как отвечает на вопрос «что?» И «свое» — это
притяжательное местоимение...
Больше о предложении сказать было нечего.
«Ну где же вы?!» — мысленно завопил Самокатов.
«Спокойно, парень, — последовал ответ майора
Гвоздя. — Мы уже во дворе».
Нестерова вдруг с беспокойством прислушалась.
В глазах ее мелькнула тревога. Затем она метнула на Самокатова полный злобы
взгляд.
— Ах ты, щенок! Зубы мне заговариваешь!
Лицо ее мгновенно позеленело, глаза
выпучились, а из-под верхней губы высунулись два острых клыка. Генка не раз
видел подобные превращения. Но только в кино. В «ужастиках» про вампиров. Теперь
же все эти прибамбасы происходили в его жизни.
Мужество изменило Самокатову, и он кинулся наутек.
— Сейчас я сделаю из тебя вампиреныша! —
пригрозила новоявленная вампирша, кидаясь следом. Это были не пустые угрозы.
Генка знал из тех же «ужастиков», что если тебя укусит вампир — ты тоже
станешь вампиром.
И опять все смешалось в доме Самокатовых.
Нестерова гоняла Генку по всей квартире. Он убегал, увиливал, увертывался...
Но было ясно, что долго так продолжаться не может. Разве что Самокатов вылетит
в форточку, как Черная рука.
— Ну где же вы?! Где?! — уже во все горло орал
Генка. — Она же сейчас меня укусит! И я превращусь в вампира!..
— Мы здесь! — послышался голос с лестничной
площадки.
И, выбив дверь, в квартиру ворвались майор
Гвоздь и капитан Кипятков.
Глава XVII. ЯД ВАМПИРА
У Кипяткова был маленький автомат. А у Гвоздя
— большой крест. Майор вытянул руку с крестом в сторону вампирши и громовым
голосом приказал:
— Сгинь, нечистая сила!
Но Нестерова не сгинула. Больше того, она
схватила замешкавшегося Самокатова и укусила его в шею.
— Ай! — вскрикнул Генка от боли.
Тра-та-та-та-та!.. — выпустил Кипятков длинную
очередь из автомата. Пули прошили вампиршу насквозь, но не причинили ей никакого
вреда. Она продолжала сжимать Самокатова мертвой хваткой.
Тогда майор Гвоздь, подскочив к Нестеровой,
коснулся ее крестом. Это подействовало лучше пуль. Вампиршу как током ударило.
С пронзительным визгом она пролетела всю комнату, вышибла оконное стекло и полетела
дальше. Вниз. Со второго этажа.
— Кипятков!
— Я!
— Догнать и задержать!
— Есть! — Капитан выскочил в окно.
А майор наклонился над укушенным Генкой.
Глаза у Самокатова были круглые от ужаса.
— Я сейчас превращусь в вампира, да?
— Спокойно, парень. Куда она тебя укусила?
— В шею... Ой, кажется, я уже начинаю
превращаться!
— Лежи и не дергайся, — приказал Гвоздь. — Я
попробую высосать вампирный яд.
И майор принялся высасывать из ранки яд,
сплевывая его на пол.
— Готово, — сообщил он через минуту. — Повезло
тебе, парень. Укус оказался неглубоким.
— Спасибо, Петр Трофимыч, — с чувством сказал
Генка.
