— Понимаю, — кивнул юноша. — Но и вы меня поймите.
Таков приказ хозяйки. Она считает, что мужская энергетика плохо действует на
магическую ауру школы.
— А кто тут хозяйка? — поинтересовался Самокатов.
— Госпожа Курочкина.
Генка тотчас вспомнил, что ему говорила во сне
Кэт. И спросил:
— Она сейчас на международной конференции?
— Совершенно верно. А откуда вы знаете,
молодой человек?
— Да уж знаю, — буркнул Самокатов, бросив
взгляд на свою руку с ярко-красной полосой.
— Ну вы хотя бы можете выяснить: учатся здесь
Катя с Ирой? — не отставал от охранника Макс.
— Выяснить могу, но завтра. Сегодня у нас
выходной.
Делать нечего. Надо поворачиваться и уходить.
— До свидания, — кисло сказали ребята.
— Всех благ, молодые люди, — вновь одарил их
юноша лучезарной улыбкой. — Приятно было пообщаться.
И он скрылся за дверью.
А мальчишки сели на скамейку. На ту самую, где
они сидели в Генкином сне.
— Как бы нам туда пробраться? — озаботился
Горохов. — Может, через забор перемахнем, а, Самокат?
— Толку-то? Там же одни девчонки. Нас сразу
вытурят.
— О! — блеснула у Макса идея. — А что, если
нам девчонками переодеться?
— Охранник все равно нас узнает.
— Не узнает! Мы же в платьях будем!
— Узнает, — упорствовал Генка.
— Ну хорошо. Давай тогда придем, когда он сменится.
— Это другое дело!
И ребята поехали к Генке — примерять платья.
По дороге они заскочили на Каменноостровский проспект. Самокатов запомнил во
сне дом, где жили девочки-ведьмочки. Но наяву жилого дома на этом месте не оказалось.
А была баня №8.
Наконец мальчишки приехали на Лиговку, и Генка
распахнул шкаф, в котором мать хранила свои наряды.
— Ого! — присвистнул Горохов. — И на фига женщинам
столько тряпок?! Вон у меня две пары штанов, и мне вполне хватает.
Помимо одежды, у Генкиной матери нашлось несколько
париков и полный набор косметики.
Друзья рьяно взялись за дело. Макс выбрал себе
синенькое платьице в клеточку, а Генка — зелененькое в полосочку. Кроме того
они натянули по парику. Горохов — с прямыми волосами, а Самокатов — с кудряшками...
Все это сопровождалось взаимными подкалываниями и хихиканьем.
Когда мальчишки переоделись и подошли к
зеркалу, они буквально упали от смеха.
— Ни фига себе! — хватался за живот Генка.
— Вот так фишечка! — вторил ему Макс.
И в самом деле, платья сидели на ребятах, как
на корове седло. А парики — как на козе шляпа.
За платьями последовали сарафаны, юбки,
блузки...
— Не то, не то, — морщились пацаны, крутясь
перед зеркалом, будто заправские модницы.
— А давай пойдем в своем прикиде, — предложил
Горохов. — Просто морды накрасим.
Сказано-сделано.
Мальчишки намазали себе губы, накрасили ресницы,
подвели брови. И...
И вновь покатились со смеху.
— Нет, надо, конечно, какую-нибудь девчонку
найти, — отсмеявшись, сказал Генка.
— Не просто девчонку, — уточнил Макс. — А крутую.
Чтоб она могла все как следует разведать.
— Крутую, — в раздумье повторил Самокатов. — А
что, если...
— Любка! — опередил его Горохов.
— Точно! Вот уж кто крутая!
— Да-а. Круче некуда.
Глава XIII. ЛЮБКА КРУТАЯ
И впрямь, их одноклассница Любка была самой
крутой девчонкой Питера. У нее даже фамилия была — Крутая. И надо сказать, что
Любка оправдывала свою фамилию на все сто процентов. Она являлась чемпионкой
Петербурга по боям без правил среди юниорок; занималась в городском аэроклубе;
лихо гоняла на своем «Лендровере», подаренном ей родителями... К тому же
Любка была еще и писаной красавицей. Ну, просто-таки ходячая топ-модель с
обложки модного журнала. Неудивительно, что она завоевала титул «Мисс
Петербург» на конкурсе городских красавиц.
Ну а о том, что Крутая училась на одни
пятерки, наверное, и говорить не стоит.
Все эти соображения пронеслись в головах Генки
и Макса со скоростью торпеды.
— Отошьет она нас, — убежденно сказал
Самокатов.
— Ты думаешь? — почесал затылок Горохов.
— Тут и думать не надо. Ясно, что Любка не
подпишется.
— А может, подпишется?
— Фиг с маслом. Чего ей на нас корячиться?
— А вот чего! — Макс жестом фокусника вытащил
из кармана блок жевательной резинки. — Она же на жвачке повернутая.
Да, Крутая была без ума от жвачки. Она жевала
резину с утра до вечера. А возможно, даже и по ночам.
— Это — экспериментальный образец, — пояснил
Горохов. — Ее еще ни в одном магазине не продают.
— А у тебя откуда?
— Тетка дала.
— Какая тетка?
— Ну, моя родная тетка. Она работает на
кондитерской фабрике. Они там разрабатывают новые виды конфет, шоколада и
жвачек. Вот принесла попробовать.
— Попробовал?
— Ага.
— Ну и как?
— Супер!
— Дай пожевать, — попросил Генка.
— Перебьешься, — отказал Макс.
— Жилишь, что ли?
— Ничего не жилю. Я тебе весь блок отдам, если
нас Любка отошьет.
— А при чем тут Любка?
— Ну ты и тормоз, Самокат. Неужели не въехал?
Мы ей — новую жвачку, а она нам — информацию о школе ведьм и о Курочкиной. Это
называется «бартер», то есть взаимовыгодный обмен.
— На новую жвачку она, пожалуй, клюнет, — прикинул
Самокатов.
Горохов бросил взгляд на часы.
— Сейчас последний урок кончится. Погнали в
школу!
— Погнали!
Мальчишки успели тик в тик. Крутая уже
садилась за баранку своего «Лендровера».
— Люба! — позвал ее Макс.
Любка обернулась.
— О, два прогульщика явились. Вы чего на уроки
не ходите?
— У нас к тебе дело, — не отвечая на вопрос,
сказал Горохов.
— Только не разводите «ля-ля», — предупредила
Крутая, как всегда жуя жвачку. — Я на тренировку опаздываю.
По дороге в школу ребята договорились не посвящать
Любку во все тонкости Генкиных заморочек. Еще не так поймет. Друзья придумали
другую причину, по которой им необходимо пробраться в школу юных ведьм и все
там разузнать.
